– Подтвердить сможет кто?

– Да, блин – кто угодно. Я там каждую морду лица знаю. Хоть щас поедем. Поспрашаем: «Видели Новичка в воскресенье ночью?» – вам любой ответит.

– Новичка? – ухмыльнулся капитан.

– Ну да, со школы так прилипло. И на зоне не заморачивались, тоже Новичком звали. Так что, я свободен?..

Сашка замолчал и опять захихикал:

– Понимаешь, им бы уже срисовать, что алиби у него по-любому будет. Ну, сам посуди: в клубе они тусят в одном и том же, морды примелькались. Его наверняка там вспомнят, тем более, он там завсегдатай. Ну, подтвердит сто человек, что видели Новичка в ночь с воскресенья на понедельник в клубе от заката и до рассвета, и ещё пятьдесят человек покажет, что ушёл он с девицей. Ещё двадцать пять чуваков вспомнят, как девчонку звали, и подтвердят, что она тоже там тусит через день. А ещё пятеро удостоверят, что они все вместе к этой матрёшке пошли и там продолжили банкет, пока их Новиков не выставил под утро. Зуб даю – так и будет. Им бы прерваться, передохнуть. Алиби в конце-концов, проверить. Ан нет. Они его «доколоть» решили. Он им: «Я алиби вам предоставил? Предоставил! Что ещё?» И тут ему летёха молодой и заворачивает по писанному… В бумаженцию протокольную пялится и зачитывает: «Слюна, обнаруженная на половом органе – пенисе – трупа гражданина Кировского принадлежит гражданину Новикову Евгению Борисовичу»… ещё тоном таким… Как будто тест клятвы с трибуны! Торжественно так!…

Сашку опять начали содрогать конвульсии то ли смеха, то ли колик.

– Ты бы это видел! – сквозь смех пытался он продолжать. – Серёга, это что-то! Новиков варежку раззявил, хлопает губищами, аки рыба без воды, пыхтит что-то… Потом пришёл, вроде, в себя, глаза вылупил, говорит: «Это где чего обнаружено?». Они ему уже хором: «Слюни твои на члене трупа нашли! Ты понял?! Ты ему отсосал, а потом ширнул его не по-детски! Он и двинул кони!..» Новиков пыхтел, пыхтел. Потом как заорёт: «Это вы, гниды, за пидора, меня, что ли держите?! Это что, я чего кому там отсосал? Трупу? Вы ох….?!»… Тут понеслось. Они ж его в кабинете без наручников держали. Он как вскочил, лось сохатый, я так и сдристнул. Думаю: их там много, справятся. Больше ничего не видел. Слышал только, когда в дверь выскакивал – крик, шум, треск… Это он им стол рабочий, как тряпку пополам порвал, прикинь!

– Справились? – усмехнулся я.

– Ну а то! Зато теперь не надо думать, что ему предъявлять для задержания. Упакуют его сейчас на пятнадцать суток. За это время, может что-то и прояснится.

– На предмет знакомства с Гаргаевыми не опрашивали?

– Не успели, – хихикнул Сашка. – Он их как столом-то перелюбил, так они все вопросы разом забыли. А ты хоть предупреждал? Ну, про Гаргаевых?

– Ну, был разговор. Могли и не зафиксировать… Слушай, Саня! А что это за фигня у нас получается?

– В смысле?

– Ну, смотри: одна фигня с другой фигнёй вроде пересекается, но не стыкуется, другая фигня стыкуется, но не пересекается. Что за хрень-то?

Сашка помолчал немного, подумал. Тихо спросил:

– Это ты сейчас, Сергеев, про какие фигни говорил?

– А, забей! – грустно посоветовал я. – Давай в «Поляну» метнёмся. Что-то я давно не отдыхал душой и телом, – я сладко потянулся и соблазнительно щёлкнул себя пальцами по горлу, намекая на допинг.

– Я – всегда «за» – ты ж знаешь!

Теперь уже трудно объяснить, почему мы выбрали это кафе. Я жил на Охте, Сашка на Херсонской. Кафе находилось у Пяти углов, на Загородном. То ли нас привлекла реклама «Для вас всегда накрыта поляна», то ли и вправду там была «офигенная еда», как весьма интимно шепнула нам барменша. Может, мы повадились туда за вкусной и холодной водочкой в запотевших рюмочках. Чёрт его знает. Раньше в городе было полно таких мест – уютных, крохотных. Наливали стопочку, угощали маленьким кусочком солёного огурчика и крохотным бутербродиком с салом, размером с пятачок. Называлось это «халявка». Где сейчас эти благословенные богом рюмочные и закусочные? Куда исчезли трактиры и кафешки, где кусок мяса не стоил, как целая корова? Их поменяли на Маки-, Даки– и прочую несъедобную жрачку. Водка теперь даже в элитных ресторанах отдаёт спиртом. Эх!.. В общем, мы нашли своё место в этом городе, и называлось оно запросто: «Поляна». Мы звякнули в кафе заранее, сделали заказ и, не спеша, побрели по Старо-Невскому в сторону площади Восстания.

