– Гай Селинатор опытный воин и его высказывания не пустой звук. Так и сделаем! – согласился Тит Бабрука.

Римляне перегруппировались. Триарии заняли первую линию, гастаты вторую. В это время пунийцы двинулись, громкие сигналы их труб возвестили об их атаке. Слоны гордо вышагивали, набирая скорость, к первой линии латинян. Лучники, сидевшие на слонах, сыпали стрелами. Возничие слонов прятались за прикреплённый щит, готовые в нужный момент уколоть в шею животного специально для этого приготовленным небольшим шилом, делающего его свирепым и убийственным.

Велиты, расположившись сзади триариев вместе с гастатами, обматывали пеньковой нитью наконечники своих копий, макали их в специальную смоляную смесь и зажигали, готовя снаряды для атаки слонов. Триарии готовились принять первый удар, опустив и выставив перед собой свои длинные копья. Первая шеренга триариев опустилась на левое колено, чтобы уплотнить лес копий. Все приготовились к отражению атаки. Сердца многих воинов учащённо бились при приближении гигантских животных. Это был не страх, а ожидание непознанной борьбы с животным…

Возничие специальным шилом укололи слонов в точку вблизи уха животного, те, в свою очередь, от боли бросились на выставленные копья триариев. В это время град горящих копий, выброшенных велитами, упал на слонов, обжигая их брызгами горящей смолы. Тут же грянули все трубы двух легионов, произведя в воздухе громкий акустический эффект. Больше десятка животных испугались. Они поднялись на задние ноги и сами громко закричали то ли от испуга, то ли от боли, возникшей от проникшей к коже горящей смолы.

Триарии тут же воспользовались этим, став колоть слонов в беззащитное брюхо. Ярость и испуг затмил разум животных. Многие из слонов повернули, не слушая своих возничих, и побежали в сторону своей конницы и пехоты, неся смерть и панику. Остальные слоны, а их было более двадцати, остановились. Исходящий спереди громкий невыносимый звук валторн пугал их. Несколько слонов было всё же убито длинными копьями триариев, проткнувших животы животных. Они повалились на бок, давя под собой десятки римлян. Другие, по какой-то причине не отреагировавшие на звук труб, ворвались в строй латинян… Но замысел был достигнут. Строй пуннийцев рассыпался. Прискакавшая конница бесполезно заметалась между слонами, пугаясь их бешенства.

Между тем бегущие слоны смешали пехоту пуннийцев, сметая всё перед собой. Бабрука, видя замешательство врага, обнажил меч и повёл гастатов и триариев в атаку. Завязался бой. Конница пунийцев несла большие потери. Прибывшая пехота не могла построиться и приняла бой в какой-то суматохе. Всё смешалось. Трубы уже звучали с обеих сторон, пугая и беся оставшихся и сражающихся слонов. Ожесточение сражения нарастало…

Десяток слонов, успокоенных своими возничими, вернулись в битву, неся на своих бивнях и ногах смерть и смятение. Строй римлян, и без того неровный, рассыпался, бой принял беспорядочный характер…

Вдруг справа и слева раздались сигналы римских труб. Подошли основные силы римлян. Союзная италийская конница экстрординариев, блестя доспехами, ударила во фланг пуннийцам. За ней послышался громоподобный рёв атакующих легионов:

– Барра!

Пунийцы, сохраняя боевой порядок, начали отступать. За ними, перегоняя их, вырвалась конница во главе с самим Масарбалом Магоном. Консул Регул, подойдя к месту сражения и оценив обстановку, принял правильное решение. Увидев, что два легиона заняли очень удобную позицию для обороны и могут вследствие этого долго сдерживать врага, решил охватить фланги пуннов и обошёл их, намереваясь уничтожить всю армию врага. Регул атаковал противника одновременно с двух сторон, намереваясь захлопнуть клещи. Его легионы, двигаясь в шахматном порядке, охватывали строй карфагенян… Бежавший Масарбал и не думал спасать своё войско. Конница и выжившие испуганные слоны удалились с поля боя…

Старый Форгон, видя бегство стратега и понимая неминуемость окружения, решил вывести армию из сражения. По сигналу труб Священные отряды начали собираться в каре. Десять тысяч воинов Священного отряда – элита Карфагена, встали непреодолимой преградой перед атакующими римлянами. Когда старый стратег увидел, что большинство из его воинов собралось, он приказал каре продвигаться к Адису. Двигаясь, каре вбирало в себя тех, кто смог вырваться и пробиться из окружения…

