– А я по-твоему, с какого момента брал?

– Я не знаю, – растерялся я, – я думал, ты за день только отсматривал.

– Так я за день и отсматривал. Она утром приехала. Я с момента парковки и смотрел. Видел, как она паркуется. Это часов в десять утра было…

– М-да… Откуда же она приехала в десять-то утра?

– Ну, этого, друг мой, боюсь, мы никогда не узнаем. Тебе показать начало?

– Давай, конечно, если успеешь.

– Успею.

Сашка поколдовал над клавиатурой, и на экране возникла «мазда» в движении. Девушка не слишком уверенно втиснула свою машину между двумя другими, как раз под прицел видеокамеры. Вышла – высокая, чуть худоватая блондинка с копной шикарных волос, в коротеньком летнем сарафанчике… Не похоже, чтобы в таком виде она вернулась после ночного клуба. Хотя, может, у неё в машине десять смен костюмов, на все случаи жизни. Девушка захлопнула дверцу и, на ходу включая сигнализацию – была, значит, сигнализация, – двинулась в сторону камеры, а, значит, в сторону парадной. Вот и всё кино. Насмотрелись мы сегодня! Всё не в масть.

– Ладно, Саня, дуй на встречу. Потом отправляйся на Крестовский, найди по времени то же самое место, где пацан у машины трётся. Покажи охранникам. Вдруг они его узнают? Может, это местный наркоша.

– Из элитного дома? – Сашка недоверчиво повёл носом. – Ты сам-то в это веришь?

– Ну, не знаю… Может, из соседнего. Там рядом такой же кильдым стоит, как раньше на месте их дома стоял. Клоповник жуткий. Может, пацан оттуда? Ну, забрёл в соседний двор, увидел крутую тачку, ну, и залез ширнуться…

– Не, Серёга. Глупо это, – без тени издёвки решил напарник. – Чтобы ширяться, полно других, менее опасных мест, чем чужая крутая тачка в элитном дворе под камерой слежения. У них сразу за домами то ли парк, то ли двор такой огромный… Любо дорого: забрался в самый глухой закуток и колись, сколько хочешь. Они, если и лезут в машины торчать, то в брошенные или в старые совсем, и то, по холоду… А так им места хватает. Если только крал что-то из машины, да заметил, что никто им не интересуется, вот и подумал, что лучше места не сыскать. Но рассуди логически: наркоманы идут на «дело», в данном случае, на взлом машины, когда у них на дозу не хватает. А, если доза у него уже на кармане, то какой смысл среди бела дня лезть в чужую тачку, рискуя на девяноста девять процентов? Нет, он не за тем лез.

– Логично, Саня… Я чего-то торможу сегодня. Согласен, если он и наркоман, то не по нашу душу.

– А чего это ты, Сергеев, тормозишь, – Сашка плотоядно ухмыльнулся. – Я так понимаю, с девицей ты всё-таки законтачил?

– Законтачил, законтачил… – недовольно протянул я, и, чтобы уйти от дальнейших расспросов, поторопил напарника. – Давай быстрей сворачивай шарманку. Опоздаешь!

– То есть, сегодня не посидим? – разочарованно хмыкнул Саня.

– Нет, Санёк, не посидим. Дай передохнуть от посиделок. Печень уже свистит.

– Чего делает?

– Свистит. Три зелёных свистка, не помнишь, что ли? Ещё один зелёный свисток, и надпись на надгробной плите: «Издох от цирроза»… Погнали! Мне ещё надо до Сестрорецка к Снегирёву заскочить.

– Гы… – коллега искренне порадовался за меня. – Завидую тебе: ночью секс, днём секс! На работе секс, дома секс!.. Хорошо быть следователем прокуратуры? А, Сергеев?

– Станешь, узнаешь.

До Снегирёва я так и не добрался. Застрял в пробке на Старо-Невском. Позвонил. Выслушал молча о том, какой я незаменимый работник, оценил список вакансий, которые, по мнению полковника, мне удастся занять в ближайшем будущем (кочегар и дворник – самые высокооплачиваемые и максимально удобоваримые из предложенного списка). Пообещал в ближайшее время представить полный отчёт («на бумаге, а не на пальцах, чёрт бы тебя побрал!») и отправился к «курортникам». Позвонил Аркаше, оповестил о намерении посетить его в ближайшие час-другой. Эксперт не сопротивлялся, не ломался и не отказывался от хорошего коньяка.

