– Виват! Виват! Виват! – ревут легионы.
Марк Регул отправил войска к реке. По всему фронту зазвучали трубы и линии, соблюдая дистанции, двинулись вперёд.
В это время карфагеняне построились в свой боевой порядок, который был принят на вчерашнем совете. Центр карфагенян был окрашен в алый цвет размещённых здесь спартанских гоплитов. Они в своих лёгких алых плащах и шлемах с алыми гребнями ярко выделялись на равнине Тунесса. За ними вплотную построились пять тысяч ополченцев города. Город мог выставить гораздо большее ополчение, но Ксантипп лично потребовал отправить с ним только тех, кто уже имел опыт в сражениях. Таких нашлось более десяти тысяч, но Совет отдал Ксантиппу только половину, оставив другую для обороны города. Ксантипп специально сдвинул фалангу своих спартиатов и городскую фалангу вместе, потому как спартанцы все эти дни подготавливали ополчение к битве. Они обучали их методу отражения пехоты противника в плотном, защищённом строю. Теперь, по замыслу Ксантиппа, они, смотря на пример спартиатов, будут более твёрдо обороняться, чем в любом другом месте. Также для усиления центра Ксантипп разместил между фалангами спартиатов и городского ополчения всех имеющихся критских лучников. Они должны были, после того, как фронт двинется вперёд, осыпать подходящие легионы своими тяжёлыми стрелами. Перед войском расположились пращники, набранные в Родосе и Балеарике. Но среди них были и карфагенские пращники, которых поставили вместе со всеми для более плотного огня и замены уставших. Между центром и флангами существовал промежуток и с правой, и с левой сторон. Оба фланга занимали греческие корпуса. Левый фланг занимал наёмный корпус, прибывший с Сицилии с Карталоном. Правый составляли греки, которые жили и служили в Карфагене в греческом районе Мегары. Для подстраховки ближе к левому флангу стоял отряд Диархона, который должен был осуществить поддержку любому из флангов, если таковая потребуется. Этот молодой военачальник хорошо зарекомендовал себя в морских сражениях и в битвах за Акрагант и Эрбесс. Кроме всего, в центре перед фалангами стояли двадцать слонов, защищённые свисающими пластинками брони и надетыми на голову животных кожевенными масками с бронзовыми вставками, защищающие животных от стрел и копий. Конница карфагенян виднелась несколько дальше от флангов. Определить её можно было по блистающим в лучах солнца доспехам. Светлые плюмажи шлемов её всадников и их белые плащи были хорошо видны на фоне зеленой равнины, а её стройные ряды должны были внушать тревогу тем, кто собирался принять её удар и напор.
Ксантипп выехал вперёд в сопровождении нескольких военачальников. Он остановился среди рядов пращников.
– Граждане Карфагена, не мне призывать вас к защите своего города! Я думаю, вы этот призыв уже слышите. Звук и силу этого призыва невозможно заглушить никаким стуком мечей о щиты, которым римляне привыкли пугать и сбивать с настроя на битву своего противника! Потому что этот призыв исходит из сердца каждого здесь присутствующего воина Карфагена! Он показывает всю силу любви к родному городу, укрепляет доблесть, внушает необыкновенную храбрость! Деритесь за свою Родину, за свой город, за свой народ, за свою семью! Карфаген смотрит на вас! Не посрамите его! И помните, что, кроме вас, ему надеяться не на кого!
Ксантипп закончил речь. Он спешился и занял место в первой шеренге своих спартиатов, прежде обратившись к Бастарту:
– Удар слонами должен быть сокрушительным! Мы идём следом! Гасдурбал, пращники рассыпаются в стороны при подходе римской пехоты и работают по флангам наступающей пехоты врага!
Уточнив задачи, Ксантипп занял своё место в фаланге. Между тем у фронта войск появились отступавшие копьеметатели. Следом за ними шли римские велиты и левисы. Они тут же были атакованы пращниками карфагенян. Перестрелка продолжалась более часа, пока римская тяжёлая пехота переправлялась через речку и строилась на берегу. Велиты и левисы храбро сражались, но дальность полёта снаряда пращи намного дальше метательного копья и поэтому римская лёгкая пехота несла потери. Ряды их заметно поредели. Подошедшие к ним на помощь союзные лучники, набранные, в основном, из Цизальпинской Галлии, вступили в сражение, ослабив ненадолго натиск легковооружённой пехоты пуннийцев. Плотность их огня только увеличивалась, а после того, как лучники Крита дали несколько залпов из своих тяжёлых луков, отступили и союзные лучники, оставив поле для своей тяжёлой пехоты.
