– Что-то мне не верится, что он когда-нибудь наступит! Я родился в этрусском городе Вольсиние. Мой отец после покорения Этрурии женился на коренной этруске, моей матери. Этруски потеряли независимость, но научили латинян многим ремёслам. Латиняне не противились нашим традициям, и поэтому моя мать мне многое рассказала о наших богах. Отец же рассказывал мне о богах Рима! Получается, что во мне течет половина крови латинской, а половина этрусской! После моего призыва в армию я не был дома. И совсем не знаю, когда туда попаду! Ты, Кассий, хоть совсем недавно был в отпуске! Видел своих родных, свой дом, свой очаг! Я лишь мечтаю об этом! Да и все, я уверен, были бы рады отправиться обратно, прими консул мир, который привезли пунны! Но ему нужна война! – Пенфей вздохнул и тут же нашёл этому объяснение: – Видно, на него тоже не влияет никакая нимфа! – горько усмехнулся Пенфей.
– На него влияют другие! Этот нож их произведение! – недобро заметил Кар.
Отряд к этому времени уже вошёл в небольшой укреплённый лагерь. Кассий и Пенфей вошли в свою палатку и легли на кушетки.
– Ты всё время говоришь загадками, Кассий! – Пенфей подложил под свою голову сложенный плащ. – Мне не были понятны твои слова в дороге.
В это время снаружи послышался топот коней и крики солдат. Через несколько мгновений в палатку вбежал дозорный:
– Центурион, огни на равнине! – отрапортовал он.
– Они приближаются? – быстро собираясь, спросил Кассий.
– Нет. Но их становится всё больше! – дозорный говорил торопливо. – Мне кажется, они становятся лагерем на той стороне равнины!
Кассий, уже надевший своё снаряжение, выбежал к лошадям.
– Пенфей, пошли гонца к легату Бабруке. Пусть снимается с лагеря. Я поведу когорту на холмы. Вот видите, как вовремя мы построили оборонительные линии меж холмов! – Кассий посмотрел на Пенфея и положил ему руку на плечо. – Вот и решающее сражение! Но мне кажется, что оно будет намного ожесточённее первого! Береги себя, Пенфей! Удачи, Рутилий! Всё, конница, вперёд!
Кар в сопровождении турм союзной конницы – экстрординариев поскакал к центральному холму, на котором на него было совершено покушение, дав пехоте приказ следовать за ним. Вскоре Кар снова забрался на смотровую вершину холма. На открывшейся взору ночной равнине, благодаря полной темноте, были заметны сотни огней. По их контуру Кассий определил постройку лагеря пуннийцев. Очень много огней двигалось по равнине и ещё больше со стороны гор Атласа. В сторону холмов, на которых собирался расположиться Кассий, движения не было. Исходя из всего увиденного, Кар сделал вывод, что пуннийцы не думают наступать к холмам. Холмы им явно были теперь не интересны, что для них было неестественным ввиду их численного превосходства над римским авангардом. Но пуннийцы остановились в самом начале равнины, оставив огромную ровную площадку меж их лагерем и холмами. Они с усердием принялись сооружать лагерь. Насмотревшись на движущиеся огни, Кассий спустился с холма. К этому времени подошла пехота. Кассий выставил дозоры и приказал пехоте укладываться на ночлег у костров.
– Вот видите, как пригодилась наша с вами расторопность в возведении заграждений и ежей! – улыбаясь, повторил он это солдатам. – Теперь даже ночью противник не сможет к нам приблизиться! Так что спите спокойно! Завтра всё решится!
Между тем ночь вступила в свои права, рассыпав плеяды звёзд по всему охватываемому взором небосводу. Звёзды и луна с интересом присматривались и изучали местность, на которой должны сойтись две силы в смертельном противоборстве – Европы и Африки…
Глава 14
Посланный Пенфеем гонец, миновав дозоры легиона, на всём скаку влетел в лагерь легиона Тита Бабруки после второй ночной стражи. Проследовав к претории лагеря, он попросил разбудить легата, который, как только услышал о прибытии гонца от своего авангарда, возглавляемого Кассием Каром, тут же принял его.
– Что случилось? – спросил легат.
