– А нам, Баркидам, нужно всё это? – серьёзно спросил маленький Магон. – Мы ведь тоже воюем?
Гамилькар удивлённо посмотрел на сына.
– Баркиды дали обет защищать свой город одной царице, которая этот город основала – звали её Дидона! И с тех самых пор мы ведём войны только ради защиты нашего города, который ты ещё не видел! Царица, взяв обет с нашего рода, дала на хранение и один секретный амулет, чтобы мы не допустили его воссоединения богами!
– А что, Карфаген сейчас самый главный город? – спросил сын.
– Нет! Карфаген обычный торговый город, желающий выгодно торговать со всеми народами, живущими на берегах внутреннего и Тереннского морей! И в самом городе нет главного! Царица отреклась от власти, передав её Совету знатных родов, сопровождавших её в этом путешествии. Впоследствии, к Совету добавились многие известные семьи Карфагена, чтобы увеличить народоуправление городом.
– Расскажи мне о Карфагене. Когда мы туда уплывём? – Магон был не по возрасту любопытен.
– Это очень красивый город, – начал Гамилькар, – в нём очень много разных храмов, принадлежащих к различным культурам и религиям. В городе очень большой порт, имеющий возможность вместить до ста кораблей одновременно. Кроме него, есть верфь, строящая различные корабли. Расположенные на ней пирсы принадлежат как городским властям, так и частным лицам. Ближе к мысу Крама эта верфь строит военные галеры. Около города верфь принадлежит частным лицам и поэтому строит от военных до больших торговых кораблей, в зависимости от необходимости. В городе много кварталов, разделённых по национальным признакам народа, проживающего в нём. Среди них есть ливийский, греческий, финикийский и другие. Старый город принадлежит финикийской культуре, Мегары – греческой, в общем, наш город очень большой. Но на самой высокой точке города расположен холм Бирсы, на котором расположены самые первые храмы, построенные в городе, окружённые неприступной цитаделью. Вот такой наш город! Я думаю, что скоро все мы поплывём туда!
Гамилькар высоко поднял сына, потом поцеловал его в щёку.
– А пока ты должен потренироваться искусству обращения с пращей, как и все мальчишки Карфагена! Чтобы мой сын обладал не только любознательностью и умом, но и был неплохим защитником своего города!
Магон весело засмеялся, когда отец поднял его над головой.
– Что это мы так веселимся? – с улыбкой спросила Кларисса, подошедшая к этому времени вместе с Иолой.
– Папа сказал, что скоро мы поедем в его город, – весело смеясь, ответил Магон.
Кларисса посмотрела на Гамилькара.
– Когда? – коротко спросила она.
– По возвращении галер из Панорма, – ответил он.
Кларисса посмотрела на Иолу. Лицо гречанки выражало глубокий интерес к происходившему разговору.
– Мы едем на войну? – Кларисса всегда задавала прямые, недвусмысленные вопросы.
– Не знаю. Всё может быть. По приезду узнаем, – Гамилькар одобрительно улыбнулся своей жене.
– Иола едет с нами! – утвердительно решила Кларисса.
Гамилькар не стал возражать жене:
– Хорошо! Именно так я и думал!
– Через сколько дней прибудут корабли? – спросила Кларисса.
– Я думаю, дня через три! Тебе хватит времени собрать всё необходимое?..
Больше всех поездке обрадовалась Иола. Одна лишь мысль, что она приблизится к расположенным в Африке легионам, в которых должен быть Кассий, заставляла испытывать её какой-то душевный трепет и волнение.
Глава 8
Сибилла находилась у постели Карталона. После переноса его на галеру в прибывшем с ним войске поднялся ропот. Палубные команды и высадившаяся армия недоверчиво отнеслись к проходившим туда-сюда Священным отрядам. Они выставили караулы и перекрыли ближайшие улочки. Ксантипп пытался успокоить ропот его наёмников, но флот Баркидов, оставшийся без военачальника, выразил недоверие Совету суффетов. По городу поползли слухи о возможном выступлении наёмников и флота Баркидов, подогреваемые недругами тех…
Совет решил направить делегацию к военачальникам армии и Диархону для выяснения намерений прибывшей армии. Во главе делегации поставили Гамилькона. Именно он, по мнению Совета, мог разъяснить воинам сложившуюся обстановку и меры, принятые против происков служителей культа Молоха, из-за которых и сложилась эта ситуация. Совет тем самым полностью возложил вину за произошедшее отравление Барки на служителей храма, обеляя себя в этом грязном деле.
