Глава 52
Вытеснив римлян из Гимеры и Термы Гимеры, Гамилькар вплотную подошёл к Солунту. Местные племена секванов быстро переменили симпатии к римскому оружию и провозгласили нейтралитет к обеим воюющим сторонам. Римский гарнизон оказался в изоляции. Он послал гонцов за помощью к консулу Манлию Вульсону в римские лагеря, находящиеся в Мессине. Но тот, занятый погрузкой войск, ничем не поддержал гарнизон Солунта, кроме как призывом к храброму сопротивлению врагу, оставив их один на один с Баркой. Римляне, строго исполняя приказ, укрепились в городе, надеясь на помощь с моря. Но появившиеся вдруг галеры Барки полностью перекрыли доступ в город и разрушили их надежды. В довершение неудач был взят порт Панорм и римский гарнизон пал духом, поняв, что оставлен на произвол судьбы. А судьба в лице Гамилькара не обещала быть благосклонной…
Перебрав все варианты, гарнизон решил обороняться. Укрепления, созданные самими карфагенянами, теперь смотрели своими бойницами на своих же создателей. Гамилькар, объехав городские укрепления, построенные силами карфагенян, искал какой-нибудь недостаток в созданных укреплениях, но не находил их.
– Здесь очень высокий подъём! Штурм с этой стороны затруднён, – говорил ему высокий воин в тёмном шлеме и в такой же накидке на плечах. – Даже если наша пехота добьётся успеха и вклинится в город, поднявшаяся на подъём конница утратит свой порыв и понесёт потери! Нужно искать более пологий подход к городу!
Гамилькар молча выслушал это замечание. На его лице не выразилось никаких чувств, кроме имеющегося намерения взять город. Но взять с как можно меньшими потерями.
– С западной стороны очень глубокий ров и вал после него, который насыпал я сам, – сказал он, – но, кроме этого, там ещё есть волчьи ямы. Ты потеряешь там не меньше, чем здесь – скорость напора и самих воинов. Засыпать ров? У нас нет для этого времени, да и не хватает численности! Но надо найти решение!
Гамилькар снова задумался. Они выехали на возвышенность, с которой открывался вид на гавань Солунта и на сам город. Укрепления города были сделаны безупречно, не было ни одной стороны, где был бы какой-нибудь изъян в обороне. Он всматривался в городские фортификации и вдруг поймал себя на мысли, что вскоре один из консулов будет вот так же всматриваться и искать пути вторжения в его родной город. А там задача по захвату города намного проще, нет ни насыпных валов, ни стен. Тревога заполнила сердце Гамилькара. Он вспомнил улицы и главный проспект города, от которого шло деление по кварталам горожан различных национальностей. Он вспомнил всё, что было связано с его детством в городе. Верфи мыса Крам, где строились и спускались на воду галеры Карфагена. Отец часто водил его туда и они с интересом наблюдали за процессом рождения нового корабля. Именно рождения! Отец говорил, что каждый спущенный на воду корабль живёт своей жизнью, как человек. Какой-то корабль живёт долго, и история его странствий или подвигов в сражениях становится частью истории города, а другой, более несчастный, терпит крушение или тонет в сражении намного быстрее… Так рассуждал отец… Но морская тематика больше влекла старшего брата Карталона. Он постоянно пропадал на пирсах Крама и в порту, грезя морскими путешествиями и приключениями. Всё, что Гамилькар впоследствии узнал о морях и морском деле, для Карталона были только начальными знаниями и не более. Сам же Гамилькар тянулся к армии. Несколько раз вместе с отцом он ходил в различные походы на соседние, враждебные Карфагену, племена. Мать провожала их всегда до границы Мегары и долго стояла, махая рукой… А отец всегда находился в конных рядах войска, возглавляя конницу. Потом, возвращаясь, они всегда проходили сквозь священные рощи храма Милгарта, наполненные народом, который приветствовал победителей рукоплесканиями… Он вспомнил возвышавшийся над городом холм Бирсы и построенную цитадель вокруг него с главными храмами внутри её – Танит, Бааля и Милгарта. Позже построили храм Молоха. Это было тёмное пятно в истории города. Если говорить точнее, это было государство в государстве Карфаген. Со своими