…Кассий, встряхнув головой, пытаясь избавиться от нахлынувших размышлений, подошёл к следующему костру.

– Центурион, – обратился к нему один из деканов союзной конницы, – пора возвращаться к основным силам. Мы слишком оторвались!

– Так мы и сделаем! – Кассий улыбнулся своей широкой улыбкой, обнажив ряд белых, ровных зубов. – Завтра проведём последнюю утреннюю разведку и остановимся ждать остальных! Запасы провизии исчерпаны. Ложитесь спать. Подниматься рано.

Он приготовил себе постель у костра, постелив под себя кавалерийский плащ, и тут же забылся молодым, крепким, здоровым сном.

Кассий проспал часа четыре и проснулся совершенно бодрым. Обойдя дозоры, он в сопровождении десятка конных выехал на осмотр окрестностей. Они двигались по обширной долине, перемежающейся с небольшими лесистыми холмами. Кассий осматривал местность на предмет нахождения пресных источников и ручьев. Он не спеша переезжал от холма к холму, всматриваясь в недалёкие овраги и лески.

– … Так вот, мы в эту ночь не ложились спать, ожидая опять какого-либо подвоха от инсубров, – продолжил рассказ седеющий декан своим более молодым соратникам, двигаясь верхом позади Кара. – Ночь, надо сказать, выдалась тёмная, и блеклый месяц, висящий над лесом, не оказывал никакого осветительного эффекта. Командиры выставили дозоры, предупреждая всех быть начеку. И вот ночью, ближе к самой середине, кони начали проявлять беспокойство, будто чуя какую-то опасность. Все схватились за оружие, но сигнала тревоги ни от одного из дозоров не поступало. В полной тревоге мы провели остаток ночи, но ничего более в ту ночь не произошло. А утром центурионы обнаружили, что один из выставленных дозоров бесследно исчез! Просто пропал! Ни убитых, ни живых! Был и нет! Командиры не на шутку забеспокоились. Второй случай бесследного исчезновения дозора! Решили искать пропавших. Центурии разошлись по округе в надежде найти хоть какую-то зацепку. Но тщетно! Ни места схватки, ни крови! Но одна из центурий набрела на скрытое селение инсубров. Легат приказал окружить его. – Декан взял паузу в своём рассказе.

– Так куда же они делись? – На лицах молодых воинов отражалась искренняя заинтересованность.

Декан поправил на себе амуницию, при этом стала заметна его дрожь в руках. Он задумался ненадолго, будто припоминая что-то, и продолжил рассказ:

– Селение то было скрыто несколькими болотами и подойти к нему можно было только с одной стороны. Но и с этой стороны был сооружён высокий частокол и мощные ворота! Над воротами висел какой-то огромный череп неведомого зверя! Помню, он был больше черепа лошади раз в пять! На черепе присутствовали небольшие рога. В пасти же этого мёртвого зверя были зубы толщиной и длиной со средний палец руки взрослого мужчины! Эта страшная картина до сих пор в моей памяти и у меня перед глазами! – Декан снова погрузился в раздумье…

– Ну что, Рутилий? Не тяни! Что произошло? – посыпались со всех сторон вопросы. Солдаты были заинтригованы продолжением.

Декан, словно не слыша просьбы окружающих, снова собрался с мыслями и продолжил:

