С этим последним замечанием она бросила на Корнелиуса суровый взгляд.

— Матушка, Корнелиус ни в чем не виноват, — сказала я, пытаясь унять её раздражение. — Я сама настояла на том, чтобы принять участие в игре.

— Я пытался остановить её, но не смог, — добавил Корнелиус. — И когда профессор Рауффен охотно согласился на её участие, я больше ничего не мог сделать.

— Я вижу, что Рауффен нашел эту идею забавной… — вздохнула Флоренция.

Оказалось, что именно он был ответственен за то, что Дункельфельгер стал столь умел в игре в диттер. Флоренция воочию видела, как преобразилось герцогство в студенческие годы Рауффена, и все одновременно вздохнули, с покорностью принимая произошедшее.

— Вы ведь победили Дункельфельгера, не так ли? Рауффен наверняка запросит матч реванш.

— Я больше не буду в них участвовать и оставлю все на рыцарей-учеников.

— Я очень на это надеюсь… — с неподдельным беспокойством сказала Флоренция, после замолчав.

Похоже, как только Дункельфельгер находил достойного противника, он вонзал в него свои когти и никогда не отпускал. Я бы отлично обошлась без этого знания…

Мои плечи обмякли, после того как я это узнала, и тут Сильвестр схватил меня за правое плечо. На его губах играла светлая, радостная улыбка, но по контрасту, взгляд его темно- зеленых глаз казался еще более суровым. Я тут же напряглась.

— Ты задержалась, Розмайн. А я с нетерпением ждал твоего возвращения, — сказал он.

— Есть ли какая-то особая причина, по которой вы так ждали моего возвращения, Сильвестр…?

— Есть, просто небывалая причина. Хиршур посылала отчеты, которые с таким же успехом могли быть пустыми досками раз в неделю в течение не знаю скольких последних лет. А затем, совершенно внезапно, она принимается посылать не отписки, а настоящие отчеты в сопровождении нескончаемых вопросов. Если учесть, что я каждый день получаю от Вильфрида непонятные сообщения, неудивительно, что мне захотелось поговорить с человеком, который упоминается в каждом из этих вопросов и отчетов.

Вильфрид регулярно посылал Сильвестру отчеты, но я не видела смысла этих действий, если они были столь запутанными, что требовалось дополнительное пояснение.

— Возможно, вам следовало вызвать Вильфрида, чтобы обсудить улучшение его навыков каллиграфии, а не вызывать меня.

— Дело не в его почерке, а в твоих действиях! "Розмайн стала хозяйкой магических инструментов, принадлежащих королевской семье, когда пошла регистрироваться в библиотеку". Да ведь это же полнейшая бессмыслица! Мы направляемся ко мне в кабинет, где ты мне все и объяснишь.

Мм… Нет, и вправду, все дело в навыках Вильфрида.

Если бы он потратил время на то, чтобы описать все подробно, описанные события не показались бы столь запутанными тем, кто читал его отчеты. Пока я размышляла о том, как это исправить, чья-то рука схватила меня за другое плечо. Когда я подняла глаза, на меня с ледяной улыбкой смотрел Фердинанд. В его золотистых глазах радости тоже не просматривалось.

— С возвращением, Розмайн. И ты, похоже, не особо торопилась вернуться.

— Я в этом не уверена, Фердинанд. До Ритуала Посвящения еще много времени, так что, по моим меркам, я вернулась довольно быстро, — заметила я, глядя на Фердинанда и косвенно выражая свой гнев по поводу того, что у меня так внезапно отобрали доступ в библиотеку.

Он нахмурился:

— По-моему, я велел тебе сдать экзамены как можно быстрее, чтобы ты могла вернуться, прежде чем возникнут какие-либо проблемы.

— Неужели? То, что мне запретили посещать библиотеку до сдачи всех моих экзаменов, я помню, а приказа немедленно вернуться после их сдачи я что-то не припоминаю.

Мы смотрели друг на друга с фальшивыми улыбками, пока, наконец, Фердинанд, с тонкой улыбкой на губах не сощурил глаза:

— Нам нужно многое обсудить. При каких обстоятельствах ты оказалась на личном чаепитии с кандидаткой в эрцгерцоги от Классенберга и вторым принцем? В зависимости от того, что ты говорила и как себя вела, Эренфест, до того нейтральный, может начать восприниматься остальными, как член фракции второго принца, но я уверен, что ты полностью осознавала это и действовала соответственно.

