— Поскольку ты кандидат в эрцгерцоги, мы не можем отдать их тебе, — уточнил Анастасий. Затем он объяснил, что назначение меня официальным опекуном Шварца и Вайса приведет к тому, что оба шмиля станут собственностью Эренфеста, что вызовет еще более яростные протесты со стороны других кандидатов в эрцгерцоги. — Ты просто помощник, оказывающий помощь библиотеке по своей собственной доброй воле. Это понятно?

— Да, мой господин. В таком случае я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь с управлением библиотекой, — я была более чем готова помочь со снабжением маной. Уж чего, а «доброй воли» по отношению к библиотеке у меня хватало.

Услышав мое обещание помочь, Соланж тепло улыбнулась.

— Большое вам спасибо, леди Розмайн.

— Соланж, ты можешь идти. Розмайн, ты пока останешься, — сказал Анастасий.

— Как пожелаете. Прошу меня извинить… — Соланж почтительно опустилась на колени, попрощалась и вышла из комнаты.

***

— В чем дело…? — спросила я.

— Одну минуту, — ответил Анастасий. Он замолчал, подыскивая слова, пока я пила чай и ела сладости. Его прежний образ принца, имеющего право приказывать всем вокруг него полностью исчез. Теперь он производил впечатление обычного человека, думающего о женщине, которая ему нравится.

Честно говоря, мне не хотелось говорить с Анастасием о романтике. Я уже доводила его до бешенства во время чаепития с профессорами музыки и, конечно, не хотела снова все испортить. Без сдерживающего, умиротворяющего присутствия Эглантины, одной ошибки с моей стороны будет достаточно, чтобы накликать на себя беду.

И да, чтобы он не хотел обсудить, это определенно касается леди Эглантины. Да отпусти ты уже меня…

Мои мысли, которые вполне возможно тянули на обозначение «предательские», были прерваны нерешительным голосом Анастасия.

— Розмайн, я предполагаю, что Эглантина пригласит тебя на чаепитие.

Эглантина была красавицей, которую можно было описать только, как Богиню Света во плоти. Она была приятна в общении, обладала безупречными манерами и большим талантом к танцам, что было видно по исполняемому ею кружению веры. Перспектива чаепития с ней звучала просто восхитительно, особенно учитывая, что она была кандидатом в эрцгерцоги от Классенберга.

Учитывая, что это было великое герцогство с большим влиянием, чем Аренсбах, установление дружеских отношений с ней принесло бы огромную пользу Эренфесту, и никто из моих опекунов не стал бы противится этому. Мне определенно нужно было что-то, чтобы уменьшить накал выволочек, которые, без сомнения, ожидали меня по возвращении.

— Я очень рада возможности посетить чаепитие леди Эглагтины.

— Правильно. И поэтому… не могла бы ты, гм… спросить её, каковы её намерения? — спросил Анастасий.

Он посмотрел на меня с более светлым выражением лица, чем еще полминуты назад, как будто он мысленно хлопал себя по спине за то, что наконец-то выдавил из себя эти слова.

— Её намерения относительно чего?

— Т-Ты… Что…? — Принц заколебался, ошеломленный моим ответом, глядя на меня глазами, которые требовали объяснить, как я могла быть такой невежественной. Я понимала, что очень важно объясниться с ним, иначе я рискую вывести его из себя.

— Два года, проведенные мною в глубоком сне, означают, что я вращалась в благородном обществе гораздо меньше, чем можно было бы ожидать, поэтому я не совсем понимаю все оттенки аристократической речи так же легко, как другие дворяне. Я также не могу спросить своих вассалов, что вы имеете в виду, поскольку их здесь нет.

— Никому не говори об этом! — рявкнул Анастасий. — Я очистил комнату именно для того, чтобы никто из твоих слуг не узнал об этом!

— Тогда, пожалуйста, скажите мне, что именно вы хотите, чтобы я спросила. Ведь я испытываю большой стыд после того, как раскрыла свое невежество не кому иному, как члену королевской семьи.

Здесь мы оба испытывали сильное смущение. Для дворянина не было большей неудачи, чем быть вынужденным признать, что тебе что-то не по силам.