– Легат приказал выбить ворота! Немало нам пришлось приложить усилий, чтобы стволом лежащей неподалёку сосны сломить сопротивление тех ворот! И вот ворота распахнулись… Мы выстроившись «черепахой», входили в селение… За нами конные турмы!.. Врагов не видно. Воины разбегаются по селению… Но никого не находят… Вдруг слышим какой-то крик! Около самого берега болота находится какое-то странное строение, похоже, используемое для ритуалов! Под строением слышны крики… Находим спуск в какой-то грот… С дрожью в ногах и с зажжёнными факелами спускаемся мы во мрак грота… – Глаза старого Рутилия смотрели расширенными зрачками в никуда, видно, полностью воссоздав в памяти ту картину. – Внизу, в гроте, со связанными руками, по пояс в водяной, вонючей жиже, находится более полусотни людей. Они подвешены за связанные руки так, что по пояс погружены в жижу. Часть из них, уже мертвы, и исходящее от них зловоние одурманивает голову, наполняя своей нетерпимой тяжестью весь грот… Другие находятся в полуобморочном состоянии, совершенно потеряв волю и разум… Третьи испытывают крайнее возбуждение, крича и прося нас освободить их!.. Всё это зрелище так повлияло на всех нас, что мы не сразу даже собрались с духом, чтобы войти в эту жижу и приняться освобождать пленников… Но самое главное, что когда мы их освободили и вывели наружу, то не смогли от них добиться ничего определённого в объяснении увиденного! И только один из наших, оставшийся ещё в душевном равновесии, смог ответить на наши вопросы… Он рассказал, что из болота по ночам поднимается болотный бог в виде страшного чудовища и ест кого захочет из свежих людей! Так было съедено четверо наших из вчерашнего дозора! Насытившись, чудище уходит обратно в болото, медленно погружаясь среди тысяч болотных пузырей, вырывающихся на поверхность! И тогда в грот спускаются его служители и едят сами… Но они предпочитают не трогать живых, а прикладываются к уже повисевшим трупам… Когда он нам это поведал, мы его спросили: «Так скажи, где прячутся эти нелюди!» – на что он как-то странно посмотрел на нас и ответил: «Вы что, слепы? Они стоят вокруг вас!» – он обвёл нас своими глазами и лес услышал его безумный смех!.. Мы всё там предали огню… Селение выгорело полностью, наполнив воздух смрадом, напоминающим горелое мясо, режущим глаза. Выживших, а там были женщины и мужчины других племён инсубров, мы доставили в первую нам попавшуюся на пути деревню их народа. Старожилы того селения варваров поведали нам, что сами не приближаются к тем страшным болотам… Я помню, с какой скоростью мы покидали те места, которые сами светлые боги обходят стороной, но куда нас закинула злая воля войны!..

Декан замолчал. Молчали и другие. Кассий, прослушав почти весь рассказ, оглянулся, у многих молодых воинов на лицах застыл ужас…

– Рутилий, тебе надо было рассказать эту историю ночью у костра! – попытался пошутить Кар, чтобы разрядить обстановку. – Но в этом есть своя хорошая сторона! Пуннийцы не инсубры, среди них нет людоедов!

– Кто знает, центурион? Пуннийцы, конечно, народ образованный, но я слышал о человеческих жертвах, которые приносятся их страшному культу в храме Молоха! – заметил декан Рутилий.

– Тогда тебе надо учесть, что и в подвалах храма Двуликого Януса тоже проводят обряд человеческих жертвоприношений. Мы даже не знаем, с какой периодичностью! – отреагировал Кассий. – И не забывай весталок, которых закапывают живьём только по одному подозрению в прелюбодеянии!

– Да, об ужасах, творящихся под храмом, ходят смутные слухи, – согласился Рутилий, – храм Весты так хочет сохранить благопристойность! Хотя смерть бедных дев не является честью для храма! Но это древний обычай и мы должны ему следовать, несмотря на его дикость…

– Так же рассуждают и пуннийцы, следуя своим традициям! И другие народы, совершающие жертвенные культы с людьми! Нам что, не хватает смертей в битвах во славу Рима и Республики? – резонно заметил Кар и пустил коня в быструю рысь, прекращая тем самым разговор. За ним один за другим ускорились и другие всадники…

Кассий приметил один из нескольких холмов, находящийся немного ближе всех остальных. Всадники приблизились к нему. Склоны его были слишком круты и покрыты зарослями для того, чтобы передвигаться на лошади, и центурион спешился. Следом за ним спешились три воина.

– Рутилий, подождите нас здесь, – сказал Кассий и стал подниматься по склону холма. За ним последовали спешившиеся с ним воины.

Углубившись по склону, Кассий наткнулся на небольшой ручей, петляющий в зарослях. Кассий нагнулся и набрал в ладонь воды. Поднёс её к губам и попробовал, отпив глоток. Вода оказалась ключевого, родникового происхождения, совершенно холодной и без какого-либо привкуса. Центурион про себя заметил, что это не первый ручей, встреченный на этих холмах. «Значит, с водой дело здесь обстоит не так плохо!» – решил про себя он. Подъём на самый верх холма занял чуть более четверти часа. Наконец, они вышли на отлогий склон, усыпанный крупными бурыми камнями, ведущий к вершине. Преодолев последние сто шагов до вершины, они осмотрелись…