– Туллий! Брат! Я еду и представляю, как незаметно проберусь в дом, чтобы как раньше внезапно и неожиданно появиться, как только кто-либо меня помянёт! – Кассий спрыгнул с коня и бросился в объятья брата.
Они крепко, по-мужски обнялись, похлопывая друг друга по спине. Потом, улыбаясь, смотрели друг на друга, не веря в происходящее.
– Да, брат! С тех пор как ты перестал всех дома пугать своими неожиданными появлениями, минуло много времени. Ты возмужал и изменился, стал совсем не таким, каким тебя проводили в Самний! Если бы не твоя привычка ёрзать на крупе лошади и глядеть по сторонам, я бы тебя никогда не узнал. Посмотри, Клодия, наш Кассий не изменил себе и приехал именно тогда, когда его никто не ждал.
В этот момент из виноградника появилась молодая женщина, она шла на зов Туллия, и Кассий тут же узнал в ней ту самую соседскую девушку, с которой обменивался в юности взглядами. Она широко улыбалась, слыша слова Туллия.
– Это, Кассий, моя жена Клодия. Мы уже три года как вступили в союз, и у нас есть один шаловливый мальчишка, очень, кстати, похожий на тебя.
– Поздравляю, Туллий, пусть в вашей семье царит мир и спокойствие! А ваши дети скрепят счастьем ваш союз! – Кассий радовался за брата всем сердцем.
– Ну, пошли, Кассий, я знаю, как тебя сейчас тянет домой. Увидишь родителей! Они тебя очень ждут! Я знаю, сам возвращался домой с войны, правда, с другой наградой. – Туллий протянул свою искалеченную руку. – Клодия, сходи в дом сестры Тертулии, расскажи, какая радость ожидает их, пусть вечером приходят в дом.
Братья пошли вниз по склону холма, ведя на привязи за собой лошадь. Они шли меж зелёных, наливающихся соком лоз виноградников. Впереди виднелись постройки небольшого селения, принадлежащего нескольким семьям земледельцев.
– Война выкосила соседние селения, не оставив в некоторых кормильцев. Патриции этим пользуются, скупая наделы гражданской собственности. А если земледелец не хочет её продавать, то тогда он идёт к ростовщику, который ссужает ему сумму, беря надел в залог. Но сроки погашения долга ставят такие, что рассчитаться за них почти невозможно. И тогда ростовщик продаёт тот или другой надел тому же патрицию. Замкнутый круг. А недавно в Рим стали ввозить трофейный скот на забой, разоряя наших фермеров. В общем, Кассий, многие подаются в города и пытаются там найти занятия…
Туллий рассказывал Кассию перипетии жизни римских земледельцев и фермеров. Так за беседой они спустились в селение. Люди выходили навстречу, увидев Туллия и незнакомого центуриона. На их лицах читалась тревога и озабоченность. Послышались голоса:
– Туллий, кого ты привёл к нам в селение? Неужели новый набор рекрутов? У нас уже забрали всех, кто мог держать соху и плуг. Остались только мальчишки. Что уже и их время пришло?
– Сограждане, я не знаю, будет ли ещё одна рекрутизация, но сегодня вам незачем беспокоиться! Это мой брат Кассий, который ушёл на войну с Самнием более шести лет назад. Он прибыл в отпуск из Сицилии.
– Кассий? Помним такого! Он был юным и беспечным, а этот обладает железным взглядом, от которого мурашки идут по телу. Что же делает война с людьми – так меняет их внешность! – Люди качали головами.
