— Я тоже с нетерпением жду встречи с Хальденцелле.

— Гиб Хальденцелле, — сказал Фердинанд, — Гутенберги будут посланы после весеннего молебна, а затем снова уедут к концу лета.

Гиб скрестил руки на груди и нахмурился, размышляя о значении этих слов. Фердинанд продолжил объяснять, что типографии должны были быть разбросаны по всему Эренфесту, и что Гутенбергам нужно было начать долгосрочные приготовления, чтобы добиться этого.

— Есть много провинций, которые ждут Гутенбергов, — завершил свою речь Фердинанд. — Считайте это особым отношением, что они дважды посетят Хальденцелле.

Гиб Хальденцелле закрыл глаза, обдумывая эту информацию. Затем, после минутного молчания, он посмотрел мне прямо в глаза.

— Леди Розмайн, я нахожу чрезвычайно отрадным то, что вы работаете на благо Эренфеста совместно с его правителями. Я верю, что вы, как дочь Эльвиры будете дорожить своей семьей и никогда не забудете свой дом.

— Извините меня, Гиб Хальденцелле… Вы, похоже, хвалите меня, но и Фердинанд, и Матушка часто говорят мне, что моя мягкость по отношению к моей семье — это слабость, с которой нужно бороться. — Я бросила на Фердинанда и Эльвиру слегка обеспокоенные взгляды, так как мне показалось, что гиб намекал мне применять к членам своего рода особое отношение, то есть и к его провинции тоже, но Верховный жрец и Матушка просто спокойно ждали моих следующих слов.

Я снова обратила свое внимание на гиба, чьи темно-карие глаза блеснули, когда он покачал головой. — Это не то, что я имел в виду, — сказал он. — Вы были одарены талантом изобретательства. Я предполагаю, что многие другие герцогства будут искать вашей дружбы в Королевской академии, но я молюсь, чтобы вы помнили свой дом и свою семью, и остались с Эренфестом.

Похоже, он говорил мне не о особом отношении к Хальденцелле, а о том, чтобы я не меняла Эренфест на другое герцогство. Я снова неправильно его поняла.

У меня вырвался вздох. Он ведь не знал, что те, кого я считал своей семьей, находились не среди знати, а в нижнем городе. И с магическим контрактом, мешающим нам общаться как

семье, мне нужно было изо всех сил беречь эти тончайшие связи, которые все еще оставались — как Тули, доставляющая шпильки для волос, и Папа, охраняющий меня по пути в Хассе. Эти связи могли существовать только в Эренфесте; и я не планировала покидать герцогство, пока моя семья была здесь.

— Моя семья действительно в Эренфесте, — сказала я. — За исключением приказа от самого Ауба Эренфеста, нет другого места, которое я назвала бы своим домом.

Гиб Хальденцелле, похоже, испытал сильное облегчение, услышав мое заявление… но краем глаза я увидела, что Фердинанд сильно нахмурился.

После моей встречи с Гибом Хальденцелле, мне настало время принять участие в зимнем общении. Это означало встречу с дворянами, общение с которыми одобрили Фердинанд и Рихарда, посещение чаепитий, устраиваемых членами фракции Флоренсии, и запись любых историй, которые я запомнила бы, чтобы превратить в книги о любви, которые понравились бы Эльвире и её подругам.

Я уже ходила в зимнюю игровую комнату с Шарлоттой и говорила с Морицем о первокурсниках. Низшие дворяне, как правило, испытывали наибольшие трудности с географией и историей, так как у них было мало возможностей увидеть карты и хронологические летописи, и поэтому мы обсудили введение этих предметов в программу зимней игровой комнаты. Я даже отдала Морицу одно из учебных пособий, которые сделала этой зимой для первокурсников. Я понадеялась что благодаря моему самодельному учебнику, их интерес к этим предметам хоть немного возрастет, и что им будет немного легче посещать соответствующие уроки в Академии.

— Миледи, у вас на сегодня назначена встреча с Аубом Эренфест, — сказала мне Рихарда однажды после завтрака.

— Что заставило его назначить встречу так внезапно и без предупреждения?

— Сегодня утром он получил отчет от Вилфрида и хочет услышать ваше мнение.

Должно быть, что-то произошло в Королевской академии. Прежде чем вернуться к любовному роману, потакающему вкусам Эльвиры, который я писала, я дала свое согласие на встречу.

После обеда я отправилась в кабинет эрцгерцога. Фердинанда, по-видимому, тоже вызвали, так как он что-то читал с дощечки, когда я прибыла.

— Я слышала, вы получили отчет от Вилфрида, — сказала я.

— Ага. Хотя это был не столько отчет, сколько мольба о твоем возвращении, — ответил Сильвестр, протягивая мне отчет, о котором шла речь. Я начала его просматривать.

Почти все студенты из Эренфеста сдали свои письменные экзамены, и Королевская академия теперь полностью перешла в сезон общения. Студенты из нашего герцогства получили почти вдвое больше приглашений на чаепитие по сравнению с предыдущим годом, и получили столь же огромное количество вопросов о наших новинках. Девушки, как я и ожидала, были заинтересованы в шпильках и риншаме, до такой степени, что Вилфриду и его вассалам было даже довольно неудобно оказываться в их окружении всякий раз, когда они посещали чаепития.

— Если гости этих чаепитий почти полностью состоят из девушек, почему Вилфрид посещает их сам, а не посылает Брунгильду или Лизелетту? — Спросила я.

— Потому что они адресуют приглашения всем кандидатам в эрцгерцоги. Они, конечно, направляют их и тебе, но так как ты отсутствуешь, посещать их — это обязанность Вилфрида, — объяснил Сильвестр.

— Понимаю. И сочувствую ему от всего сердца.

Из слов Сильвестра я поняла, что, если бы я осталась в Королевской академии, меня бы заставили посещать их вместо Вилфрида, но, ну… Что я могу с этим поделать?

— Это отчет о диттере, — сказал Фердинанд, протягивая мне доску, которую он до этого читал. Похоже, что рыцари-ученики Эренфеста не смогли отказаться от вызова Дункельфельгера на матч-реванш, и поэтому два герцогства сыграли еще одну игру. Эренфест, конечно же, проиграл в мгновение ока, так как у них отсутствовала как моя стратегия, так и их двое сильнейших бойцов — Ангелика и Корнелиус. Рауффен, очевидно, был так разочарован результатом, что даже не используя эвфемизмы, прямо спросил когда я вернусь.

Похоже, профессор Рауффен забыл, что я не учусь на рыцаря, не так ли?

Чаепитие между двоюродными кузенами и кузинами — то есть чаепитие с Аренсбахом и Френбельтагом также состоялось. Похоже, Детлинде кроме расспросов о наших новых товарах настойчиво интересовалась, почему так повысились, можно сказать взлетели, оценки Эренфеста и почему был дан отказ на брак Лампрехта.

— Это не сулит ничего хорошего для нас на конференции эрцгерцогов, — заметил Фердинанд.

— Ты думаешь я этого не понимаю? — Согласился Сильвестр. — Нам нужно будет очень внимательно следить за тем, какие шаги предпринимают Аренсбах и бывшая фракция Вероники.

Также, согласно отчету, Рудигер из Френбельтага окольным путем поинтересовался, была ли я уже помолвлена. Детлинде задала тот же вопрос о Вилфриде, которому удалось избежать однозначного ответа на оба вопроса, сказав, что на Конференции эрцгерцогов этой весной будут даны исчерпывающие ответы на эти вопросы.

— Означает ли это, что я получу в скором будущем предложение о замужестве из Френбельтага? — Спросила я, вытирая слезы радости с глаз, перечитывая слова на доске снова и снова. Это было мое первое предложение руки и сердца за всю мою сознательную жизнь, включая мои дни в бытность Урано.

Фердинанд вздохнул и вырвал доску из моих рук.

— Почему ты так этому рада? — Спросил он. — Они просто напросто нагло желают завладеть твоей маной.

— Сколько книг в библиотеках Френбельтага? — Осведомилась я. — Там больше книг, чем в Эренфесте?.. Эм… Н-Не то чтобы я хотела принять это предложение… Мне просто немного любопытно. Я хотела бы получить список всех их книг, если возможно.

Фердинанд уставился на меня взором, полнившимся недоверием к моим последним словам.