– Микст-файт? – проявил я осведомлённость.

– Ну да, именно. Вроде, он пару раз сунул этому парню по мозгам, тот и вырубился. А, когда он вернулся, то просто добил уже лежачего и всё.

– Душераздирающая история, – я поёжился. – И никого не смутило такое развитие событий?

– Смутило, конечно. Но ты пойми. Он говорил вполне искренно. Шёл, вижу – сына насилуют. Дал промеж глаз. Увёл сына в безопасное место. Вернулся и, находясь в состоянии бешенства, ударил со злости ещё пару раз. Ну, силы не рассчитал, вот и убил. Случайно.

– Ладно. С этим всё как будто ясно, хотя ничего, на самом деле, не ясно. Парень, ну этот, погибший… Что о нём известно? Он, вроде, нерусский? Таджик? Гастер?

– Да никакой он не гастер. И не таджик. Узбек. Гражданин России. Студент политеха. Приехал из Адлера, поступил на бюджетное, учился отлично. Мать русская, в Адлере осталась. Ужасно переживает. Не верит, что её сын мог поднять руку на ребёнка. У неё ещё младший сын есть. Маленький совсем. Так Нуман – ну этот парень убитый, Нуман Юсупов – возился с ним с пелёнок, отца ему заменил. Отзывы о нём из школы самые хорошие. Отличник, активист, ни разу ни в чём не замечен, не привлекался, никаких дурных компаний… Девушка у него была в старших классах, любовь-морковь, всё такое… Никаких отклонений.

– А друзья? Те, с кем он учился, что говорят?

– Да в том-то и дело, что в один голос говорят, что не мог Нуман ни на кого напасть, и уж, тем более, никого изнасиловать. Даже в страшном сне такое не привидится. Девушка его бывшая, хоть и держит на него обиду, но клянётся-божится, что Нуман вполне адекватный, современный парень, безо всяких отклонений в сторону педерастии или педофилии.

– А почему она на него в обиде? – картинка не складывалась в голове ни на секунду.

– Он её бросил. Ушёл к женщине, значительно его старшей. На первом курсе он с этой девицей встречался, с, как её… – Меркурьев быстро заглянул в свою папку и быстро нашёл нужное, – с Людмилой Широковой. Жил в общаге. А летом устроился на практику в какую-то топографическую контору, познакомился там с Татьяной Рябцевой. Ну и, несмотря на разницу в возрасте в одиннадцать лет, у них роман закрутился. Женщина не замужем, детей нет. Нуман к ней переехал, съехал из общаги. Жили вполне дружно. Только перед самым Новым годом поссорились. Он и ушёл встречать Новый год в студенческую компанию.

– Так! – я остановил рассказ опера. – Давай подробней теперь. Какая компания? Где встречали? Что пили? Что ели? Что курили? Как он вообще оказался в этом злосчастном подъезде?

– Да, пожалуйста! Сто раз всё выспрошено. Ясности, как не было, так и нет. Встречали Новый год в квартире на Таврической. У парня родители в Таиланд уехали на праздники, хата пустая. Вот и собрались там компанией. Ели-пили, что обычно студенты пьют. Водка, шампанское, оливье… Никаких наркотиков. Сразу после боя курантов пошли на улицу, в Таврический, фейерверки запускать.

– Как оказалось, что Нуман от них куда-то отделился? Это выяснили?

– Да нет. Не помнит никто. Все в один голос утверждают, что он несколько раз отходил в сторону, звонил кому-то…

– Кому? Выяснили?

– Да зазнобе своей, Татьяне. Вроде, извинялся. Выясняли отношения. Потом ещё куда-то пару раз звонил…

– Куда?

– В том-то и дело, что телефон мы пробили, по которому он звонил дважды, но владельца установить не удалось. Что-то как раз, вроде вот такого дилерского обезличенного номера.

– А он что, употреблял?..

– Приятели утверждают, что нет. Ну так, за компанию, травки покурить, ну, гашишем побаловаться, но, чтобы серьёзно – это нет. Да и не обнаружено у него в крови ничего не было. Алкоголя немного, чуть-чуть совсем… Суета там была новогодняя. Никто ни на кого особого внимания не обращал. Кто куда отошёл, кто подошёл – никто точно не помнит. Девушка эта его, ну – бывшая, Людмила, с новым парнем была, ей не до Нумана было. Они фейерверки запустили, шампанское прямо на улице распили, поплясали, пошумели и отправились обратно. Когда заметили, что Нумана с ними нет, решили, что он свалил по-английски, решил вернуться к своей сожительнице. Вроде как, он ей звонил, мол, они помирились, и он отчалил в её направлении. А у него самого не спросишь…

– А сам что думаешь? Как парень мог оказаться в этом подъезде? Знакомые у него там есть?