Поляна к нашему приходу была действительно накрыта. Встретил нас радушный огромный шеф-повар Александр, глядя на улыбку, усы и огромный живот которого, аппетит разыгрывался со страшной силой. Он почти никогда не спрашивал, что мы будем есть, всегда всё ставил на стол на свой вкус. Сначала это удивляло, а потом мы поняли – Александр лучше нас знает, что нам надо. Когда идёшь в гости – тебя же не спрашивают: «Что вам изобразить?». Тебе подают на стол уже приготовленное, и ты просто наслаждаешься. А не нравится – ищешь себе другое заведение. Но мы прикипели к этому. Кафешка была маленькой и очень уютной. Иногда вечерами там выступал бородатый гитарист. Его музыка была тихой и ненавязчивой. Он играл что-то испанское и греческое. Иногда в кафе пела девушка. Репертуар стандартный: Успенская, Пугачёва, Аллегрова… Музыка не мешала разговаривать, а еду готовили и подавали совсем по-домашнему. Вот мы и приютились в «Поляне». И ещё, сегодня придя сюда, я где-то в глубине души надеялся встретить там ту субтильную девчушку, которая была не прочь…

Как всегда начался разбор полётов. Мазохизм, чистой воды. На самом деле, получалось, что и лётчики мы хреновые, и цели не видно, и погодные условия – дрянь.

– Ну, Саня! Понеслась по новой!

Саня охотно разлил водочку по рюмкам. Я неодобрительно поморщился:

– Я не то имел в виду. Начнём дело лопатить.

– Сколько ж можно? Давай хоть сегодня отдохнём! И так без продыху уже неделю!

– Ну, вот итоги подведём, и отдохнём, – заверил я.

– Какие итоги?!

– Неутешительные, Санек, неутешительные.

– Да от того, что мы всё это пережёвываем по пятому разу ничего не изменится. Ни разу не изменится! – Сашка был прав, но мне почему-то казалось, что чем больше мы талдычим вслух всю эту ахинею, тем понятней она нам самим становится.

– Всё, – решительно и твёрдо сказал я, почти приказал, – По одной и повторяем пройденное.

Мы сдвинули рюмки и, подцепив на вилку беленькие грузди, смачно глотнули ледяной, обжигающей холодом горло, водки. Минута на ощущения, и я начал:

– Что мы имеем на сегодняшний день? – я не ждал ответа, это был монолог. – Убит некий господин Куприянов. Убит выстрелом из швейцарской винтовки SIG 550 с оптическим прицелом, точнёхонько в лоб. Выстрел производился с чердака дома напротив. Камеры наблюдения не зафиксировали ничего необычного, ни одного человека, который нёс в руках хоть что-то, относительно похожее на винтовку. Даже сложенную в три раза… А, кстати, ты не в курсе, до каких размеров эта штука складывается?

Сашка уже минуты три тщётно пытался выловить из керамической плошки крохотный груздь. Похоже, мой вопрос он оставил без внимания.

– Ложкой, – ласково посоветовал я приятелю, – лови ложкой.

– Отдельно ствол, отдельно цевьё. Как японский зонтик она не складывается. Размер внушительный, в кармане не пронесёшь, – Сашка, наконец, поймал груздь вилкой и остался премного собой доволен.

– Значит, стрелка на камерах нет. Отличненько. Идём дальше, – Сашка потянулся к графину, но я легонько шлёпнул его по руке. – Рано! У меня ещё одна темка нарисовалась. Пока о том, что мы ещё знаем. Родителей Куприянова оставим в покое – они вне учёта…

Сашка аж поперхнулся своим груздем:

– Какого учёта, бухгалтер ты наш? Ты учёт ведёшь?

– Приходится, – вздохнул я. – Итак, судя по всему, мотив убийства Куприянова – месть за сбитую им беременную Жилину. Это уже, практически, без сомнений. Исполнитель как-то связан с женихом Жилиной – Новиковым. Сам Новиков «исполнить» Куприянова не мог из-за своей инвалидности, но ничто не мешало ему нанять киллера. Ничто… Ни отсутствие средств, ни даже отсутствие оружия.