правителями, со своей, почему-то подчинённой храму, армией. Атрибутика государства прослеживалась во всём: свои тайны, шпионы, политика, правители и охрана. Верховный жрец формально должен был подчиняться Совету суффетов, но на самом деле этого не было. Храм имел тайную цель присоединить к своей части Астарты часть Баркидов и после этого диктовать свои условия городу. В городе насаждался страх о гневе страшного бога, который может разгневаться и погубить город, и только исполнение страшного культа жрецами храма останавливает этот гнев. Люди, в основном финикийского происхождения, верили в это и храм процветал на фундаменте религиозного фанатизма части населения Карфагена. Всё, что происходило в храме, происходило в тайне и под её покровом. Говорили, что в храме есть какая-то библиотека странных знаний, но она замурована в подвалах храма. Но не тайны и амулеты были главной ценностью города с холмом Бирсы! Его ценностью были люди! Столько мастеров и ремесленников собрал Карфаген в то время, что считался самым прогрессивным городом того времени. Кроме ремесленников в городе было сообщество морской торговли. Поэтому считалось, что, зарабатывая торговлей, город не имеет врагов. Это было большой ошибкой! Недалёкий Египет ревновал и завидовал влиянию Карфагена на мир! Несколько раз происходили войны, которые фараоны вели лениво и неумело, а посему и безуспешно. После ряда неудач фараоны стали пользоваться другой тактикой. Они натравливали на город такие государства, как Ливия и Нуммидия, но победы Карфагена заставили их платить дань Карфагену. Город не чувствовал угрозы и не укреплялся. И только высадка диктатора Сиракуз Агафокла натолкнула власти города на мысль о строительстве стен вокруг города. И вот появился Рим… Город, который сами карфагеняне поддерживали и снабжали финансами в его бесконечных войнах с соседями за господство в Италии. В Риме, в котором было очень много положительных сторон, победили тёмные, воинственные силы с далеко идущими планами! Гамилькар вдруг подумал, что они сами не знают, к чему приведёт их стремление, сколько горя и бедствий принесут они в другие дома! Идя к своей цели, они сожгут и разрушат многие города, истребят и уничтожат многие народы! Но тем самым они сожгут сердце своего народа, а на его пепле бездуховности и безнравственности разрушат свою мечту! Но сейчас ещё есть время оказать достойное сопротивление этой экспансии!
Гамилькар ещё раз осмотрел укрепления Солунта. Стены вплотную подходили к морю и волны лизали их подножия. От краёв стен отходило несколько мысов, которые уходили в бухту примерно на четыре стадия. Между ними был залив, подходивший к самой стене. Штурм с мысов был невозможен, и римляне, зная об этом, оставили там небольшой заслон, укрепив самые опасные направления предполагаемых мест штурма. И вдруг Гамилькар нашёл то, что он искал с самого утра! Его лицо просветлело.
– Сегодня мы займёмся подготовкой штурма, а завтра Солунт опять станет нашим! – с убеждённостью сказал он. – Готовь конницу, Теоптолем, завтра всё решится!
– Но как, Гамилькар? – только и смог сказать Теоптолем.
– Ты скоро всё узнаешь, – улыбнулся Гамилькар. – Нам надо к утру погрузить конницу на корабли!
– Конницу на корабли?
– Да. У нас очень мало времени, пора приступать к реализации наших с тобой планов!
И Гамилькар увлёк за собой Теоптолема.
Глава 53
Карталон ускоренным маршем двигался за ушедшими к Эрбессу римскими войсками. Римляне со свойственной им энергией и скоростью, выставив заслоны из конницы, двигались походной колонной, отражая нападки небольшой конницы Карталона, которую он смог сформировать, захватив лагерь Сиракуз. В лагере было захвачено около полутора тысяч лошадей, которые совсем недавно прибыли из Сиракуз для усиления понёсших потери конных отрядов. Отступающие сиракузцы многое оставили в лагере, в том числе и приготовленную конную сбрую, наличие которой и заставило задуматься о возможном формировании конных отрядов. Из всей численности войска были выбраны воины, знакомые с конным боем и управлением лошадьми. Таким образом, Карталон укрепил своё войско всадниками.
