– Этот объект заслуживает самого пристального внимания. Если вы заметите его или её – это как вам больше нравится, в поле зрения, немедленно разделяйтесь и продолжайте наблюдение. Один продолжает следить за Лисицыной, второй очень аккуратно пытается «вести» объект номер два, – я кивнул на фотографии. – Приближаться к объекту ни в коем случае не рекомендуется. Стоит учесть, что объект опытен, опасен и, скорее всего, вооружён. Если он заметит слежку, дело плохо. Уйдёт, заляжет на дно. «Вести», я повторяю, очень аккуратно. Делайте, что хотите: меняйте внешность, переодевайтесь, клейте усы, бороды, одевайте парики, женские шмотки… включайте фантазию. Преступник очень опасен. Улик против него у нас нет. Брать его бессмысленно. Допустить, чтобы объект совершил задуманное, не имеем права. В случае возникновения непредвиденной ситуации, действуйте по обстановке. Давайте, ребята! Вопросы есть?

Суслики посопели, поразглядывали фотографии, похмыкали и разродились рядом вопросов:

– Предполагается, что это существо, – один из сотрудников кивнул на фото, – девушка?

– Предполагается, что – да, – подтвердил я. – У тебя сомнения?

– Нет, – быстро ответил парень, – никаких сомнений. Конечно, девушка. Вы меня просто смутили своим «он». Я думал, у Вас сомнения… У меня нет.

– Несмотря на то, что это – девушка, очень рекомендую вести себя предельно осторожно, – я немного помолчал, обдумывая уровень допустимой для сусликов информации, – у нас есть данные, что она является заказным убийцей. Соответственно, у неё должен быть очень высокий уровень подготовки, и, наверняка, в рамки этой подготовки входит и возможный уход от слежки, а также, вероятно, навыки ближнего боя, в виде, так сказать, всяких карате и самбо. Учтите это. Машина есть?

– Есть, – почти хором ответили «двое из ларца», – «восьмёрка». Одна, правда.

Бог ты мой, у них и машина одна. Может, у них и квартира одна? Они же, насколько я помню их личные дела, оба – приезжие. Суслики…

– Хорошо. Один спит, второй наблюдает. Тонировка есть?

– Конечно. Вполне себе достаточная. Сзади почти полная, можно переодеваться.

– Отлично! – одобрил я. – Съездите сейчас домой, возьмите всё необходимое, что нужно на ближайшие сутки… воду, чай, кофе обязательно, бутерброды, одежду сменную, приметную какую-нибудь…

– Да Вы не волнуйтесь, товарищ майор, – заверил меня один из парней, – мы всё понимаем. Всё сделаем, как надо.

Эх! Если бы вы действительно всё сделали, как надо! Цены бы вам, ребята не было. Что ж! Выбора у меня, похоже, нет. Надо рисковать. Предупредил о неразглашении, на что получил в ответ надутые губы. Пообещал на прощание:

– Если уйдёт более суток, мы подгоним вам другую машину. Но, ребята, о смене и не мечтайте. Смены не будет. Работаем очень ограниченным контингентом. И помните, пацаны, от нашей с вами работы зависят человеческие жизни. И это серьёзно, без пафоса вам говорю. Если эту… эту девку не остановить, будут новые жертвы. А этого мы с вами допустить никак не можем. Ясно?

– Так точно, – совсем уж по-военному ответили суслики и испарились из моего кабинета.

К вечеру я добрался до Сестрорецка. Аркадия я застал уже на выходе из отделения.

– Аркаша! Будь другом! Консультация нужна. Очень срочно! Выручай!

Эксперт ласково улыбнулся и вернулся в свой кабинет. Распотрошил сумку, вытащив телефон и сигареты. Включил компьютер.

– Ну, давай, сыщик, что там у тебя? – настроение у Аркаши было неизменно хорошим. – Опять киношку приволок?

Я кивнул. Достал переноску, воткнул её в компьютер. Сверился со своими записями, нашёл время нужного момента на видео. Аркадий внимательно всматривался в изображение объекта в лифте.

– Ну, что я тебе скажу… Конечно, одежда дело такое… Любого пацана, подходящего по росту и комплекции, одень так, и не отличишь. Но сдаётся мне, это тот же самый парень, что и в твой прошлой киноленте, – Аркадий несколько раз перемотал запись вперёд-назад, просмотрел её несколько раз, остановил на моменте, когда объект нажимает кнопку этажа, и остановил запись, – я бы даже сказал, что это – та же девица.

У меня полегчало на душе. Я – не придурок. И не мудак. Я в своём уме и здравом рассудке. У меня нет галлюцинаций, и я не страдаю паранойей. Я был доволен собой. Даже заулыбался. Аркадий порадовался моему настроению:

– Молодец, майор! Хорошо ты работаешь! Так бы все работали, глядишь, этой работы и поубавилось бы. Чувствуется, с душой подходишь к делу, – это, конечно, была лесть, но уж очень приятная. – Я ещё на первой записи обратил внимание, что движения у этого существа немного странные. Что-то мне тогда ещё непонятно было. А здесь, поближе видно… Уже понятней, что оно двигается, как девчонка. Резковато, конечно, грубовато для девицы, но мы же предполагаем… ты же предполагаешь, что она и есть – киллер. Правильно понимаю?

Я кивнул. Взгляд Аркаши был для меня очень важен. Сейчас сомнений уже не оставалось.

– Слушай, Аркаш!… – я пытался не упустить возникшую вдруг мысль. – А с машиной вы закончили?

– С «маздой»? Да нет. Ты же знаешь, там волынка долгая. Ещё хорошо, что себе забрали, а не гайцам оставили. У них окончательной экспертизы можно было бы только после полураспада дождаться. Машины в очереди заржаветь и прогнить успевают. У нас быстрее всё же. А тебя что именно интересует?

– Помнишь, на той записи, этот… эта девица открывала машину? Там не могло её отпечатков остаться? На пассажирской двери?

– Ты понимаешь, Сережа, – эксперт задумался, – там же до нас гайцы крутились около часа. Думали же, что это просто авария. Они и нас-то вызвали так, для порядка. Это уж потом стало понятно, что криминалом пахнет. А поначалу они там лапали всё, что хотели. Боюсь, не выйдет… Но попробовать стоит, тут ты прав. С правой двери, стало быть… Ладно, погляжу. Жаль, ты мне раньше не сказал. Теперь там ещё и наши пощупали всё помаленьку. Лады. Договорились. Всё у тебя?

– Нет, – повинился я, – не всё ещё. Мне говорили, ты художественное образование имеешь?

Аркадий усмехнулся, вздохнул и опять расплылся в улыбке. Похоже, испортить ему настроение было нереально. Да и не очень-то хотелось, честно говоря.

– Ну, было дело, – мечтательно протянул эксперт. – Я ведь до медицинского в Мухе учился. Недоучился, правда. Скульптором собирался стать. Теперь, видишь, что приходится лепить? – он расхохотался. – А творчество и медицина остались в качестве хобби.

– Вот у меня к тебе, как к человеку с художественным образованием, и накопились вопросики, – я достал из папки фотографию Масловой и протянул её Аркаше. – Посмотри на эту девушку внимательно. Что скажешь?

Аркадий быстро сунул снимок в сканер, получил через минуту картинку на мониторе, увеличил её до полного экрана.

– М-да… – поставил он диагноз. – Мышь белая, медицинская. И в чём вопрос?

– Давай так, Аркаш, – я уже загорелся идеей, – я – это она, а ты – это пластический хирург. Я пришла к тебе вот с этим лицом и прошу тебя: «Дяденька! Сделайте меня красивой!». Что ты мне на это скажешь?

– Я скажу тебе, что ты и так красива, малышка! – Аркаша снова расплылся в улыбке. – А если не выносить тебе мозг и не стебаться, то тут всё зависит от наличия средств и от пожеланий трудящихся. Например… – эксперт отстранился от меня, внимательно оглядел мою физиономию, как будто и вправду собирался внести в неё корректировку, – сколько процентов прежней внешности Вы хотите сохранить, моя радость?

– Нисколько, дяденька! Ни одного процента! – я вписался в ролевые игры с огромным интересом. – Я хочу, чтобы Вы изменили меня до неузнаваемости.

Аркадий уставился на экран и задумался. Минут через пять он вынес вердикт:

– Меняем всё!

– То есть? – не понял я.

– Абсолютно всё, что можно изменить, изменим. Давай-ка я тебе подробненько объясню свои мысли по этому поводу, – Аркадий с любопытством взглянул на принесённый мной свёрток. Я тут же вытащил на свет божий бутылку хорошего коньяка, и работа закипела. Аркадий вооружился карандашом, как скальпелем, и стал тыкать им в экран в ту или иную область: