– Геркулес, в поисках яблок Гесперид, бродил тут, но и он, видимо, не решился вступить в схватку с этой тварью, живущей в горах Атласа! А мы хотим увезти у неё из-под носа дары, принадлежащие ей по праву! – Массилий вновь покачал головой.
– Ты что же, не веришь, что это возможно? – спросил Массилия Септемий.
– Почему? Я этого не говорил! – оправдывался Массилий. – Но мне кажется, что неспроста эту тварь заперли в пещере! У неё какая-то задача.
– Говорят, в долине спрятаны сокровища! – поведал тайну Массилию Пенфей.– Народ, что жил в городе, уходя, спрятал их где-то!
– Вот теперь всё ясно! – отреагировал на известие Массилий. – Только одно слово «сокровища» дало ответ! Богатство ничьим не бывает! Если люди не накладывают на него руку, то какие-нибудь твари становятся их хозяевами!..
Обоз въехал в забытый город Артодафис. Проезжая места, где раньше кипела жизнь, а теперь лежат груды камней, Септемий вдруг подумал, что и их армия высадилась только с одной целью – разрушить Карфаген. Именно это должно было случиться! И то, что и Регул, и советник не хотели слышать о мире, подтверждало эту версию. Септемий окинул взглядом город. Сравнивая площадь, занимаемую когда-то Артодафисом, с площадью Рима, он про себя отметил, что оба города по площади застройки были примерно равны.
«Что же здесь произошло на самом деле? – размышлял Септемий. – Город находился в очень удачном месте и с земледельческой, и с оборонной точки зрения! На город можно напасть только с одной стороны! Все остальные стороны для врага недоступны! Но после того, как город был оставлен, никто его не пытался восстановить. Почему? Какое-то зло долго хозяйничало в этих землях, отучив людей от этих мест?!» Септемий окинул взглядом окрестности. Для этих горных мест долина представляла очень благоприятное место для жизни людей. «В чём же смысл существования любой цивилизации? В накоплении богатства и славы? В подавлении более слабых соседних народов? Но тогда это означает беспрерывную войну! И то и другое утопично и неосуществимо! Жизнь ради богатств бессмысленна! Идея власти над соседствующими народами может осуществляться только до тех пор, пока этой идее не воспротивятся эти же народы! Что дальше? Утопить в крови свободолюбивые народы? Это неосуществимо! Ибо никакой народ не может существовать в рабстве! Бунт неизбежен! Но если всё же допустить тезис о подавлении воли народов, то получается колоссальный упадок в развитии человечества! Чтобы управлять другими, надо превратить их в стадо, которое будет бояться только кнут пастуха и смотреть на него с благоговением! Но тогда это уже не люди, а просто животный мир! А где же промысел богов? Ведь они создали людей разными, непохожими друг на друга! Или людей создавали разные боги? С различной душевной направленностью? В это не хочется верить, но это похоже на правду! Но тогда на земле прежде людских войн должны были происходить войны богов!…»
Септемий отвлёкся, увидев, что обоз выехал на очень широкий, устланный камнем, тракт.
«Республика была рождена с высокими помыслами о свободе и равенстве прав всех её граждан! – продолжал размышлять Септемий. – Но предмет, о который она споткнулась, неизменно один – властолюбие и стяжательство! Так не значит ли это, что любая человеческая идея о равенстве народов и людей споткнётся о жадность, корысть, тщеславие себе подобных!..»
Размышления Септемия были прерваны обращением к нему Кассия Кара:
– А вот и скалы, куда мы и стремимся! – Он указал на впереди стоящие стены гор красного оттенка.