– Нет, знакомых нет. Дом этот прямо рядом с Потёмкинской, где компания его и тусовалась. Там от кинотеатра музыка громко играла, сцена какая-то установлена была. Шум, гвалт, петарды рвутся… Может, он в подъезд заскочил, чтобы по телефону поговорить, ну чтобы слышнее было?..

– В закрытый подъезд? Просто во двор нельзя было заскочить?

– Так холодно. Может, из подъезда выходил кто в этот момент, вот он и воспользовался возможностью и погреться, и с любимой спокойно поговорить.

– А время происшествия точно установлено?

– Да, полвторого. Именно в этот момент он никому не звонил.

– Тогда на кой ему в подъезд?

– Ну, может быть, хотел позвонить. Или просто погреться зашёл. Отлить, в конце концов…

– Странно, бросить компанию, ничего никому не сказав, пойти греться в какой-то подъезд.

– Мы ж не знаем, может, он с духом собирался, слова подбирал, извиниться хотел перед этой свой… Татьяной. А тут…

– А тут идёт неизвестно откуда одинокий малчик! – не к месту встрял в разговор Сашка. – Дай-ка, – думает наш узбек, я его снасильничаю! Развлекусь… Тока штаны снял, а тут и папа разъярённый откуда ни возьмись. И сразу кулаком в лоб. И вся развлекуха…

Мутная картинка вырисовывалась. По сути: свидетелей никаких, парень мёртв, а убийца сам вызвал милицию и описал весьма яркую картину преступления. Мол, заступился за сына, силы не рассчитал. Каюсь, виноват, но педофила убил, не случайного прохожего. В Интернете Кузьмин тут же стал народным героем. Немного нашлось людей, которые пытались осудить его. Осуждали как раз убитого парня.

– Ладно, – вздохнул я, – картина более менее понятна. По крайней мере, с одной стороны. С другой нам, увы, знать её не дано. Что сам думаешь по этому поводу? – я взглянул на помрачневшего Меркурьева.

– Ничего я не думаю, – вздохнул тот. – Когда на место прибыл, выслушал Кузьмина, по первости ему поверил. Складно всё у него получалось. А потом, как копать начал, понял, что не всё так гладко.

– Что именно тебя смутило?

– Да всё! Всё смутило. Начиная с личности самого Кузьмина и заканчивая его рассказом. Это потом уже, в отделении, он отдышался и говорил как по писанному. Всё по минутам описал. А всё равно, в голове у меня что-то не стыкуется. Да и потом, женщина одна ко мне пришла… Не поверишь, ведунья! Она, вроде, подруга Татьяны, сожительницы Нумана, так что лицо заинтересованное. Но, тем не менее, выслушать её пришлось…

– Ну вот видишь! – радостно захлопал в ладоши уже поддатый Сашка. – Дошли мы, наконец. И до экстрасенсов мы с тобой дошли! А ты не верил!

Чтобы я не верил, что рано или поздно мы придём к этому – так нет! У меня уже давно появилось желание задать каким-нибудь сверхъестественным силам несколько вопросов, ответы на которые мы другим путём просто не сможем получить. Ни за что и никогда. А тут вон они и сами к следователям приходят. Любопытно послушать.

– И что же ведунья? – заинтересовался я.

– Ведунья наговорила много. Я, конечно, скептически к этому отнёсся, но, если честно, такую версию и в Интернете обмусоливали, и у меня такие мысли были…

– Ну давай, не тяни… Если что-то надо прояснить, я и от чёрта лысого информацию учту и приму к сведению.

– Да она не чёрт лысый. Красотка ещё та. Просто, модель, да и только! Я, если честно, даже запал на неё… Ну, чтобы сразу её не выставлять из кабинета, а пообщаться с ней подольше, пришлось выслушать всю её мистификационную хрень.

– Не тяни кота за хвост! – разозлился я. – Что она тебе там наплела?

– Ну, что… Рассказала сказочку. Мол, так-то и так-то дело было… Стал наш убиенный узбек свидетелем некого неблаговидного происшествия, в коем виноват был сам гражданин Кузьмин, борец, понимаешь, с педофилами. И, дескать, он сам-то, то есть, Нуман, вступился. Ну и огрёб по полной программе. А виноват он ни в чём не был. Ибо, как есть, он – человек святой и правильный.