– Мост, мост! – морской центурион, прекрасно разбирающийся в тонкостях морского боя, навалился на канаты, передвигающие кронштейн и опускающие мост с крючьями на борт вражеской галеры.

– Массилий! – крикнул Кассий. – Помоги с канатом!

Он указал на канат, на который навалился морской центурион.

Массилий с дюжиной пехотинцев вцепились в канат. В это время Кассий строил пехоту у края борта для абордажа вражеского судна. Вот мост, сдвинувшись, переместился на борт галеры неприятеля. Мгновение, и он опускается, вцепляясь своими крючьями в деревянное тело галеры пуннийцев.

– Вперёд, вперёд! – закричал Кассий. – Движение на корабль!

Пехота повалила на галеру карфагенян. Кассий, заскочив на мост, перебежал на чужой борт. Там уже вовсю кипело сражение. С башни сражающуюся римскую пехоту поражали карфагенские лучники.

– Строй, встали в строй! – прокричал Кассий.

И вновь перебегающие принципы начали сплачиваться рядом с Кассием. Через несколько минут под началом приимпелярия собралось около половины центурии. Они двинулись на уже сражающихся с одиночными принципами, карфагенян. Римский строй, продвигаясь по галере, быстро очищая её от карфагенян, которые дрались рассыпанно по всей галере. У главной мачты вражеская пехота собралась в строй, подобный римскому. Противоборствующие построения сошлись. Но римская тактика одерживала верх. В строю римлян был закон: защищаешься от своего противника, а поражаешь соседнего. И римляне в плотном бою всегда с успехом пользовались ею. Принципы, прикрываясь своими большими щитами от противника, находящегося напротив их, правой рукой при возможности кололи противника, стоящего против своего соседа справа. Чтобы этого избежать, противнику нужно было вести бой, подобный римскому – плотным строем. Но такой пехотной выучки, как у римлян, они не имели и поэтому римляне теснили врага.

В это время несколько зажигалок ударилось в мачту галеры, на которой кипело сражение. Мачта вспыхнула, огонь быстро перекинулся на парус, пожирая его вместе с канатами оснастки корабля.

– Что они делают? – Один из пехотинцев Кассия сбивал с себя огонь упавшего на него горящего куска материи паруса. – Они нас сожгут!

Кассий зло оглянулся на своих. Первая линия продолжала бомбардировку. В эту секунду ещё один снаряд тяжёлого ядра ударил в рею! Мачта с грохотом, повалилась на палубу, так как огонь съел держащие её канаты. От сотрясения и по инерции движения она переломилась у основания, уходящего в трюм корабля. Несколько пехотинцев римлян и карфагенян были убиты толстым концом сломавшейся мачты. Очень многих он просто ударил и повалил на палубу, переломав кости. Люди перестали сражаться и смотрели на качающийся конец мачты, ожидая от него нового движения и убийства. В этот миг ожесточение и вражда затихли и уступили место общему единению перед лицом общей угрозы и опасности… А вокруг на море продолжалось сражение… Одна из карфагенских гептер с разгона врезалась в борт стоящей рядом с ними римской квинтиремы. Удар был такой силы, что римский корабль стал оседать на глазах, уходя под воду. С него прыгали за борт люди… Гептера, утопившая римский корабль, дала задний ход, освобождая свой нос для тарана так, что между бортом корабля, на котором сражался Кар, и кормой гептеры, таранившей и утопившей римский корабль, образовалось расстояние в три локтя. Карфагеняне, увидев это, бросились перепрыгивать на эту гептеру, покидая уже горящий и захваченный корабль. Кассий огляделся…

…Вокруг горело множество кораблей. В плену огня находились римские и карфагенские галеры.

– Спасать людей! – крикнул Кар. – Пехоте покинуть борт!

Принципы стали перебегать по мостику обратно на борт своей квинтиремы. Другие вылавливали людей утопающего корабля римлян. Но сражение выигрывали римские морские силы. Галеры карфагенян, принявшие таранные удары, уже были или потоплены, или взяты на абордаж и захвачены. Остальные повернули обратно. Оставив на захваченной гептере два десятка пехотинцев для спасения утопающих, Кассий приказал поднять мостик, и квинтирема, обретя вновь свободу, отвалила от борта гептеры. Прорвавшиеся сквозь строй неприятеля квинтиремы выстраивались впереди. Среди них в центре высилась гексера Бибула.

