Гамилькар отплыл в Лилибей. Его путь лежал через Гераклею, которая считалась оплотом и базой морских сил Карфагена. Там же была ставка адмирала Гамилькона. На следующий день Гамилькар, со свойственной ему энергией приступивший к реализации своих планов, прибыл на пирсы Гераклеи. Адмиральская гексера стояла в порту, откуда Гамилькон осуществлял руководство действиями своего флота. Гамилькон находился в каюте и отдавал распоряжения своим офицерам о конвоировании грузовых галер с зерном к Карфагену. Гамилькар взошёл на галеру и прошёл в каюту адмирала.
– Приветствую командующего Гамилькона! – сказал Барка, войдя в каюту. – Что, отправляешь часть флота в Карфаген? В данный момент крайне неосмотрительно дробить свои силы на конвоирование. Римский флот сконцентрировался в заливах Сиракуз и Катаны. Моему флоту не удержать римские флоты, как бы мы ни старались!
– Мы выступим только тогда, когда будем уверены в загрузке армий Рима на корабли для экспедиции в Африку. Ты, Гамилькар, постоянно хочешь сдвинуть нас к восточной оконечности Сицилии, забывая, что наша задача прикрывать Тунесс. Вам, Баркидам, вечно не хватает славы! Но мы, Ганноны, не гонимся за славой, мы выполняем задачи, поставленные нам Советом. Мы вывозим из Сицилии излишки зерна, оливы, скота и сукна. Если мы этого не сделаем, это сделают римляне! – Ганнон был очень спокоен. Он считал себя правым и выполнял всё, что считал нужным и важным для своего города.
– Всё это очень хорошо, но если Рим высадит сто тысяч пехоты в Тунессе, то всё, о чём ты сказал, не будет иметь никакого значения! У нас в Карфагене нет силы, способной отразить и разбить эту армию. Поэтому, наша задача как можно больше сократить эту мощь здесь, в Сицилии, или в морских сражениях около неё! И эта задача не только Баркидов, но и Ганнонов с Магонами! Регул полон решимости и убеждённости в своей победе! Ведь такой силы Рим ещё ни разу не отправлял за море! – Гамилькар устал доказывать Гамилькону истинность своих выводов. – Я хотел, чтобы ты поддерживал с Диархоном связь, выделив для этого пару быстрых кораблей. Диархон продолжает тревожить Катулла, любое движение римских кораблей не проходит мимо его глаз! Римский флот поднял весла и Диархон уже об этом знает. У нас сеть рыбаков-осведомителей по всему берегу восточной оконечности Сицилии. Имея своих наблюдателей в нашем флоте, ты должен не хуже нас знать о передвижении флотов Рима! Армия Манлия уже у Мессины! Ты об этом знаешь?
Гамилькар пристально смотрел на командующего. Тот долго размышлял, обдумывая предложение Барки, наконец, ответил:
– Хорошо! Я сделаю, как ты говоришь! Что ты собираешься делать?
– Я отправляюсь в Лилибей, проведу операцию в северной части острова! Может, Рим вернёт армию Манлия обратно под Панорм.
– Я понимаю, это единственно правильное решение! – осмыслил план Барки Ганнон. – Это может связать римлян здесь.
На этом их встреча закончилась.
Гамилькар тут же отправился в Лилибей, куда прибыл уже на следующее утро. Здесь Гамилькар отдал ряд распоряжений. Во-первых, заменить на галерах, прибывших с ним из Карфагена, половину гребцов на более опытных. Во-вторых, усиленно подкормить прибывшую с ним конницу. Эти всадники ему были очень нужны в скорых военных операциях. В-третьих, собрать все пехотные отряды, находящиеся в разных городах, в один кулак. Для этого свести отряды Гимеры, Панорма, расположенные на севере острова, с отрядами Камарины и Трипелы, расположенными в южной части острова. Всем отрядам собраться на плато Геиркте и ждать его прибытия с конницей. Отдав все распоряжения, Гамилькар отправился к Клариссе, которая находилась вместе с детьми в городе в одном из домов, принадлежащих их роду. Сама Кларисса уже находилась на последних сроках беременности, и Барка ожидал пополнения семьи со дня на день. Прискакав к дому, Гамилькар вбежал внутрь и первым увидел дочь Саламбо, которая что-то связывала из разноцветной тесьмы…
– Что вяжет моя миленькая Саламбо? – с улыбкой обнял он дочь, которая бросилась к нему, как только увидела. – Где мама и твой брат? Я очень соскучился по вам!