Марк Регул давал последние приказы своим легатам:
– Главный удар наносим в центре! Пять легионов, собранных в кулак, должны будут совершить прорыв строя пуннов! Легаты центра, смотрим и надеемся на вас! Левый фланг: легионы Марса, Палатина и первый легион Латиума! Ваша задача оттеснить противника дальше линии центра, после этого легион «Латиум» разворачивается и ударяет во фланг пуннийцев! Остальные легионы, добившись победы, идут также в центр! Тит, надеюсь на тебя! Правый фланг: легионы «Волчица Ромула» и «Апулия», ваша задача связать боем конницу врага и часть слонов! Конница легионов распределена между алами союзной и консульской конницы! Есть вопросы?
– Консул, – обратился к Регулу трибун Сервилий Котта, – нам нужно оставить резерв для прикрытия и поддержки, вдруг возникшей по необходимости отступления или перегруппировки! У нас нет лагеря и оставаться без резерва крайне легкомысленно!
– Сервилий, когда-нибудь ты станешь консулом! И будешь командовать в битвах так, как тебе кажется нужным! Но сейчас ты не консул и должен слушать мои команды! Не забывай об этом! – Регул был явно уязвлён замечанием трибуна. – Нам сейчас нужно думать не об отступлении, а только о победе! Об отступлении в таких выгодных условиях думают только трусы! – самодовольно продолжил свой монолог консул. – И чтобы снять все мысли об отступлении у солдат, я и решил не возводить лагерь! А чтобы меня не обвинили в трусости, я пойду вместе с войсками центра! Это будет мой вклад в победу! Мы сломим волю врага вместе!
– Негоже военачальнику махать мечом! – Сервилию ещё больше не понравилась последняя мысль Регула. – Ты теряешь рассудок, Марк! Ты должен контролировать сражение, а не участвовать в нём!
– Ладно-ладно, даю слово! Я буду наблюдать за сражением издали! Но если потребуется, то меру своего участия в битве определю по её ходу!
Сервилий покачал головой, но не возразил, потому что Регул был не в себе от нахлынувшего на него выброса адреналина, который был обусловлен давно ожидаемым исходом сражения и войны.
Зазвучали трубы, центурионы, подхватывая команды своими флейтами и дудками, обеспечивали слаженное выполнение команд, передавая их своим манипулам. Фронт римской пехоты двинулся вперёд…
…Кассий Кар оказался на атакующем левом фланге. Будучи приимпелярием первой когорты легиона, несущей и контролирующей знамя легиона, он, услышав команду вперёд, дал знак своим подчинённым начать движение. Левофланговый четвёртый легион Марса, манипул за манипулом, соблюдая интервалы, стуча мечами об окованные щиты, двинулся на врага. Два легиона, и их два крыла, двигались правее, ровно и неспеша, равняясь в свою очередь на центр. Между манипулами прятались велиты и союзные лучники. Легионы шли натренированным шагом, в ногу. Это было грозное зрелище – стройные четырёхугольники сдвоенных манипул по пятьсот воинов в шахматном порядке двигались равномерно, как единый механизм. Кассий вглядывался вперёд в надежде рассмотреть противника, но неровность местности и кустарник мешали этому… Вдруг из рассыпанного впереди кустарника появились пращники пуннов. В римлян полетели тяжёлые снаряды. Сила удара была такова, что при попадании в шлем солдаты падали совершенно оглушённые и не могли прийти в себя несколько минут, о дальнейшем участии их в сражении можно было не говорить. Союзные лучники, прикрытые манипулами, стали отстреливаться, а велиты сближаться и поражать пращников копьями. Но сделать это всё в движении было очень сложно. Раненые оставались лежать в поле после прохождения манипул. Очень много было раненых в ноги. Снаряд из пращи разбивал коленные чашечки и отбивал ноги…