Анастасий покачал головой, словно мучаясь от необходимости вдаваться в подробности, но в конце концов посмотрел на меня смущенным взглядом:

— Я хочу, чтобы ты расспросила её о планах на будущее, особенно о том, кто будет сопровождать её на выпускной церемонии.

Теперь, когда он упомянул об этом, я, кажется, припомнила, что за сердце Эглантины бились два принца. В конце концов, она была важной фигурой в сражении за право воссесть на трон.

Подумать только, леди Эглантине приходится принимать такие тяжкие решения. Я ей очень сочувствую.

— Возможно, вам следует обратиться с этой просьбой к кому-то более умелому в общении, — ответила я. Тогда тебе не пришлось бы вводить в смущение нас обоих.

Анастасий сердито посмотрел на меня:

— Неужели ты думаешь, что я этого еще не сделал? Каждый человек, которого я спрашивал, просил дать ему больше времени на раздумье, и ни один не дал мне до сих пор ответа. В этом году мы заканчиваем Академию, так что у меня больше не осталось времени. Мне кажется, что рядом с тобой Эглантина могла бы ослабить свою вынужденную бдительность, учитывая, что ты выглядишь так молодо, и ты ей так понравилась после всего лишь одного чаепития.

Я очень, очень сомневалась, что кандидат в эрцгерцоги великого герцогства когда-нибудь снизит свою бдительность только потому, что кто-то с кем она общается выглядит очень молодо. Влюбленные мужчины смотрят на мир сквозь розовые очки. Они видят только то, что им хочется видеть.

— Не знаю, что она ответит, но я не против задать ей этот вопрос… — уступила я.

— Замечательно.

В любом случае, я не могла отказать принцу. Я опять влезаю во что-то, что может стать причиной головной боли в будущем…

Прошло два дня с аудиенции у Анастасия. Он сказал, что Эглантина, вероятно, пригласит меня на чаепитие, но я еще не получила приглашения, и я не могла себе представить, что это произойдет в ближайшее время. Вероятно, все было отложено до тех пор, пока она не закончит все свои занятия и не начнется сезон общения.

Я проводила свое время, посещая библиотеку, где я пополняла запас маны Шварца и Вайса и продолжала работать над своей целью — прочтением каждой доступной книги. Сегодня меня в библиотеку сопровождали Брунгильда, Филина, Джудит, Леонора и Корнелиус.

После того, как Леонора и Корнелиус увидели во время игры в кражу сокровищ, насколько ужасно были не скоординированы рыцари-ученики Эренфеста, они переосмыслили свои планы и теперь обсуждали наиболее эффективные методы борьбы с фей зверями. Сражение с рыцарями Дункельфельгера напрямую, а не опосредованно в скоростном диттере, очевидно, показало им, насколько велика разница между нашими герцогствами.

Будучи второкурсницей, которая еще не начала посещать специализированные рыцарские курсы, Джудит практически не понимала ведущиеся горячие дискуссии о тактике и стратегии, и именно по этой причине её намного чаще других назначали охранять меня в почти пустой библиотеке. Леонора и Корнелиус в соседнем карреле тем временем беседовали наедине и переписывали книги. Это было почти так же, как если бы они были на свидании, поэтому я молча радовалась за Леонору, читая свои книги. Филина сидела в соседнем с моим карреле и переписывала книгу так быстро и точно, как только могла.

Не успела я опомниться, как вспыхнул свет, окрашивая страницы моей книги в цвета радуги, сообщающий о том, что библиотека вот-вот закроется.

— Пора идти, — сообщила мне Брунгильда, и я со вздохом закрыла книгу что держала в руках.

— Миледи. День закончился.

— Одолженные книги, миледи.

— Да, я знаю. Брунгильда, я хочу взять вот эти книги, пожалуйста, займись этим вместе со Шварцом. Вайс, вот ключи от каррелей.

Жизнь, которой я жила после окончания всех моих занятий, была самым настоящим раем, каждый день был чистым блаженством. Я могла читать в библиотеке до самого закрытия, а потом брать все, что хотела, чтобы продолжить чтение в общежитии.