Перестаньте называть меня крошечной! Это вина юрева, а не моя! Я скоро вырасту!

Несмотря на мои молчаливые протесты, я сохраняла бесстрастное выражение лица, как будто вообще ничего не слышала. Но не все их высказывания были о моем росте.

— Ого, дворяне действительно носят шпильки компании "Гильберта”.

— Эта намного красивее, чем те, которыми мы пользуемся.

Я слышала, как некоторые женщины шептались о моей шпильке. Меня охватило внезапное желание оглядеться и посмотреть, насколько сейчас популярны шпильки для волос, но я сдержалась. В конце концов, мне было лучше подождать, пока я не заберусь на амвон и не получу лучшую точку обзора.

Я продолжила подниматься по лестнице, стараясь не наступить на подол своей мантии и не споткнуться, и в конце концов добралась до алтаря. Как только я положила на алтарь Священное писание и раскрыла его, Фердинанд начал читать вслух своим звучным голосом. Слушая его, я, стараясь создавать величественное впечатление, оглядывала часовню.

Люди во время крещения надевали одежду белого цвета, чтобы показать, что они только что родились, но для церемонии совершеннолетия надевали одежду, соответствующую божественным цветам сезона в котором проводилась церемония. Так как была зима, они могли носить либо красное, либо белое. Большинство выбрали красный цвет, возможно, потому, что белый выглядел несколько холодно, и почти все женщины носили заколки для волос.

Некоторые были украшены гроздьями маленьких цветов, как первая, которую я сделала для Тули, в то время как другие были более сложными, с большими цветами.

Цветы не цвели в зимние месяцы, поэтому те, кому выпадало участие в зимней церемонии, не могли просто пойти в лес, чтобы набрать цветов для украшения. Я вспомнила, как обрадовалась Фрида, что ей разрешили надеть цветы на крещение. В то время немногие носили заколки для волос, но, по-видимому, они действительно стали популярны, пока я спала.

Хм, похоже компания "Гильберта" работает не покладая рук.

Я вздохнула при мысли о том, сколько же прошло с того времени дней, а потом пришло время для моего участия в церемонии. Пришло время дать новым взрослым благословение.

— А теперь давайте вознесем наши молитвы богам. Хвала богам!

Синие жрецы приняли молитвенную позу, подняв ноги и руки, как и новые взрослые. Я окинула их всех взглядом, а затем влила ману в свое кольцо, чтобы дать благословение.

— О Гедульд, Богиня Земли; О Эвигелибе, Бог Жизни; услышьте мои молитвы. Да благословите вы своим благословением тех, кто только что достиг совершеннолетия. Пусть те, кто возносит свои молитвы и благодарности, будут благословлены вашей божественной защитой.

Как только красные и белые огни моего благословения рассеялись, дверь, ведущая наружу, открылась. Фердинанд нараспев произнес, что тех, кто получил мое благословение, наверняка ждет блестящее будущее, и с этим новые взрослые начали выходить из часовни.

Интересно, здесь ли они…

Я с надеждой смотрела на дверь и увидела, что Папа и Мама смотрят в мою сторону полными слез глазами. За последние два года они заметно постарели. Я улыбнулась, пытаясь сказать им, что у меня все в порядке, и Папа ответил широким кивком.

Подожди ка… Мама и Папа здесь, но я не вижу Тули или Камила. С ними что-то случилось?!

Я действительно забеспокоилась, но поблизости не было никого, у кого я могла узнать ответы на свои вопросы. Итак, зимняя церемония совершеннолетия подошла к концу, и я решила обиняками выяснить у Лютца или Тули, когда увижу их в следующий раз.

Неделя между церемонией совершеннолетия и Весенним молебном прошла в храме как обычно. Здесь у меня было больше работы, чем в замке, но я не возражала; отсутствие напряжения и интриг позволяло мне чувствовать себя намного комфортнее.

Я помогала Фердинанду в покоях Верховного Жреца, с нетерпением ожидая четвертого колокола. Я решила, что проведу остаток дня за чтением… но потом Фердинанд окликнул меня.

— Розмайн, у тебя есть планы на этот день?

— Да. Я планирую почитать.

— Я понимаю. Что ж, это хорошо. Раз у тебя нет никаких планов, у меня есть для тебя еще кое что.

