Царь Акрон вызвался сам наградить победителя. Он вышел в сопровождении двух магистратов и самолично надел лавровый венок победителя турнира на голову нубийца Тогана. После этого он надел на него специальный приз – посеребрённый роскошный пояс с такой же перевязью, на которой бронзовыми вставками с позолотой были вделаны знаки города Дракоса – страшный дракон и вершины Керкелеаса. Эту награду делали почти целый год мастера города Дракоса. Закончив награждение, Акрон обратился к гостям и зрителям турнира:
– Сегодня мы наблюдали величайшее соревнование между двух таких же величайших мастеров воинского искусства! Как мне только что сказали, обоих мастеров мы увидим в состязаниях копейщиков, куда они оба подали заявки! Турнир продолжается, друзья! Я жду вас всех на завтрашних состязаниях!
Народ ликовал. Известие об участии обоих бойцов в следующих соревнованиях делал турнир ещё более интригующим. Тем не менее, имя Тогана было официально вписано в ряд победителей турнира в состязании копьеметателей на острове Самосе!
Карталон довольно улыбался в ожидании возвращения Тогана, а Сибилла по-детски радовалась за него, хлопая в ладоши…
На этом первый день состязаний закончился. Зрители покидали Акрополис полные впечатлений, обсуждая увиденное и пережитое.
К трибуне, на которой расположились его друзья, Тоган подошёл, сияя торжеством победы. Поздравления сыпались со всех сторон. Сибилла первая отреагировала на его появление:
– Дорогой Тоган, ты был великолепен, особенно в своем странном танце! – выпалила она, едва увидев его. Тогана засыпали вопросами.
– Скажи, как ты почувствовал направление мишени? Ведь, кружась, ты должен был потерять его!
– Моим телом управлял великий бог Талонга, которого я попросил вселиться в меня на время броска! – отвечал Тоган, сверкнув глазами…
В воздухе повисла тишина, связанная с ответом нубийца…
– Ну что же, Тоган, – отозвался на это один Карталон во время молчания и удивления присутствующих, – надеюсь, твой бог поможет тебе и в состязании копейщиков. Если ты всё же не передумаешь в них участвовать!
Глава 30
Септемий Бибул, проделав по Аппиевой дороге довольно длительное путешествие на сменных лошадях, прибыл в порт Реггия. Он проскакал всю Каламбрию, миновав города Тарент и Метапонт, проехал весь Брундузий, миновав Кротон и Локры, практически не отдыхая и не останавливаясь. В Реггии его встречал Клавдий Курион. Септемия окружили заботой и вниманием. Он омыл своё тело в специально приготовленной для него ванне. После омовений друзья отправились в триклиний для обеденной трапезы. Во время обеда друзья беседовали об итогах поездки в Рим.
– Сменные почтовые станции на Аппиевой дороге находятся в хорошем состоянии, – говорил Бибул, – ни на одной станции я не видел старых, немощных лошадей. Сама дорога находится под постоянным вниманием и ремонтом.
– Это стратегическая дорога в данное время, – согласился Курион, – поэтому в этом нет ничего удивительного. Какие вести из Рима?
– Сенат принял мои доводы и поддержал меня. У меня с собой решения Сената. По прибытию в Мессену я передам их консулу Регулу. Казна республики пустеет. Людские резервы почти истощены. Мы не можем затягивать войну!
– Но ты выяснил что-либо о стороне, которой выгодно затягивание войны? – Клавдий Курион с нескрываемым интересом смотрел в глаза Бибула.
Септемий замолчал, обдумывая свой ответ.
– Клавдий, я многое выяснил, но сейчас не могу говорить об этом! Ты прости, я молчу не из-за недоверия к тебе, а по причине непроверенности моих догадок. Когда мои догадки станут фактами, я расскажу тебе о них.
Септемий помолчал, видя задумчивость Клавдия.
– Кстати, разрешением моих догадок занимается наш общий друг проконсул Селинатор! – уточнил он.
– Селинатор? – сразу оживился Клавдий. – Как он поживает? Я не видел его уже более двух лет!