– Я понимаю, – вещал мне Аркадий, когда я приехал. – Это дело уже начальствам всех инстанций поперёк горла. Мы торопимся, как можем. Заезжал Иван Палыч – наш спец по автотехнике, смотрел то, что осталось от «мазды»… Ничего нового он мне не сказал. Всё, как я и говорил: тормоза подпилены. Там два практически дублирующих друг друга тормозных контура. Так вот. Вся гидравлика была выведена из строя. Там диагональная схема гидравлического привода… – Аркадий с сожалением посмотрел на моё недоумённое выражение лица и сжалился. – Короче говоря, ты не парься и не вдавайся в подробности. Есть такая хрень в машине – тормозной трубопровод, ведёт от главного тормозного цилиндра к тормозным цилиндрам, которые расположены у самых колёс. Вроде так… Вот её и перерезали. Или перепилили, считай, как хочешь…

– Они из чего сделаны?

– Ну, как из чего? Резина с жёсткой металлической оплёткой. Сносу, практически, никакого. Сто лет прослужить могут, если не трутся, конечно, обо что-нибудь.

– А в данном случае?

– В данном случае машина была практически новая. Состояние изначально, ну, до аварии – идеальное. Тормозная система спортивной машины, особенно такой марки – это особая гордость её создателей. Это тебе не «жигули», где шланги могут по колёсам чиркать. Это «мазда»! Там не так всё просто…

– Сейчас меня, Аркадий, другое интересует. У меня запись есть одного момента из прошлой жизни этой самой «мазды»…

– О-о-о!.. Нашли уже? Ну-ка, ну-ка, давай глянем!

Эксперт выхватил у меня переносной диск, быстро воткнул его в порт и уставился в экран. Время я запомнил с точностью до секунд, поэтому мы быстро нашли нужный момент. Аркадий тщательно всматривался в происходящее на экране, но, как и я, он не смог понять, что же за манипуляции парень на экране производит с машиной.

– Что ж они так машины тонируют-то? – выразил эксперт своё откровенное недовольство. – Когда уже наши собратья из гибэдэдэ заставят их всех свои тонировки смыть да снять?! Ничего ж не видно! Хотя я тебе так скажу: вряд ли подобным образом можно что-то с тормозами сделать, – Аркаша остановил запись. – То есть, теоретически можно было бы, но это нужно быть потрясающим спецом. А это пацан какой-то… Не думаю я, что он – супер профессионал. Если, конечно, тебя моё мнение интересует, – осторожно закончил эксперт. – Это же ваша прерогатива думать и выводы делать. Мы только копаемся в этом, анализировать – это не наше…

– Конечно, интересует! Я вот, что думаю: клиренс у машины слишком мал, чтобы можно было подсунуть под днище руку и сообразить, что и где нужно резать.

– Я тебе больше сказу, майор! Там два совершенно идентичных надреза. Скорее даже надпила. Абсолютно симметрично расположенных. Чтобы сделать такие надрезы, или надпилы, надо видеть то, что ты делаешь.

Мы отмотали запись обратно и снова внимательно уставились на экран. Меня уже мутило от этой суеты вокруг «мазды», но Аркадий жадно вглядывался в картинку. Вдруг он расширил глаза, стукнул по клавише, снова отмотал немного назад и опять, нахмурив брови, не моргая, уткнулся в экран монитора. Снова и снова отматывая, он вглядывался в происходящее. Внезапно он с силой ударил по пробелу и замер, откинувшись на кресле. Прикрыл глаза, немного подумал. Опять просмотрел интересующий его момент. Потом махнул мне рукой:

– Смотри внимательно! Видишь какие-то вспышки под днищем. Я думал сначала, что это солнечные блики… Ну, на камере солнечный свет играет, или на металлических деталях машины лучи солнца отсвечивают… Нет, это под машиной вспышки!

Я вгляделся с замершую картинку, не находя на ней никаких бликов. Аркадий снова отмотал несколько кадров назад и показал мне рукой на замедленной записи то, что он имел в виду. Я лихорадочно начал соображать.

– А что же это может быть? – мне ничего не приходило в голову.

– Там кто-то есть. И, судя по этим бликам, у этого «кого-то» есть фонарик…

Я ещё раз взглянул на запись и убедился в правоте слов эксперта. Действительно, было ощущение, что под машиной разверзлась земля и под днищем авто кто-то находится. Это было почти безумием.