Нет, нет, нет, нет! Я же только что сказала ему, что у меня есть планы, верно?!

— У меня есть планы! — Запротестовала я. — Планы на чтение! Пожалуйста, слушайте, когда я говорю с вами.

— Чтение не считается. Обсуждение одежды для магических инструментов библиотеки имеет гораздо большее значение.

Не смей решать что для меня важно а что нет!

Или так мне хотелось крикнуть, но когда дело дошло до нарядов Шварц и Вайс, это я была той, кто просила Фердинанда о помощи; это я бы больше всего пострадала, если бы моё упрямство в защите своего права на чтение подтолкнуло бы его отказаться от своего жеста доброй воли. Я опустила голову, погружаясь в свои чувства поражения и сожаления.

— Хорошо, — пробормотал Фердинанд, по-видимому, истолковав мое проявление печали как кивок согласия. — нарядами мы займемся в твоей потайной комнате. Держи её дверь открытой, так как я буду приносить материалы и документы.

— …Лааадно.

Прозвенел четвертый колокол, и, закончив обед, я открыла дверь в свою потайную комнату, как велел Фердинанд, чтобы любой мог войти. Я с тоской посмотрела на книги на полке — те, которые я планировала прочитать, — и вздохнула про себя.

— Возможно, вы сможете почитать завтра. И у вас на послезавтра назначена встреча с компанией Гильберта, — сказала Фран, с утешающей улыбкой. Его слова немного приободрили меня; я вызвала Тули на послезавтра, чтобы купить новую шпильку для волос.

— Кстати, вы заказывали что-нибудь еще, кроме шпильки для волос? — С любопытством спросила Моника, зная, что я должна предварительно обсуждать свои наряды со служителями своей свиты в замке.

Я гордо выпятила грудь.

— Я также заказал заколку для волос, чтобы отпраздновать свадьбу Эллы, плюс несколько нарукавных повязок Библиотечного комитета.

— Что это за повязки…?

— Вот. — Я развернула набросок повязки в натуральную величину, который нарисовала, чтобы показать Тули. Кстати, часть повязки, на которой находились слова “Член библиотечного комитета”, была написана на кандзи. Никто в этом мире, кроме меня, не смог бы понять о чем там говорится, но, тем не менее, мне захотелось сделать именно так. Что касается меня, то это было незаменимой частью для самоощущения себя членом Библиотечного комитета. И, прежде всего, это делало меня счастливой.

Я планировала попросить Тули сделать четыре повязки разного цвета — одну для меня, по одной для Шварц и Вайс и одну для моей новой подруги Ханнелоры, которую я очень сильно хотела завербовать в Библиотечный комитет, чтобы рядом со мной всегда был такой же любитель книг как и я. Я бы конечно не стала давить на нее, если бы она не захотела присоединиться, но мысль о том, что я увижу, как она, Шварц и Вайс работают вместе, нося одинаковые повязки, наполнила меня радостью.

— Я собираюсь работать членом Библиотечного комитета с подругой, как только стану второкурсницей, — объяснила я. — Ахахаха, я не могу дождаться… О?

Пока я делилась своей радостью, белая птица пролетела сквозь стену, закружилась по комнате, а затем уселась на стол передо мной.

— Леди Розмайн, это Эльвира. Леди Шарлотта организовала ответы на ваши вопросы. Я отправляю их сейчас, — трижды повторил ордоннанц послание.

Сразу же после этого в комнату влетела еще одна птица, а затем превратилась в письмо, которое упало на мой стол. Это было послание не столько от самой Шарлотты, сколько от чиновников из числа её вассалов, отвечавших на мои вопросы о предлагаемой полной перестройке нижнего города.

Я начала читать письмо. Похоже, что Древанхел опубликовал исследование о слаймах и их полезных свойствах во время межгерцогского турнира, включая методы их использования в канализационных системах и тому подобное около восьмидесяти лет назад. Ауб герцогства Древанхел тогда быстро приставил слизняков к работе в своей столице; затем, во время конференции эрцгерцогов, он сообщил об их успехах в искоренении городской грязи и издаваемого ею казавшегося неизбывным зловония. Он пришел к выводу, что в целом они облегчили управление подданными, и попросил короля начать использовать их в общежитии герцогства Древанхел в Королевской академии.