Гамилькар поднял на руки Саламбо.
– Она в саду прогуливается с Иолой и сестрой Отией! – Саламбо довольно смеялась, когда отец поднял её над головой.
– Хорошо! Тогда, – Гимильеар поставил дочь на землю и взял её за руку, – пойдём туда, а по дороге ты мне расскажешь, чем вы занимались здесь всё это время!
Гамилькар с дочерью, весело беседуя, проследовали в сад, где меж зелёных аллей прохаживалось всё остальное его семейство. Пройдя по аллеям, они, наконец, нашли женщин, расположившихся на скамье под кипарисами.
– Гамилькар, когда же ты приехал? – радостно спросила его Кларисса, только увидев его меж деревьев. – Мы тебя ждём уже больше семи дней!
– Я был в Карфагене, нужно было посоветоваться с Советом. – По тому, как он это сказал, Клариссе стало ясно, что он сильно расстроен.
Гамилькар поочерёдно обнимал своих детей. Дочери прижимались к отцу, проявляя свою любовь и привязанность к нему. Обе были похожи на мать, взяв с неё не только внешнее сходство, но и многие черты характера. Сын Магон был похож на отца, унаследовав от него большинство черт.
– А где же наш маленький Магон? Где этот шалунишка?
– Он сидит на песке у пруда! С ним одна из нянек, он что-то чертит на белом песке!
Кларисса, видя, что Гамилькар о чём-то хочет поведать ей, попросила Иолу пойти с детьми и побеспокоится об обеде. Иола с улыбкой удалилась, взяв себе в помощники детей Клариссы.
Кларисса подошла к мужу. Глядя ему в глаза, она спросила:
– Совет отказал тебе? Это следовало ожидать. Они специально отправили тебя на войну в Сицилию, чтобы свести на нет влияние Баркидов. Ты всё ещё надеешься удержать Сицилию? После предательства Сиракуз?
– Нет, все мои помыслы сейчас направлены на то, чтобы заставить Рим заключить мир! Но для этого нужно нанести ему существенный урон! Но есть угроза высадки их армий в Африке! И она всё сильнее!
– Мир? Кто же, имея такую силу, захочет заключать мир? Я видела легионы при первом штурме Акраганта! Имея столько легионов, они никогда не пойдут ни на какие, даже самые выгодные для них условия мира! Если представить сто тысяч римлян в поле! Это немыслимо! Что же надо совершить, чтобы заставить такую силу подписать мир?
– Всего лишь проявить мужество! Другого не надо!
Кларисса смотрела в глаза мужа и видела в них твёрдость в принятом решении.
– Гамилькар, я так устала от всех этих тревог! И когда в храме мужчины резали друг друга, я еле держалась на ногах от вида крови. Но сейчас я уже не могу воспринимать всё как прежде! – Кларисса прижалась к груди Гамилькара. – Пока тебя нет, меня одолевают плохие предчувствия, которые я не могу прогнать из своей головы! Я понимаю, всё это суеверие, но ничего не могу с собой поделать, боги Олимпа насылают на меня эти тревоги и они угнетают меня!
– Кларисса, я понимаю, тебе сейчас очень тяжело одной, но с тобой сейчас Иола, которая тоже страдает от переживаний и предчувствий. Поддерживайте друг друга, сохраняйте веру в будущее, а я постараюсь его воплотить в настоящее, в реальность. Настолько, насколько это возможно, с позволения самих же богов. Мне тоже очень неспокойно за нас. Но на мне забота не только о нашей семье, но и о родном городе! Возложена эта миссия не на меня. Уже много веков наш род защищает город. И что же я скажу ему? Что Баркиды устали выполнять эту миссию и умывают руки? Многие мои предки сложили головы, защищая его от различных врагов, включая моего отца. Скажи, что мне делать? – Гамилькар смотрел ей в глаза.
– Прости. Это была минутная слабость. Я знаю, ты будешь выполнять свой долг до конца, как царь Леонид, защищая Фермопилы. И мы будем тебя всегда ждать победителем.
Кларисса оказалась в объятьях мужа. Гамилькар чувствовал биение новой жизни у неё в животе. «Может, уже он, – думал Гамилькар о своем не родившемся ещё ребёнке, – будет жить другой жизнью, без войн и походов, а спокойно и счастливо! Или как Карталон, посвятит себя поискам неизвестного».