…Э!? Мне очень жаль! Я просто думала, что принц был очень раздражающим! Мое внимание было полностью сосредоточено на том, чтобы вернуться в библиотеку и продолжить чтение!

— Ну что, пойдем? До Ритуала Посвящения у нас достаточно времени.

— Д-да.

И трое моих опекунов немедленно утащили меня в кабинет эрцгерцога.

Я сидела в кресле прямо посреди кабинета Сильвестра. Я почувствовала, как по моей спине покатился холодный пот, когда я перевела взгляд с Сильвестра на Фердинанда, а затем на Карстедта.

Ух, почему у всех такие злые, страшные лица?

— Освободите комнату, — приказал Сильвестр. — Только мы трое должны слышать объяснение Розмайн.

— Лорд Сильвестр, вам не нужно, чтобы кто-нибудь объяснил, что произошло, пока она была без сознания? — спросила Рихарда.

— Не вмешивайся, Рихарда. Мы можем узнать подробности позже, если они нам понадобятся, — ответил Сильвестр, нахмурив брови так же сильно, как обычно делал Фердинанд.

Все мои вассалы повиновались, бросая на меня встревоженные взгляды.

Нееет! Не оставляйте меня здесь на смерть!

Когда я услышала, как за ними захлопнулась дверь, мне захотелось разрыдаться. Это было похоже на одно из тех мерзких интервью, где работодатель пытается отсеять слабых, эмоционально ломая их. Я огляделась в поисках выхода, но Фердинанд покачал головой.

— У нас нет другого выбора. Ты говорила с принцем вне присутствия своих вассалов, и поэтому мы можем заключить, что королевская семья предпочла бы, чтобы они не знали, о чем вы говорили. Мы хотим максимально уважить это решение.

— Другими словами, вы хотите, чтобы я рассказала вам абсолютно все, о чем говорила с принцем Анастасием…?

— Да, — сказал Сильвестр. — Нам нужно знать все мелочи разговора, если мы хотим верно спланировать следующие шаги Эренфеста.

Так он сказал, но мне было не слишком приятно раскрывать им любовную жизнь Анастасия после того, как он набрался смелости рассказать мне об этом. Кроме того, кто знает, что он со мной сделает, если узнает об этом?

— То, что мы обсуждали, было сугубо личным, и я не думаю, что принц Анастасий был бы благодарен, если бы я кому-нибудь об этом рассказала, — сообщила я.

— Не было бы необходимости в подобном разговоре, если бы ты была обычной аристократкой, но ты всегда творишь что-то полностью неожиданное. Ты должна рассказать нам все до мельчайшей подробности. Ничего не скрывай от нас, иначе ты так и будешь в будущем продолжать делать те же самые ошибки, — ответил Фердинанд.

И он, честно говоря, был прав — мне определенно понадобятся пояснения о том, как действовать дальше. Весьма вероятно, что я совершала какие-то ненормальные поступки, сама того не сознавая.

Я кивнула, и Сильвестр занял свое место. Карстедт встал у него за спиной, а Фердинанд сел в кресло, на котором обычно сидели чиновники и принялся постукивать пальцами по столу.

— А теперь объясни, как у тебя сложились такие близкие отношения с членами королевской семьи, несмотря на то, что ты провела с ними всего пол семестра? — спросил Фердинанд. — Учитывая, что принц Анастасий отослал прочь твоих вассалов, вы, должно быть, обсуждали что-то очень личное.

— Подожди, что? Близкие отношения…?

Я была настолько ошеломлена услышанным, что не могла не повторить эти слова. Мы были совсем не близки — я ведь обещала никогда не приближаться к нему по своему желанию, то есть я говорила с ним только потому, что он вызывал меня к себе, и наши разговоры были сосредоточены исключительно на Эглантине.

— Я всего лишь жертва обстоятельств. Я не могла пренебречь приказом от члена королевской семьи, поэтому у меня не было никакой власти над тем, что произошло.