Римляне, ввиду того, что центр их был расстроен и дрался в страшном замесе, не смогли атаковать из центра отступающее каре. Таким образом, карфагеняне удалились с поля под прикрытие города, бросив часть своих войск в окружении, в которое они попали по вине их стратега Масарбала. День закончился для карфагенян неутешительно, их потери в сражении составили более пятнадцати тысяч убитыми, в том числе полторы тысячи всадников, были заколоты четырнадцать слонов. «Слава» Масарбала достигла города вперёд его самого! Римляне потеряли чуть более двух тысяч человек. Победа римского оружия заставила Совет суффетов по-иному взглянуть на сложившуюся ситуацию. Было решено послать к консулу Регулу посольство с миссией – просьбы о мире. На это решение Совета не повлияло даже пришедшее из Сицилии известие о победах армий Баркидов! Те существенные успехи, которых добились эти полководцы, повернули войну на острове в совершенно другое русло, это могло стать торгом в переговорах о мире! Но топот от марширующих по Африке легионов так затмил разум и сердце суффетов страхом и смятением, что о достигнутых победах было решено не упоминать, дабы не вызвать обратной реакции у консула. Посольство отбыло в ставку Регула.

Глава 2

Кассий стоял рядом с повозкой, увозящей Массилия в лагерь под Клупеей. Обоз раненых, после кровопролитной битвы у Адиса, отправлялся туда, где были развёрнуты основные госпитальные службы по уходу за ранеными. Друг Кассия лежал без сознания, его состояние было тяжёлым. Всю ночь Кар провёл у его изголовья. Массилий временами приходил в какое-то возбуждённое состояние, крича что-то неразборчивое. Кассий понимал, что он был ещё в сражении. Его сознание ещё не вышло из той битвы, которую он сам так желал, думая, что победа приведёт обе стороны к миру. Но случилось иначе. Массилий был тяжело ранен в плечо и бедро, но в придачу к этому, еще придавлен поверженным слоном. Кару стало не по себе от мысли, что теперь рядом не будет человека, к которому он так привык и всегда чувствовал его твёрдое, надежное плечо. Не будет славного служаки, на которого всегда и везде можно было положиться. Осознание вдруг наступившего одиночества легло холодным камнем на сердце Кара. Друг, соратник лежал теперь в повозке, ожидая перевозки в другой лагерь, где Кассий уже не сможет навестить его и посидеть у его постели. И скольких раненых не довезут до места, оставляя в пути на разложенных кострах! До обоняния Кассия дошёл дымный запах римских погребальных костров. Едкий дым, гонимый ветром, бросило в сторону лагеря. Он, клубясь и завиваясь, устремился за тронувшимся от лагеря обозом, как будто желая удержать свои жертвы от предполагаемого успокоения…

Кассий долго провожал обоз взглядом, а перед его глазами мелькали картинки прошедшего сражения…

…Кассий расположился позади рядов триариев. Слоны двигались с ужасающей быстротой. Когда взвыли трубы и полетели зажжённые дроты, часть слонов уже успела ворваться в стройную линию триариев. Защищённые с боков и спереди броневыми пластинами, они с напором, от которого ломались копья триариев, начали топтать и разбрасывать ряды латинян. Трубный звук, отпугнувший других слонов, этих возбудил ещё больше! Ведь они уже были разгорячены сражением! Они вставали на задние ноги, с силой опускаясь в гущу латинян, ревя и громко дыша. Триарии в ужасе расступались перед ними…

…Кассий выхватил копьё из рук стоящего рядом, оцепеневшего и казалось потерявшего рассудок, впавшего в ступор от вида огромных животных, триария:

– Колите в брюхо! – крикнул он, увидев, что живот животных не защищён бронёй.

Пробежав локтей двадцать, Кар, изловчившись, проскользнул к крупу животного и воткнул копьё под края свисающих броневых пластинок, явно попадая в живот животного… Тот взвыл от страшной боли и, повернув голову в сторону Кассия, махнул толстым хоботом, убив нескольких стоящих перед ним триариев. Кар, успев отклониться и отбежать от хобота и ног слона, огляделся, ища ещё одно копьё… В это время Массилий отважно пробежал мимо Кара и воткнул свой меч в ногу животного. Слон с пеной у рта топтал римских воинов! Массилий, с какой-то нечеловеческой ловкостью избегал его ног, сбивающих всех подряд…. Отважный декан вновь и вновь втыкал свой меч то в одну ногу ревущего от боли слона, то в другую! Кассий, подняв ещё одно копьё, бросился вперёд… Мимо него летели стрелы, которые пускали воины, сидящие в корзинах, закреплённых на спине гиганта. Кар, подбежав вплотную к животному, с разбегу воткнул в него копьё…