Гамилькон прибыл на пирсы Крама один, распустив всю делегацию, даже не взяв никакой охраны – этим самым он подчёркивал своё полное доверие к прибывшей армии. Он прошёл Старый город пешком, где его останавливали и расспрашивали о сложившейся обстановке горожане. Так он дошёл до караулов Диархона, которого вызвали дозорные. Диархон вышел к караулам, но по всему была видна его неприязнь к одному из Ганнонов, виновников принятого решения.
– Здравствуй, Диархон, – миролюбиво начал разговор Гамилькон, – давно мы не виделись! Кажется, мы не виделись с тобой с тех пор, как вместе отогнали эскадры Катулла от блокированного ими Акраганта?
– Да, почтенный Гамилькон. Тогда ты был в числе наших союзников в борьбе с общим врагом. Но, кажется, сейчас всё изменилось?!
– Ты думаешь, что я участвовал в том Совете, когда принималось решение отравить Карталона? Ты ошибаешься! Если бы я знал о том решении! – с горечью в голосе произнёс это Гамилькон. – Клянусь страшным Баалем, я сам бы снял со своих кораблей воинов и разогнал этот Совет! Но, к сожалению, я узнал об этом от моего младшего брата Гидона, жадного и завистливого и, оттого, бездарного и недалёкого! Я сразу бросился в Совет! Но не успел. Однако мудрый Бааль покарал виновных и сохранил жизнь истинному герою! Я не побоюсь назвать его таковым, так как сам когда-то долгое время завидовал ему. Видно, Карталон находится под неусыпной защитой какого-то бога! Значит, не всё он выполнил на этой земле, что ему приписывалось судьбой!
Диархон выслушал монолог Гамилькона, потом сказал:
– Если это так, то я буду содействовать выполнению твоей миссии, Гамилькон.
Оба военачальника направились к ставке высадившейся армии, которая располагалась на галере Карталона. Туда собрались все командиры – номархи всех отрядов. После долгих обсуждений и объяснений с помощью Диархона Гамилькону удалось вернуть доверие армии Совету города, но всё же командиры выдвинули требование о вызове Гамилькара с Сицилии, отказавшись подчиняться больше кому-либо.
После этого Гамилькон зашёл к Карталону, навестить его. Карталон лежал в забытье, его лицо было бледно, черты его осунулись и заострились. Гамилькон взял его за руку, рука была мертвенно холодна. Будто кровь Барки не совершала по его телу свой привычный, требуемый природой маршрут. Гамилькон наклонился к лицу Карталона, прислушался… Он уловил слабое, едва уловимое дыхание…
– Что говорит Дидон? – спросил он Сибиллу.
Сибилла посмотрела на Карталона, взяла его руку:
– Сказал, что улучшение его состояния будет зависеть от его сил! Это может произойти через месяц, а может раньше! Но окончательное выздоровление наступит по воле богов! – Из глаз Сибиллы скатились слёзы.
Гамилькон посмотрел на девушку. Ему припомнился приспешник храма, лежащий без чувств, а также верховный жрец, убитый чудовищно метким броском кинжала…
– Сибилла, ты очень мужественная женщина, способная быть не только нежной и красивой, но и твёрдой в своём решении отстоять своё счастье! Это может не каждая женщина! Но ты, кажущаяся такой слабой, хрупкой, совершила то, что не под силу многим мужчинам! Узнаю руку, подготовившую в тебе такое мастерство. Теперь, поверь мне, Сибилла, мне, нашему городу будет так не хватать этой руки в надвигающейся опасности! Карфаген – это не только город магнатов, испытывающих зависть друг к другу, копящих своё богатство и мечтающих о славе, но и торговый народ, ремесленники, моряки, служители всевозможных храмов, совсем недавно появившаяся гильдия земледельцев! Они не участвуют в интригах суффетов и не разделяют взглядов Совета! И мне, и народу Карфагена непонятны причины, заставляющие жреческую касту бороться за главенство своих приверженцев из родов суффетов в Совете. Скажу тебе больше, моего старшего брата Ганнона в самом начале войны также Каста и Совет обвинили в предательстве и, отозвав его в Карфаген, казнили его! Я ничем не смог помочь ему, потому как был с флотом и находился вне города! Поэтому я очень хорошо понимаю твои чувства! – Гамилькон вздохнул и улыбнулся. – Но Карталону повезло больше, чем моему брату, с ним рядом находился человек, горячо любивший его и сумевший перевесить его чашу судьбы от смерти к жизни!