– Он сидит в своей библиотеке, которую собирал долгое время! Другие собирали сокровища и копили богатство, а наш Селинатор собирал богатейшую библиотеку, которая стала для него смыслом жизни. – Септемий задумался. – Я вот долго думал и рассуждал о двигателе и смысле наших поступков и подвигов. Жизнь ради собственного удовольствия или богатства не имеет никакого смысла. Жизнь ради собственного возвышения, получения какой-то власти имеет смысл, если от этого не страдают окружающие и дающие тебе эту власть. Жизнь ради подвига тоже имеет смысл, но подвиг твой должен иметь общечеловеческие цели, иначе твой подвиг – ради твоего народа – рассматривается другими народами как злодеяние. Для меня всегда примером была жизнь моего отца. Он был неустрашимым на войне и неустрашимым борцом в Сенате за гражданские права в Республике и процветании её самой. Его идеалом было расширение Республики с распространением гражданских прав на все присоединённые народы. В Сенате у него всегда были враги, которые хотели обогащаться за счёт порабощённых народов. Даже находясь у себя в доме, он не мог жить мирно и спокойно, благообразно своим идеалам. Враги не дремали. У нас в доме всегда находился отряд вооружённых людей, готовых отразить любое нападение! Но и это не помогло! Отец умер от скоротечной, страшной болезни, настигнувшей его внезапно, после одного из заседаний Сената. Мы с тобой, мой друг, в это время воевали в Самнии, во славу Республики. И я помню, как смерть отца подействовала на меня! Это было так неожиданно. И всё это после смерти моей Тертеллии и нашего ребёнка. – Глаза Септемия наполнились слезами…
– Прими, мой друг, ещё раз мои соболезнования и сожаления о происшедшем. Судьба отнеслась к тебе неблагосклонно. Я долго думал, почему именно тебе, сыну такого добропорядочного и благородного гражданина, каким был твой отец, она дала пережить такие испытания. Какой-то рок преследует Республику! Самые видные и благообразные её деятели умирают слишком рано, не успев как следует законодательно укрепить свои преобразования в Республике! – произнёс с сожалением Курион.
– Это так! – Септемий овладел собой. – Теперь проконсул Селинатор выступил с небольшими преобразованиями по расширению гражданских прав вновь созданных триб. Но наткнулся на непонимание высших слоёв аристократии в Сенате. С тех пор, как я покинул Рим, я очень тревожусь за него! Он согласился помочь мне навести кое-какие справки о начале республиканских времён. И это, решил я, может стать для него очень опасным! Ему для его охраны нужно отправить в дом вооружённых людей. Если, конечно, тебе это не слишком обременительно.
– Я понял, Септемий! Ты можешь положиться на меня! Я сегодня же пошлю восемь человек моей охраны в Рим, в дом Селинатора! У меня достаточно охраны, положенной мне как фуражиру армии. Пусть будут при проконсуле до нашего возвращения!
– Вот слова настоящего друга, который всегда готов подставить плечо! – Септемий был очень благодарен другу. Друзья продолжили обсуждать новости, привезённые Септемием, пока не подошло время отправляться в порт. Оттуда отходил конвой в Мессину, с которым Септемий, намеревался добраться до Сицилии.
«Очень многое будет зависеть от моего разговора по прибытию в лагерь Регула, – думал Септемий, стоя на борту галеры под ночными звёздами. – Надо будет постараться выведать у него побольше!» Глава 31
Марк Атиллий Регул проводил смотр своих легионов перед скорой отправкой на африканский континент. Консул в сопровождении свиты, состоящей из трибунов, легатов, различных спецов армии и личных ликторов, проезжал перед строем легионов в окрестностях Мессины.
Шесть легионов были выстроены для осмотра, блестя начищенным оружием.
– Что будет с нашим легионом, который мы отправили в распоряжение проконсула Кавдика? – спрашивал Регула военный трибун Сервилий Котта.
– После взятия Акраганта он присоединится к нам! – ответил Регул без капли сомнения в голосе.
– Ты уверен, Марк? Тогда почему ты не отдал ему его легион, который был пополнен в нашем лагере? Легион «Волчицы Ромула»?
