Кассий, пробегая мимо женщины, проткнул одного из приспешников и бросился к огню. Обжигая руки, он выхватил из пламени ребёнка, замотанного в какую-то ритуальную хламиду… Кассий подбежал к стоящему глиняному сосуду с водой и опустил туда дитя, остужая и его и свои руки… Он даже не смотрел по сторонам, сосредоточившись только на жизни ребенка… А вокруг кипело сражение… Карталон, пронзив второго приспешника, державшего мать ребёнка, бросился на других жрецов-детоубийц. В зале шла какая-то тайная церемония и по этой причине не было стражи. Но приспешников Молоха здесь оказалось предостаточно… Карталон ворвался в их скопище и ярость, накопившаяся в нём за годы противостояния Касте, выплеснулась из него неистовым свистом его меча. Он сразу заметил главного жреца, которого избрали тайно совсем недавно и его имени ещё никто не знал. Карталон стал прорываться к нему… Но приспешники встали живой стеной, защищая своего верховного жреца! На помощь Карталону пробился Гикет. Вдвоём они усилили давление. Но верховный жрец, выглядевший худым и очень высоким, а также несколько приспешников успели отступить к потайной двери и выскользнуть из жертвенного зала. Дверь закрылась. Несколько приспешников, не успевших выскользнуть, яростно сопротивлялись… Один выхватил кинжал для броска, но его кисть отделилась от локтевых костей и вместе с кинжалом отлетела в сторону. В следующее мгновение меч, отрубивший кисть, погрузился в грудь жреца…
– Отправляйся к Молоху, Агафон! – эти слова были произнесены из-под тёмного капюшона.
Агафон в изумлении поднял свой остекленевший взгляд и рухнул на каменный пол. Несколько минут ещё звенели мечи, но вот враги перестали сопротивляться, распластавшись на гранитном полу.
– Забирайте женщин! – сказал Карталон. – Надо уходить.
– Сейчас будут перекрывать коридоры! – подал голос Теоптолем. Он предложил новый маршрут. – Надо пройти назад к главному коридору, не входя в него, он уже явно перекрыт, а уйти вправо, через зал молчания! Пойдёмте!
– Веди, Теоптолем! – Карталон пропустил его вперёд.
Вся группа приготовилась к ускоренному движению. Теоптолем нырнул в коридор. Несколько минут бега они никого не встречали. Но, немного не добежав до главного коридора, они услышали топот многочисленных ног. Теоптолем нырнул вправо, и, пробежав с минуту, они оказались в тёмном небольшом зале, в котором с десяток приспешников, вооружённых полной экипировкой, заслонившись щитами – асписами, перекрыли нужный выход из зала молчания. Вперёд выступил Карталон, следом Гикет и Тимолеонт. В зале началась схватка. Узость места, где встали приспешники, не позволяла другим вступить в сражение и они были вынуждены наблюдать за ходом схватки сзади. А время шло…
Приспешники знали своё ремесло. Заслонившись щитами, они не отступали ни на шаг, а, наоборот, давили своих противников. Тогда Карталон, увидев на стене тускло горящую лампу, схватил её и с силой запустил в выставленные щиты приспешников Молоха. Лампа, разбившись, разбрызгала свою горючую смесь по щитам и доспехам жрецов. Следом в жрецов полетели факелы Теоптолема и Сапфона. Одежда и щиты приспешников вспыхнули, и они, защищаясь от пламени, побросали щиты и оружие, потеряв строй, они отступили. Через минуту всё было кончено, кто-то из них остался лежать на холодном полу, а кто-то, горящий, бежал по коридору, освещая путь заговорщикам…
Теоптолем ринулся вперёд.
– Мы почти на месте! – на бегу повернулся он к Карталону.
Он повернул в какой-то зал, из которого был только один выход, находящийся напротив того, из которого они попали сюда. Но в это мгновение из этого выхода раздался топот и в зал высыпали стражники Священной Касты. Увидев нападавших, они заученным движением встали в фалангу, ощетинившись иголками копий. Сражаться с фалангой без щитов было безумием! И всё же вперёд бросились Теоптолем, Гикет, Сапфон, Тимолеонт, Асдурбал… Остальные приготовились их заменять, но по всему было видно, что это бессмысленно. Копья, выставленные вперёд, держали их на расстоянии, а ряд, располагающийся позади первого, в любую минуту мог поразить стремящегося прорваться в строй… Нужно было искать решение! Карталон окинул взглядом зал…
– Берись, Карталон!