Перейдя реку вброд, обоз направился к ним. Чтобы не терять времени, было заранее оговорено, кто и чем начинает загрузку подвод, но для начала нужно выгрузить дрова и сухой хворост… Обоз въехал на площадку перед пещерами. Глазам римлян предстал действительно большой склад продовольствия, которое было свезено сюда различными городами Ливии. Первым делом Кассий распорядился, чтобы к зияющим пещерам подъезжали по десять подвод и быстро разгружали дрова. Работа закипела. Связки хвороста вперемежку с сухими брёвнами складывали внизу у входов в пещеры. Закончив разгрузку, повозки тут же уходили на загрузку провизией к уже ожидавшим их командам… Слаженность, с которой римляне выполняли свой план, позволила им за короткое время разгрузить все повозки, выложив огромные дровницы у зловещих пещер. Погрузка освободившихся повозок шла своим чередом…
…Септемий стоял рядом с Массилием с зажжёнными факелами, оба были готовы в случае тревоги тут же разжечь сухой хворост. Когда три десятка повозок были загружены, Септемий успокоился, видя, что солдаты приступили к погрузке последнего десятка освободившегося обоза. Расчёт Кассия оправдывался, чудовища не заявляли о себе. Септемий поднял голову к поднимавшимся к краю пещеры уступам. Септемий подошёл к ним и решил подняться к краю пещеры, в которую входил Кар… Не торопясь, медленно, держа в одной руке зажжённый факел, другой опираясь о стену, Септемий становясь с уступа на уступ, стал подниматься на край площадки перед пещерой и, завершив подъём, высунул голову…
…Он осмотрелся и увидел борозды, о которых рассказывал Кассий. Септемий с интересом разглядывал их, так как их края подходили почти к уступам. Он решил подняться на площадку и, закинув ногу на край площадки, пристально вгляделся во мрак зияющего входа… Холод пробежал у него по спине… В глубине мрака он отчётливо увидел два блеклых, светящихся вековой злобой глаза… Они смотрели прямо на него, отчётливо проступая сквозь темноту пещеры. Септемия охватила какая-то дрожь, он не мог ни пошевелиться, ни оторваться от этих глаз… Какая-то сила подавляла его силу и разум… А между тем глаза увеличивались, приближаясь… Септемий, не понимая, что с ним происходит, но ещё способный говорить, полуобернув голову к Массилию, произнёс:
– Зажигай!
Массилий стоял и смотрел на другой вход пещеры и ничего не слышал.
– Зажигай! – Глаза приближались, из тёмноты появилась пасть твари с огромными зубами.
– Зажигай, Массилий! – Но Массилий был поглощён какой-то своей идеей и мыслями. Тогда Септемий потянул пылающий факел к своему боку. Хитон, высовывающийся из-под панциря, вспыхнул, и острая обжигающая боль вывела Септемия из оцепенения, под властью которого он находился. Вернувшееся сознание, вырвавшееся из-под влияния чужой воли, позволило ему крикнуть:
– Зажигай, Массилий! – Септемий бросил горящий факел на лежащий под ним хворост, другой рукой снял с себя свой шлем и бросил его в приближавшуюся к нему открытую пасть. Всё происходило мгновенно… Пасть с необычайной ловкостью поймала летящий в неё шлем, и он тут же заскрежетал у неё на зубах… Но это дало время Септемию оттолкнуться от уступа и упасть вслед за упавшим факелом во вспыхнувший, разложенный хворост… Это действие спасло Септемия… Чудовище, поймав шлем, тут же попыталось его сжевать и проглотить, что дало квестору несколько секунд и создало так называемою фору…
…Массилий, очнувшись, наконец-то услышал крик Септемия и, поняв, что наверху что-то произошло, бросился к дровнице и погрузил в хворост свой факел. Он повторил это несколько раз и, видя, что пламя набирает силу, бросился поджигать соседний вход…
Септемий, упав на охваченный пламенем хворост, перевернулся через голову и стал скатываться по огромной дровнице вниз, на площадку… И очень вовремя, ибо в месте падения, где только что было тело Септемия и пламя пустило уже свои мощные языки, звонко клацнула зубастая пасть чудовища. Пещерная тварь с быстротой, которую трудно было в ней предположить, выстрелила своей длинной шеей в место, где должен был упасть Септемий! Раздался страшный, истошный визг чудовища! Её пасть успела проглотить языки пламени, рвущиеся наверх под действием тёплого ветра. Страшная голова, издав беснующийся крик, исчезла, нырнув снова в темноту пещеры… Септемий вскочил, сбивая с себя пламя и отбегая в сторону…
Массилий, подпалив левый вход пещеры, бросился ещё раз к правому… Но в этот момент и из левой зияющей дыры в красной скале выбросилась голова чудовища, имеющая высокий гребень на своей голове… Она с лёгкостью схватила за круп одну из лошадей загружаемой рядом повозки и потянула её наверх, переворачивая повозку… Чудовище без труда перекусило лошадь и, вытекающая из животного кровь стала заливать загоревшийся хворост… Массилий, видя это, бросился к правой дровнице и, выхватив из неё полыхающею ветвь, бросил её к низу левой дровницы. Огонь, подхваченный порывом ветра, стал быстро разрастаться…