Кассий, видя всю бедность этих людей, которые жили только своих трудом, понимал, что постоянными наборами в армию Республика разоряет римский народ, особенно работоспособное население на земле. «Самое главное, – думал Кассий, – что патриции, живя по соседству, знают о бедственном положении этих людей, но ни один из них даже не пытался поднять этот вопрос на заседаниях Сената, предпочитая пользоваться случаем для скупки земли и своего собственного обогащения». В молодости Кассий слышал народную поговорку, но не придавал ей значения и не вдумывался в её слова: «Кому война, а кому мать родная». Сейчас Кар понимал, кому она мать родная…
Наконец, Кассий увидел крышу своего родного дома. Далее виднелась ферма отца, где он занимался животноводством, скотоводством и пчеловодством. Всё, что производила ферма, было теперь основной ветвью их хозяйства. Земля была сдана в аренду патрицию Клавру. Туллий вёл жеребца Кассия под уздцы, Кассий же, увидев свой дом, прибавил шаг…
Возле дома стояло несколько человек. Кассий, как ни старался, не узнал никого из них. Он вопросительно посмотрел на Туллия и тот ответил:
– Это артельщики отца. Он собрал артель фермеров, потому что только так можно противостоять политике разорения простых фермеров. Собравшись вместе, им удаётся противостоять ценовой политике патрициев, использующих рабский труд. Теперь, объединившись, они сами договариваются о цене поставляемой ими продукции или находят новых клиентов в крупных городах или в самом Риме. Отец убедил всех, что только их объединение остановит беспредел патрициев и ростовщиков
Кассий чувствовал себя безмерно счастливым. Многие годы он мечтал попасть в родной дом, глотнуть родного воздуха Латиума. И вот он оказался в своих, дорогих сердцу местах. Все тревоги, переживания, лишения военной службы отошли на второй план, теперь все его мысли принадлежали его семье…
Он, торопясь, вбежал в двери родного дома и, пройдя по нему, нашёл мать. Она, как и в прежние годы, занималась своим обычным домашним ремеслом – шила одежду для всей семьи. Разложив на большом столе куски материи, кроила будущую одежду. Подняв голову, она вскрикнула и бросилась в объятия сына. Чувствуя беспредельное счастье, Кассий чувствовал материнское сердце, бьющееся с беззаветной любовью к своему взрослому сыну, но всегда остающемуся для неё ребёнком. Кассий обнял мать, и его сердце защемило от сыновьей любви к матери. Радость матери передалась домочадцам, которые высыпали посмотреть на вернувшегося героя.
– Вот, мама, ты совсем недавно вспоминала о нашем Кассии. Видно, твоё материнское сердце чувствовало скорую встречу! – улыбался Туллий, стоя рядом с ними.
– Мы так тебя ждали, Кассий! – мать теребила волосы сына. – Отец, сёстры, которые сегодня обязательно придут похвалиться своими детьми! Но проходил год годом, а ты не возвращался.
– Я приехал на месяц, мама! Меня ждёт экспедиция в Африку.
– Экспедиция? Я был в экспедиции! И будь проклято это слово! – Туллий зло выругался. – Что ждёт вас там, в той далёкой Африке, где никогда не была наша армия? Да и что ей делать там? Здесь, в Латиуме, уже некому работать! Зачем же нам ещё и Африка? А я скажу, зачем она нам! Вернее, не нам. Нам она ни к чему, а вот жадности патрициев уже тесно в Италии! Им нужны рабы и совсем не нужны свободные граждане Республики!
В этот момент в дом вошёл человек преклонных лет. Он опирался на красивую трость, сделанную из дуба. Одет он был в простой хитон, подвязанный поясом. Волосы на его голове практически отсутствовали. Посмотрев на Кассия, он произнёс:
– Я знал, что боги позволят мне увидеть тебя перед смертью. Накрывайте на стол! Сегодня у нас праздничный ужин по причине приезда моего сына!
Домочадцы удалились выполнять указание главы семьи. Отец, а это был он, подошёл к Кассию, и они обнялись.
– Сними свои доспехи и одежду, сын! Сёстры отстирают её до ужина. Ты должен выглядеть достойно! А сам иди и хорошо вымойся! С возвращением, сынок!..
…Вечером состоялся праздничный ужин, на который собрались, кроме членов и домочадцев семьи, и многие соседи. Во время ужина было задано много вопросов, касающихся не только армии и войны, но и вопросов о различных сторонах жизни Республики. Кассий узнал о том, что ценовая политика Республики направлена на закупку всего необходимого для нужд Республики, преимущественно обходя мелкие и средние хозяйства римских граждан, а именно, основная часть закупа происходит в крупных хозяйствах патрициев. А им, мелким хозяйственникам, чтобы выжить в этих условиях, приходится самим находить в соседних с Латиумом областях своих потребителей, не получая от Республики никакой помощи. Всё это делается, чтобы обанкротить как можно больше земледельцев и скупить их землю. Очень много семейств за последнее время, смирившись со своим положением, переселилось в город, для того, чтобы найти там лучшую долю. Республика, расширяясь, совсем не заботилась о торговых связях, разрушенных войнами! Реквизируя корма и скот побеждённых, они обрекали своих фермеров на разорение, лишая их возможности вести торговлю, и потому у них не оставалось средств на уплату налогов. Беседа затянулась далеко за полночь…