Карталон обернулся на голос. Кассий выдвигал массивный стол, стоящий у одной из стен.
– Кинем его из-за спин наших, чтобы это было для них неожиданностью! – Кассий объяснил свою идею.
Карталон тут же оценил идею латинянина. За стол схватилось несколько мощных рук. Подняв стол над собой, они разбежались и бросили стол через головы своих воинов. Стол, перелетев через головы заговорщиков, совершенно неожиданно пробил брешь в строю «священников» первого и второго рядов… А следом в брешь ворвались Кассий и Карталон… Произошла свалка… Но мечи Карталона и Кассия успели вырубить среди рядов «священников» большую брешь. Все остальные бросились на врага, и всё смешалось… «Священники» бросили бесполезные копья и кинулись к выходу, из которого пришли заговорщики… Их никто не преследовал…
Собрав своих раненых, отряд ушёл в подземелье…
Глава 50
Утром Септемий направился в дом проконсула Селинатора. Войдя в дом, он направился в библиотеку, где отдыхал проконсул. Проконсул сидел у террасы, чтобы солнечные лучи, как можно больше согревали его. Перед тем как пройти к проконсулу, Септемий отдал порошок привратнику Кудосу, объяснив, как это использовать. Кудос тут же принялся за дело.
Септемий вошёл в библиотеку с вопросом:
– Как чувствует себя мой друг Гай Селинатор?
Селинатор, увидев Септемия поднял руку в приветствии.
– Мой молодой друг! Как я рад тебя видеть опять! Сейчас только ушёл Кудос, приносивший мне какое-то снадобье. Но о твоём приходе он умолчал! Почему?
– Кудос, наверное, загружен заботами по дому и тревогами о твоём здоровье! Поэтому не будем осуждать его за это! То, что он принёс тебе снадобье, говорит само за себя! Кстати, ты выпил то, что он тебе принёс?
– Я пригубил! Это оказалось каким-то горьким настоем! – Проконсул напоминал в эту минуту маленького капризного ребёнка, которого заставляют выпить противное лекарство. Его лицо сморщилось и скривилось. – Он каждый день подсовывает мне что-то! Но облегчение не наступает! Всё уже перепробовал!
Селинатор обречённо вздохнул.
– Нет-нет, Гай! Это снадобье нужно выпить, несмотря на его горечь! Так уж действуют лекарства. Всё, что сладко и приятно – ведёт нас к болезням! А что жжёт и горит – закаляет нас, наши внутренности и укрепляет организм! – Септемий подал невыпитый кубок Гаю. – Выпей, Гай! Я настаиваю!
– Ну, раз ты настаиваешь! – Селинатор с усилием допил кубок до дна.
– Хорошо! – констатировал Септемий. Он поставил кубок на стол и повернулся к проконсулу.
– Ну, что? Был у Катона? – спросил Гай.
Септемий сел в поставленное для него кресло напротив старого Гая.
– Я вернул ему то, что было так дорого их ордену! Думаю, всё, что он услышал от меня, очень подействовало на его рассудок.
– Когда ты сказал мне, что одна из частей безвозвратно утеряна, что именно ты имел в виду?
– Одна из частей находилась во временном владении у известного тебе центуриона Кассия Кара! Он получил её от самого Гамилькара!
При этих словах на лице проконсула выразилось крайнее удивление.
– Да-да! Это не выдумка! Я сам её видел! Адепты ордена совершили подлый поступок. Они хотели выкрасть жену Гамилькара из храма Артемиды в Акраганте! Наш Кассий вступился за женщину. Произошла схватка, в которой все адепты были повержены, а раненых Кассия и Массилия отнесли на галеру Барки. Их выходили, и при расставании Гамилькар надел на шею Кассия какой-то амулет со словами, что он поможет ему выжить в этой войне. Но одновременно, я думаю, Гамилькар хотел показать нам, что не очень-то верит в помощь амулета! И зря другие так поклоняются ему! И, наверное, это так! Ведь кампанию в Сицилии он проводил без неё! А Кассий, к сожалению, утонул на обратном пути сюда!
Септемий помолчал.