– Вперёд, вперёд, ребята! Движемся к линии атаки! – Бабрука отдавал приказы штурманам корабля. – Молодец, Кассий! Строй своих на носу корабля! – одобрил он центуриона за захват вражеской гептеры.

Из боя выходили освободившиеся квинтиремы, подстраиваясь к линии Бибула… Вот их собралось уже более семи десятков. С гексеры прозвучал сигнал вперёд и галеры, оторвавшись от места сражения, понеслись вперёд, на помощь основным силам римского флота, вступившим в сражение с главными силами Гамилькона…

…Кассий стоял на носу корабля, смотря на панораму морского противостояния двух великих флотов. Впереди кипело сражение. Гептеры карфагенян вклинились в строй римского флота. Кар никогда более в жизни не видел такого количества кораблей, одновременно вступивших в битву! Всё охватываемое взором море было забито кораблями. Многие горели и тонули. С обеих сторон в битве участвовало более трёхсот тысяч человек! Сражение шло без явного успеха какой-либо одной стороны. Воздух резали летевшие зажигалки с той и другой стороны. Море покрылось обломками кораблей, за которые хватались утопающие люди. Трубы ревели с обеих сторон, стараясь поднять дух сражающихся. И с той и с другой стороны ждали помощи!..

…И помощь пришла. Пришла римской стороне! На командной гексере Бибула зазвучали трубы, возвещая о победе и приходе его эскадры! Им вторили трубы основного флота. И рёв валторн заглушил на время шум сражения, разносясь по окрестностям и преодолевая преграды прибрежных и береговых скал! Он возвещал жителям греческого города Фонтия, которые, заполнив все прибрежные скалы и возвышенности, стали таким образом свидетелями столь значимого события истории – перелома в сражении между двумя флотами мегаполисов! Корабли Септемия, совершая фланговую атаку, набирали скорость. Они атаковали тяжёлые гептеры второй линии, которые совершали тяжёлую бомбардировку и не имели сильных корабельных команд. Карфагеняне, увидев это, попытались развернуться – часть флота стала поворачиваться к Бибулу. Но это сломало строй кораблей и усугубило их положение. Строй потерял непробиваемость…

Кассий, находившийся в носовой части галеры, всматривался в вымпелы вражеских галер, стараясь отыскать вымпелы флота Баркидов… Но в обозримом пространстве он не находил их. Корабли Карфагена приближались… На их вымпелах он заметил холмы Бирсы, которые заливало своим светом солнце. Передние из этих галер не успевали с разворотом к атакующим и квинтирема Бабруки, выбрав себе в жертву одну из них, устремила свой хищный нос ей в борт… Удар! И носовая часть галеры вошла в борт неприятельской гептере. Римляне уже слаженно и быстро перекинули Дуилин мост и битва переместилась на борт корабля противника. Римляне без труда справились с захватом гептеры, так как эти суда не имели палубных команд, главной задачей их была артиллерийская дуэль с противником. Римские галеры, не находя достойного сопротивления, захватывали корабли второй линии карфагенян, оставляя их таким образом без артиллерии…

Гамилькон, видя всю складывающуюся картину боя, понял неизбежность поражения. Он взял на себя смелость и принял решение выйти из сражения. С командной галеры прозвучал сигнал к прекращению действий и выходу из сражения. Эскадры карфагенян стали покидать место битвы. Римляне не преследовали их, так как сами понесли тяжёлые потери. Но и ещё потому, что выполнили основную задачу – прорыв на африканский континент. Выходившие из сражения галеры Карфагена брали курс на Акрагант… Но сражение ещё кипело. Корабли, сцепившиеся в абордаже, продолжали сражаться. Эти корабли почти все были захвачены римлянами. Итог битвы был неутешителен для Карфагена: шестьдесят четыре галеры были захвачены и около тридцати потоплены. Рим потерял тридцать две галеры, которые были сожжены метким огнём карфагенян или потоплены таранными ударами. Прорыв в Африку свершился…