– Что будешь делать? – озабоченно спросил Сашка. – В розыск подавать? Кого из этих трёх? Эту? – он швырнул мне портрет «стартового» образа Масловой. – Может, лучше, эту? – он подвинул мне изображение Барби. – Или, всё-таки, эту? Твою подружку? – на самый верх лёг фоторобот, составленный сотрудницами клиники. – Или, может быть, ничего этого не надо? – тихо спросил он.

У меня не было ответа. У меня уже давно не было ответов ни на один вопрос. А на вопрос «что делать?» у меня ответа не было и подавно.

– Она меня предала…

– Опачки! – Сашка рассмеялся. – Слушай, брат, мы сейчас с тобой похожи на двух пьяненьких героев фильма «Москва слеза не верит»: «Ты мне мозги не пудри! Она меня обманула!» – «А ты чего хотел?! Ну, как она тебе правду-то могла открыть?..»… Похоже?

– Похоже, – согласился я. – Что делать, Сань?

– Что делать? – напарник задумался. – А это зависит от того, чего ты хочешь и чего боишься. Если хочешь поймать её, подавай в розыск. Перекрой границы. Пусть проверяют всё движущееся по дорогам на выезд из города. Отправь фоторобот на финскую границу, путь даже челноков трясут, каждый автобус. На частные аэропорты, в Пулково, на все вокзалы, у каждого проводника должна быть её фотография. На каждом посту ГАИ, у каждого таможенника, у всех владельцев частных катеров, яхт и лодок, не говоря уже о морском и речном вокзалах. У всех, проводников, водителей, кассиров, стюардесс, милиционеров и гаишников, пожарных, врачей в руках должен быть вот такой вот листочек, – Сашка снова потряс перед моими глазами листком. – Ещё надо проверить все фуры, все частные автобусы, которые следуют с каждого мелкого и крупного рынка города в какой-нибудь Дербент. При этом не стоит забывать её способность перевоплощаться и даже переодеваться мужчиной. Может, ну его на фиг?! Давай в «Поляну» дёрнем, беспомощность свою полировать?

– Ты сказал, «чего ты боишься»… Что ты имел в виду?

– Как это что?! – удивился Сашка. – Ну, допустим, тебе повезло, и ты поймал девчонку. По-твоему, никто не узнает о твоей связи с ней? Бледный ты будешь вид иметь, Сергеев! Жил с преступницей, сливал ей конфиденциальную информацию, которая выплывала в сети. Спускал расследование на тормозах, и, имея полную возможность предотвратить последнее убийство – ты ведь шёл буквально по пятам за ней – ты этого не сделал! Ты до сих пор уверен, что хочешь её поймать? Вместе с ней и сядешь. Ну, если тебя за большие прежние заслуги начальство отмажет, то карьера, погоны – всё мимо! Хотя, за пособничество в особо тяжких преступлениях, думаю, этим не ограничится.

– Она меня использовала… – упрямо бубнил я.

– Да не ной ты, майор! Какая ей от тебя польза? Ну, сам посуди! Она отслеживала жертвы сама, ты ей в этом не помогал. Твоя информация для неё была бесполезна, она сама владела большей. Ты её не прикрывал, не помогал ей, не снабжал оружием и информацией…

– Ты только что говорил обратное!

– Так я говорил с точки зрения правосудия. Это оно посмотрит на ситуацию именно под таким углом. Влепит тебе десяточку, и будет право. А с точки зрения девчонки, ты – это просто романтическая случайность в её жизни. Так что, ни в чём она тебя не использовала. Исключительно в личных целях. Она же тебя любила. И любит. Неужели, ты настолько деревянный, что не осознаёшь этого?

– Она – актриса. Я не знаю, где она училась, но актриса она от бога… Поэтому я отметаю все эти любовные мероприятия, как часть сценария.

– Сам подумай, чудак-человек! Какой ей с тебя прок? Ну, какой? Жить ей негде было? Она в состоянии снять любую квартиру, и не одну.

– Зачем? – с вредностью в голосе спросил я. – У меня её искать станут в последний момент. Особенно, с учётом того, что искать буду я сам. Удобное место для лёжки! Красава, просто!..

– Так, может, она и сейчас у тебя?

– Не исключаю. Она вещи не забрала. Её любимая косуха осталась… И зубная щётка. И тапочки со зверьками… – грустно заметил я.

– Ну, вот видишь, значит, она ещё появится. Не горюй! Она тебя не бросит! Вернётся. Поговорите, всё уладите. Подумаешь, небольшая размолвка вышла! Перемелется – мука будет.

