– А вот тут я не понял, – вставший было Меркурьев, присел обратно. – Есть какие-то новости, о которых я не знаю?

Было неприлично не рассказать коллеге историю, приключившуюся с его бывшим подследственным. Но и всю информацию выкладывать было не с руки.

– Понимаешь, Василий! Похоже, кто-то сильно зол на этого гражданина Кузьмина. И зол неслабо. Очень, я бы сказал, зол, – в любом случае, лучше он узнает это от меня, чем от Сашки или из газет. – Дело в том, что Кузьмина подставили. И подставили по-крупному. Так подставили, что не выпутаться ему теперь ни за какие деньги. Никакие адвокаты Медведевы не помогут.

– Жив он? – в вопросе коллеги чувствовалась неприкрытая надежда на отрицательный ответ.

– Пока жив, – повторил я слова Снегирева. – Но, судя по тому, что он сотворил, жить ему недолго.

– Эх! Порадовали вы меня, ребята! Как на духу – порадовали! Гнилой он мужик. Я эту гниль за версту чую. Меня не проведёшь. Значит, есть всё же на свете Бог! И он, прости Господи, – не фраер! Даже не буду вас расспрашивать, что там да как, поверю на слово. Нашёлся, значит, тот, кто в этом деле паскудном разобрался. Свой приговор, стало быть, вынес. Ну что ж! Так тому и быть.

– А ты уверен, что эта подстава связана именно с этим эпизодом? А, может, папаша какой-нибудь наркоманки погибшей, взял да и расквитался с торговцем дурью. Может такое быть?

– А его на наркотиках подставили? – Меркурьев всё хватал на лету.

– Ну да, на них самых.

– Тогда не знаю, может и нашёлся какой-нибудь отчаявшийся папаша, который видел зло не в самих наркотиках, а в тех, кто их поставляет. Хотя, глупо это. Одного уберёшь, на его место тут же трое придут. Это дело безнадёжное. Их всех не перестреляешь, не пересажаешь, не передушишь… Мафия, мать её ити!.. Но как вариант годится и такая версия. А вы знаете, мне как-то и всё равно. Хоть за наркоту, хоть за убийство, он это заслужил! Ну, бывайте, ребята!

– Пять сек! А с барышней этого, ну, Нумана, пообщаться можно?

– Попробуйте. Только не в адеквате она. Почти не просыхает. Горькую пьёт. Раньше отличным работником была, незаменимым, а сейчас… Но я вам адрес чиркану, съездите, может, она с вами и захочет говорить. Особенно, если вы ей благую весточку принесёте об убивце этом. Ну, пока!

Мы переглянулись с Сашкой. Налили по стопке, выпили и задумались. Хоть бы что-то прояснилось! Я вспомнил про электронную почту Берсеньева. Уж он-то имел компьютер, наверняка имел!

– Сань! Звякни своему знакомому из Невского. Были Берсеньеву письма какие-нибудь странные – с угрозами, или что-то около того…

– Сейчас узнаем. А какой адрес спрашивать? В смысле, с какого адреса?

– Ты уточни, была ли у него переписка вообще? Хотя, безусловно, была. Он же должен был свою хрень как-то рекламировать, предлагать, спамить, в конце-концов. Значит, и почта была. И сейчас есть шанс быстро выяснить, наш это клиент или не наш.

– Ну, быстро вряд ли получится. Рабочий день давно закончился. А комп Берсеньева в любом случае, либо у него дома, либо в техническом отделе. В него сейчас не залезть.

– Глаза боятся, руки делают. Звони своим коллегам из Невского.

Сашка связался с неким Романом. Довольно толково объяснил тому задачу. Роман обещал быстренько всё выяснить и связаться с Александром. Долго ждать не пришлось. Минут через пятнадцать перезвонил напарник Романа из технического отдела. Именно он занимался компьютером Берсеньева. Техники пытались отследить контакты убитого, поэтому почта была вся перечитана и проанализирована. В основном, вся переписка касалась именно лекарств, консультаций по здоровью и приёму препаратов. Много было вопросов, много было благодарностей, как ни странно. Писем было настолько много, что техники скопировали их все единым файлом для удобства.

– Ты можешь мне сейчас этот файл переслать? Я сам разберусь, что я ищу.

Давай, дорогой. Я тебе сейчас эсэмэской своё мыло скину, ты будь добр, по возможности пришли мне файлик поскорей. Он у тебя на работе? О! Отлично! Бодро работаешь! Тогда жду!