– Я приветствую моего легата! Центурион Пенфей послал меня, чтобы передать, что приимпелярий Кассий Кар занял холмы, которые господствуют над простирающейся впереди и с боков равниной! Он попросил тебя, доблестный Тит, сняться с лагеря, так как пунны подошли к другой стороне равнины…
– Большие силы? – пребывая в тревоге, перебил его Тит.
– Они подошли после наступления сумерек, легат. Мы наблюдали только огни! Но огней много. Очевидно, они укрепляют лагерь. Но как только Гелиос-Солнце выедет на своей колеснице из-за горизонта и его помощница Эос-Заря рассыплет его лучи по окрестностям, пунны, оценив господствующие высоты над равниной, попытаются захватить их. Кассий надеется, что легион успеет поддержать его в удержании этих высот!
– А если мы не успеем дойти до рассвета? Пуннийцы первой же атакой сомнут манипулы Кара, окружив конницей холмы! Кару надо отходить! – Легата не покидала тревога за манипулы первой когорты.
– Вчера весь день, несмотря на африканскую жару, центурион Кар приказал возводить меж холмов цепь волчьих ям и ежей. Мы их уже закончили в сумерках! Если пунны вздумают окружить холмы, им придётся усеять своими трупами все отлоги!
– Узнаю Кассия! Чин приимпелярия он уже давно перерос! Молодец! Он имеет все задатки хорошего тактика! Вот, центурионы, с кого вам надо брать пример! – обратился к низшим офицерам легиона легат. Лицо легата преобразилось, тревога уступила место решимости и он отдал приказ: – Трубите сигнал к выступлению! Оставить два манипула для сбора матчасти легиона, после чего выдвигаться вслед за нами! Всем остальным – бросок ускоренным маршем! Выступаем через полчаса!
Несколькими мгновениями позже в лагере звучат трубы. Лагерь похож на всполошённый муравейник. Но проходит назначенное легатом время и на претории лагеря стоят двадцать пять манипул в полной боевой готовности!
– Трибуны, старшие центурионы, центурионы! – обращается легат. – Двадцать три манипула двигаются со мной! Два манипула остаются для сбора имущество легиона. Двигаемся ускоренным маршем! Конница в авангарде нашего движения! С рассветом мы должны быть с нашим авангардом Кара!
– Какие силы у пуннов? Что об этом передал Кассий? – спросил Тита трибун Сервилий Кота.
– Это мы узнаем только утром, Сервилий! – ответил Тит.
– Тогда я сейчас же отправляюсь к Регулу! И передам ему об этом сам! – вызвался Сервилий, освобождая тем самым легата от отправки к нему посыльного.
– Спасибо, Сервилий! Я думаю, ты найдёшь нужные слова в общении с консулом, – говорит Бабрука, – в последнее время наш Марк мало к кому прислушивается, доверяя только своему мнению!
– Соглашусь с тобой, Тит! Скажу честно, мне намного спокойней быть с тобой в авангарде, в твоём легионе, чем находиться среди лизоблюдов Марка в ставке консула! После сражения у Адиса его характер изменился в худшую сторону! Признаки диктатуры и тирании присутствуют в каждом его решении! Несколько городов ливийцев, которых он заподозрил в симпатиях к пуннийцам, он отдал на разграбление своим легионам! И это несмотря на то, что почти вся Ливия открыла нам свои ворота! В результате эти города превращены в пепелище! А другие ливийцы, ещё вчера радующиеся нашему присутствию, теперь уже не проявляют тех чувств, и это сразу же отразилось на снабжении армии хлебом и фуражом. Но это его совсем не расстроило. Мне кажется, что он этому только рад! Ведь у него теперь появился хороший повод приблизить к себе рядовой состав армии, отдавая на разграбление города, которые, по его мнению, заслуживают кары! Солдаты смотрят на него, как на единственного человека, кто о них заботится! Будучи деспотом и тираном, он ещё становится и демагогом. Всё это очень плохо!
– Это ты точно подметил! Регул делает всё, чтобы привязать к себе армию! Армия – это инструмент, который он выбрал для достижения дальнейших целей. Вот только цели он ещё не озвучил. Для этого ему нужна убедительная громкая победа! Как только Регул добьётся её, мы по-новому увидим его! – усмехнулся Бабрука. – Ибо Марк откроет нам своё истинное лицо! Сейчас оно сокрыто за маской консула.