– Да ты охуел, Саня! – заорал я так, что Сашка вздрогнул. – Какая размолвка?! Она – убийца! На ней пять трупов, нет, семь с Гаргаевыми, и два нежильца – Кузьмин и Траубе.

– М-да… грустно заметил Сашка. – Печальная история получается. Думал, вас помирить. Ты ведь её тоже любишь…

Я в душе согласился с Сашкой, но сказать об этом вслух не решился. Зато решился напарник:

– Вот, что я тебе скажу, майор! Хреновый ты сыщик. Ты раскопал всю жизнь этой Масловой, начиная с детства и заканчивая сегодняшним днём. Я не знаю, каким таким способом ты вычленил её из круга подозреваемых… Полагаю, что чисто интуитивно. Ты узнал про неё всё. Ты смотался в это самое Перелешино, добрался до родни в Белоруссии…

Телефонный звонок не дал Сашке закончит свою мысль. Я ткнул пальцем в кнопку громкой связи на мобильнике, и в кабинете зазвучал голос:

– Товарищ Сергеев! Это Надежда Андреевна из Воронежского детдома. Извините, что так поздно сообразила!.. Мы-то привыкли, не обращали внимания… Но я думаю, Вам может быть полезно знать, что у Женечки голос был необычный. Очень низкий. Она в спектаклях мальчиков всегда играла. Тембр у неё был почти мужской. Когда я думала над приметами, то пришло в голову, что найти человека по голосу намного легче, чем по родинке под трусиками. Может, это Вам поможет?

– Спасибо, Надежда Андреевна! – ответил я учительнице. – Теперь мы её безусловно найдём. Спасибо. Марии Ильиничне привет!..

Я зло посмотрел на Сашку:

– Очень своевременный звонок! Нет бы, пораньше сообщить…

– А что бы изменилось? Ты бы арестовал собственную женщину?

– Не знаю, – честно признался я. – Может быть. А может быть – нет. Не знаю я, Сашка, чёрт побери!..

– Хватит истерить, Сергеев! Будь мужиком. Если бы ты им не был, я бы сейчас с тобой не разговаривал. Ты – нормальный, порядочный мужик, вот и оставайся таковым. Перед тобой сейчас стоит выбор: остаться этим порядочным мужиком, или стать деревянным солдафоном.

– Мы остановились на том, что я – хреновый следователь… – напомнил я.

– А, да, звонок отвлёк… – Сашка улыбнулся. – Если бы ты вёл следствие, как положено нехреновому следователю, то узнал бы одну странную вещь…

– А именно?

– Ты не перебивай. Мне всё это тоже не так-то просто говорить. Копнул бы ты чуть поглубже, и выяснил бы, что девичья фамилия Татьяны Масловой – Александрова. А отчество её как?

– Юрьевна, – не понимая, чего хочет от меня напарник, ответил я. – Юрьевна…

– Правильно. Ничего не напоминает?

– Ничего, – зло буркнул я. – Александровых пруд пруди. Юрьевичей – море…

– Ага, – весело согласился Сашка. – Один прямо перед тобой сидит.

Я обмер. Александр Юрьевич Александров! Так вот он, недостающий элемент пазла. Вся картинка в сборе. Вот, значит, для чего Сашка все эти разговоры душеспасительные вёл, агитировал, сволочь такая!..

– То есть… – только и смог вымолвить я.

– То есть, Татьяна Маслова – моя родная сестра, любимая старшая сестрёнка, которую убили эти мрази, Гаргаевы. Сергеев! Женька – моя родная племянница… Вот такое у нас продолжение «мыльной оперы» прорисовывается, – улыбнулся напарник.

Я встал, обошёл кабинет по периметру, внимательно осматривая все углы и относительно скрытые выступы. Заглянул под стол, разобрал настольный телефон.

– Не параной, Сергеев! Не пальцем деланный. Нет тут ни прослушки, ни камер. Проверяю периодически. Есть друзья, помогают.

– И много у вас таких «друзей»? – поинтересовался я.

– Много, – совершенно серьёзно ответил напарник. – Больше, чем ты думаешь.

– Просто, заговор какой-то, – я немного помолчал и подумал. – Знаешь что, прослушка – прослушкой, но давай лучше переберёмся куда-нибудь подальше отсюда.

– В «Поляну»?

– Ну, давай в «Поляну». Мне без разницы. Я так понимаю, разговор у нас будет непростой.