Сашка обрадовано отсоединился и так же радостно ухватился за графинчик. «Пусть!» – подумал я и подвинул к Сашке свою рюмку. В подсобке мелькнул шеф-повар, и мы почти в один голос позвали его в зал. Полянский выскочил молниеносно, что совершенно несвойственно для людей его комплекции.

– Дорогой друг! – торжественно возвестил Сашка. – Мы бы хотели всё то же самое повторить, усугубить и, для полноты ощущений, нам не повредило бы наличие вай-фая и какого-нибудь компьютерного устройства. Это реально?

Шеф-повар улыбнулся так довольно, как будто мы заказали ведро живых устриц. Его доброжелательность не имела границ, причём искренность его помыслов была очевидна.

– Конечно! Ребята! Дорогие мои! Всё для вас! Ун минут и всё будет в лучшем виде: и добавочка, и компьютер.

Через пять минут на столе уже была произведена рокировка: старые закуски и пустая – опустошённая, между прочим, Сашкой в одно лицо – посуда исчезли в мгновение ока, а на чистой скатерти, как на самобранке уже дымились новые блюда, ронял капельки свежий графинчик и перед Сашкиным носом стоял открытый ноутбук. Напарник быстро вошёл в свою почту и радостно хлопнул в ладоши:

– Есть! Уже прислал! Молодца технарь! Шустр! Ща скину отдельным файлом и пойдём построчно…

– Ты только не забудь убить там всякие пароли на почту, да и письмо само уничтожь, – напомнил я.

Сашка взглянул на меня, как на насекомое, но, наткнувшись на мой злобно-предупредительный взгляд, осёкся и решил не усугублять ситуацию. В зале никого не было, поэтому мы смело занялись просмотром документа с зачитыванием сообщений вслух.

– Ого! Да тут знаешь сколько?! – Сашка приуныл. – Здесь несколько тысяч писем. Как искать будем?

– А нельзя отобрать только те, которые написаны крупными буквами? – мне показалось, что я проявил смекалку.

Сашка хмыкнул:

– Можно-то, можно. Да, понимаешь, – бухтел он, пролистывая документ. – Это же единый файл. Если из него выбрать всё, что написано крупными, как ты изволишь выражаться буквами, получится полная белиберда. Сюда войдут и все заглавные буквы, и адреса выпадут – они же маленькими буквами пишутся, да ещё латинскими. Так что, придётся вручную. Ты торопишься?

Я взглянул на часы. Жанна приедет только завтра. До завтрашнего вечера я совершенно свободен. Надо бы ещё видеозапись просмотреть с камер Берсеньевского дома. Но это можно и ночью сделать. Я за последнее время уже привык спать по два часа в сутки. Отоспимся на том свете.

– Не. Не тороплюсь. Давай, читай всё подряд, что через КэйпсЛок написано.

Сашка снова взглянул на меня, как на комара, но уже с уважением. Покачал головой и начал зачитывать сообщения.

– Во… Тут фигня. Это тоже не то.

– Ты читай всё подряд. Мы не можем знать, что там может быть зашифровано. Может фраза какая-нибудь вполне обыденная, а смысл двойной.

– Лады. Читаю подряд. «СПАСИБО ВАМ, ДОКТОР! ВЫ ЛУДШИЙ!», «ЗДРАВСТВУЙТЕ, ДОКТОР! ХОТЕЛА БЫ ЗАКАЗАТЬ У ВАС ЕЩЁ…» Не, Сергеев, так мы неделю просидим. Психи, они всегда почти крупными буквами пишут. А эти, покупающие эту шнягу, чисто психи. Есть длинные предложения, есть явные заказы на новую партию лекарств, есть просто вопросы… Как выбирать? Может, брать только короткие предложения?

– Стоп! – меня вдруг осенило. – Он же отправлял письма непосредственно в день убийства. Какого числа убили Берсеньева?

– Число точно не определено. Что-то около тринадцатого… Плюс-минус сутки.

– Есть там даты на письмах? Можно их по числам систематизировать?

– Сейчас попробую, – Сашка оживился и защёлкал по клавиатуре.

Через несколько минут список писем уменьшился до пятидесяти с небольшим. Это было уже реально.

– Теперь читай всё подряд. И мелким, и крупным шрифтом. Давай начнём с тринадцатого… – велел я Сашке.

Тот поколдовал над файлом, что-то куда-то скопировал, что-то куда-то переместил. Удовлетворённо хмыкнул и провозгласил: