– Ничего себе! – я присвистнул.

– Не свисти, деточка, денег не будет. А ты как хотела, моя радость? Ещё, если вспомнить, что операция по полному изменению внешности предполагает некую секретность, то тут плюсуется ещё и фактор риска. Так что, ещё наценочка в двадцать процентов за секретность.

– А сколько времени у меня на это ушло?

– Семь-восемь месяцев. Для полной реабилитации– год. И только при условии, что работал не один хирург, а бригада. Плюс стоматолог. Плюс хирург узкой специализации по пересадке волос. Что тебе ещё, девочка?!

– И это, ещё не касаясь фигуры… – задумчиво протянул я.

– Ну, фигуру можно корректировать параллельно с лицом. Всё едино, болеть будет смертельно.

– Что болеть?

– Да всё! – нахмурился криминалист. – Всё тело! Всё лицо! Везде будет болеть. Поэтому их и делают постепенно. Сразу такую боль даже терминатор не стерпит. А что касаемо фигуры, друг мой, так тут проще. Хотя, наворотов тоже много. Меняют длину ног, форму коленей, размер и форму груди, ягодиц, удаляют рёбра, надставляют ключицы, расширяя плечи, убирают излишки жира… Закончи всё это гелевыми ногтями, наращенными ресницами и иди отсюда, девочка!

– А пальчики? – пискнул я.

– Что тебе в пальчиках, горе моё, не нравится? Хорошие пальчики. Лучшее, что у тебя есть… Что ты хочешь с пальчиками сделать?

– Изменить отпечатки!

– О, как! – Аркаша посмотрел на меня долгим, внимательным взглядом. – Да ты, дитя моё, гангстер! – эксперт почесал пальцем лоб. – Теоретически это возможно. Практически я с этим сталкивался всего пару раз за всё время работы. Это крайне ювелирный и весьма криминальный изыск.

– Но теоретически возможно? – я настаивал, хотя при отсутствии отпечатков во всех преступлениях серии, в этом не было крайней необходимости.

– Теоретически возможно, – согласился криминалист.

– Спасибо, доктор! – я был озадачен. – Просто, киборги какие-то получаются… Значит, вот эта девушка, – я снова ткнул пальцем в фото Масловой, – сейчас может выглядеть вот так?

– Может, – подтвердил Аркадий. – А может, и по-другому. Всё зависит от креативности хирурга.

– А швы? Рубцы остаются?

– Ну, если делать операцию в каком-нибудь подвале у бывших патологоанатомов, то могут и остаться. Хорошие хирурги следов не оставят. Со временем, конечно, швы твердеют и начинают тянуть кожу. Тогда операции становятся заметны. Но в этот момент можно иссечь коллоидные рубцы, снова подтянуть кожу и сделать новые, незаметные швы.

– И так до бесконечности? – улыбнулся я.

– Нет. Зачем до бесконечности? До смерти, – бодро пообещал эксперт. – А там уже гримёры в морге доработают, подправят, что не так…

Я в очередной раз порадовался жизнеутверждающему цинизму криминалистов, забрал обе распечатанные фотографии – старой и новой Масловой, поблагодарил Аркадия и убыл в город, искать неизвестно как сейчас выглядящую Женю Маслову, или Варвару Рудую, или как там её теперь зовут…

Жанна оставила меня один на один с моими вопросами-ответами и унеслась в столицу, аки птица, на поезде с соответствующим названием. Повлекло её туда не столько редакционное задание, сколько собственное любопытство. В Москве намечался шабаш каких-то религиозных дегенератов. Жанне необходимо было освещать сие антихристское мероприятие, да и поглазеть на «отмороженных на всю голову», как выражалась она сама, тоже было охота. Ну, охота, ясен пень, пуще неволи. Уехала она на целых три дня. Памятуя о предыдущем расставании, я приготовился к новой порции тоски и болезненного одиночества. Чтобы не раскисать, с головой ушёл в работу.

Суслики монотонно продолжали следить за Лисицыной. В поле их зрения ни разу так и не попал объект номер два. Я уже разочаровался в своей версии, стал подумывать, что киллер может прорабатывать одновременно несколько потенциальных жертв. Проследил, допустим, за Лисицыной, пошёл к другому «клиенту». «Отработает» его, переберётся к третьему. Потом, улучив момент, разберётся с тем, с кем будет сподручней. От этой мысли к горлу подступал предательский комок, и я в испуге хватался за таблетки от невроза. Чтобы не разбрасываться мыслями, пришлось снова вникать в сетевые сплетни. Ничего нового и острого там не нашлось. За последние несколько дней расклад сил на поле виртуальной битвы блогеров почти не изменился. По-прежнему материли Лисицыну, ругали сына бизнес-леди, сбившего на пешеходном переходе молодого парня, костерили учительницу, которая довела одного из своих учеников до самоубийства, проклинали врачей, которые «упустили» трёхмесячную девочку. Но практически все дела по этим эпизодам находились пока в разработке. Суда по ним ещё не было. Из конфликтных историй, стадию судебного разбирательства прошла одна только Лисицына.

Только я углубился в дебри обсуждений, в кабинет ворвался один из сусликов. Лицо у него было такое, что сразу стало понятно – что-то случилось. И я почему-то был уверен, это «что-то» мне совсем не понравится.

– Я её упустил!

Как его зовут-то, чёрт бы побрал этих сусликов…

– Как же так, Фёдор?..

– Я – Виктор.

– Извини, Виктор… как же это произошло?

– Мы её в салоне засекли. Лисицына маникюр поправляла, коррекцию какую-то делала, а эта девица внезапно появилась в холле. Сказала что-то администратору, села в кресло в холле, журналы стала листать. Когда Лисицына вышла, девица пошла следом. Тогда-то мы и поняли, что это именно она. Одета ведь она по-другому была.

– Как именно? Сфотографировать удалось?

– Удалось. Только у нас техника не очень, объектива нет хорошего, но что-то получилось, вроде. Карта из фотика у меня, можем посмотреть.

Мы просмотрели отснятые снимки. Я пару раз чертыхнулся про себя, вспоминая, как работала «наружка» в прежние времена. Их фотографиям могли позавидовать самые известные в мире папарацци. Из простенькой копейки, замызганной и ржавой, но способной, правда, развивать скорость за двести километров в час, спецы делали снимки на отличные камеры с фантастически сильной оптикой. Сейчас же, отправляя ребят на слежку, я даже не поинтересовался наличием у них приличной аппаратуры. Я уже не говорю о прослушке – такой техники у нас и под отчёт нет. Но найти им камеру с хорошим оптикой не помешало бы. Только, где взять? Я видел такой аппарат у Жанны. Он занимает целый чемоданчик: камера и два сменных объектива в придачу, один небольшой, второй размером с маленькую подзорную трубу. Про видеокамеру, больше похожую на студийную, я уже и не говорю. Сегодня техотдел способен предоставить для слежки выносной прослушиватель, которым пользовались ещё в восьмидесятые и фотоаппарат типа «мыльница». Работайте, товарищи сотрудники.

Снимки были отвратительные. Ни единого кадра, где можно было бы разглядеть лицо преступницы. Сзади, сбоку, в полупрофиль. Всегда на глаза надвинута кепка с длинным козырьком, всё время в солнцезащитных очках.

– Ладно, с фотографиями потом разберёмся. С чего вы взяли, что это она?

– Мы сначала интуитивно дёрнулись, а потом поняли, что она ведёт Лисицыну. Той, конечно, всё по барабану, не заметила слежки. Да и не ждёт она её. А эта, ну, объект номер два, которая, нас тоже вроде не приметила. Довела Лисицыну до дома и попёхала к Мальцевскому рынку. Там я её и потерял… Она в дом нырнула на Некрасова, ну, знаете, наверно, в «сопку». Там и с концами. Я за ней даже в подъезд зашёл. Но куда там?! Вы ж знаете этот дом – милое место «хвоста» скинуть. Мы сами когда-то в юности этим баловались… – Виктор потупил взгляд.

Я сделал вид, что пропустил мимо ушей реплику про бурную юность сусликов, хотя удивился, мне казалось, что оба брата-акробата – приезжие…

– Куда она могла деться, как думаешь? – почти по-приятельски спросил я у парня. Он только плечами пожал:

– Чёрт её знает. Я ж говорю, там не дом, а лабиринт. Могла, конечно, и в квартиру пройти. Но вариантов масса. Могла проскользнуть насквозь на Фонтанную, могла подняться наверх до чердака, он там сквозной по всему периметру дома. Хотя лифта я не слышал. Но, если она «хвост» заметила, то вполне могла и тихонечко пешком подняться. А уж оттуда, с чердака, куда угодно деться могла. В соседний подъезд, в квартиру, там осесть. Через любой подъезд на улицу выйти – хоть на Виленский, хоть на Греческий, хоть обратно на «сопку» вернуться. Квартиры все, опять-таки, с двумя входами-выходами. Нырни в любую, и прощай! Она там куда угодно могла исчезнуть. Квартир до дуры, не обыскивать же все. Если она, как Вы говорите, опытная преступница, она знает, как уйти от слежки. Она и без слежки пять раз перестрахуется. А таких домов в центре осталось достаточно. Правда, этот – лучший. Самый удобный, чтобы «хвост» сбросить.