***

К тому времени, как Анастасий милостиво разрешил мне покинуть его сиятельное, профессора уже собирались возобновить занятия. Вильфрид ждал меня с озабоченным выражением лица, и я рассказала ему, что обещала показать Анастасию моего ездового зверя после урока.

— Розмайн, будь очень, очень осторожна, здесь недопустима даже малейшая ошибка.

Вильфрид теперь выглядел гораздо более нервным и напряженным, чем я. Я попыталась успокоить его кивком, что мол, я тебя услышала, и в этот момент началась вторая половина урока.

— А теперь вам всем пора показать нам, как много вы практиковались, — сказал один из профессоров. Их приоритетом было обучение шестикурсников, так что остальные должны были практиковаться вместе с остальными первокурсниками из наших герцогств. Нам, первокурсникам, просто нужно было доказать, что мы обладаем хотя бы начальными навыками. Учителя просто хотели посмотреть, сколько работы мы вложили в обучение кружению, прежде чем стать второкурсниками.

Я сдам сегодня этот экзамен, и ничто мне в этом не помешает.

Все выстроились в очередь и начали исполнять кружение, как их учили дома. Я вспомнила девушку шестикурсницу, которая исполняла роль Богини Света и начав танец постаралась двигаться более грациозно, чем когда-либо прежде, стараясь соответствовать изяществу, с которым двигалась та, насколько это только было возможно.

Библиотека, меня ждет библиотека! О, моя библиотека!

Вложение в кружение души и сердца полностью окупилось, так как мне удалось сдать экзамен. Профессор улыбнулся мне и похвалил мои усилия, охарактеризовав их как “очень, очень хорошие”. Теперь мне не нужно было бы практиковаться в кружении веры в этом году, и похоже, это относилось и ко всем другим первокурсникам.

— Вы можете посещать занятия других курсов, чтобы узнать больше. Просто смотреть, как кружатся старшие ученики, может быть довольно поучительным опытом, — сказал профессор, но библиотека была намного выше этого в моем списке приоритетов. Я не собиралась впустую тратить время на танцы.

Все, что мне теперь осталось, — это мои классы по ездовом зверям и основам работы со штаппе. Я почти уже в библиотеке! Да, да, да!

Я уже заключила тайную и незаконную сделку с Хиршур, чтобы получить проходной балл на уроке по работе с ездовым зверем, и я сомневалась, что у меня будут какие-либо проблемы с использованием моего штаппе, учитывая, насколько я наловчилась с ним обращаться за День Земли.

Еще чуть-чуть, и я смогу отправиться в библиотеку…

***

Я была так взволнована тем, что сдала кружение, что бессознательно направилась к двери, чтобы вернуться в общежитие. К счастью, я успела сделать всего несколько шагов, прежде чем болезненно выглядящий Вильфрид схватил меня сзади за воротник и сердито прошептал на ухо:

— Розмайн! Ты что, забыла о своем обещании принцу Анастасию?

— Ой… Так и есть.

— Ты…? — Вильфрид застонал, баюкая свою голову. Он велел мне подождать за дверью зала вместе с Рихардой, а затем быстро ушел. Он не получал приглашения от принца, поэтому не смог оставаться со мной.

Фу. Это было близко…

Обливаясь холодным потом, я ждала Анастасия за дверью. В конце концов он вышел, окруженный толпой девчонок, и с улыбкой посмотрел в мою сторону, а потом фыркнув, усмехнулся.

— Что, ты ждала меня здесь все это время? Извини, но у меня возникли более неотложные дела. У меня нет на тебя времени.

— Принц Анастасий сообщил, что он желает сопроводить нас. Просим прощения, — с хвастливым хихиканьем сообщили девушки. Я чувствовала исходящую от них явную враждебность и, поскольку мне не очень-то хотелось ввязываться в битву за любовь принца, немедля отошла в сторону.

— Нет никакой необходимости извиняться. Мне хорошо известно, что члены королевской семьи очень заняты. А теперь, Рихарда, не вернуться ли нам в общежитие? — спросила я, поворачиваясь к своей взрослой слуге, которая выглядела немного более напряженной, чем обычно. Наверное, она злилась из-за того, как грубо Анастасий разговаривал со мной. — Я хотела бы продолжить чтение книги, которую начала сегодня утром.

Рихарда кивнула и быстро зашагала прочь. Я старалась держаться рядом, но так и не осмелилась оглянуться, боясь встретиться взглядом с этими страшными девушками, поэтому так и не увидела выражения лица Анастасия.

Так как в тот день у меня не было занятий, я попросила разрешения сходить в библиотеку, но Рихарда отказала мне. Этого следовало ожидать, поэтому я посвятила свободное время изготовлению рукописи для следующей печатной книги. Я начала редактировать рассказы, записанные со слов детей, чтобы с наступлением весны можно было начать печать книги.

На следующий день, после обеда, по расписанию были практические уроки музыки. Профессор дал мне песню, которую мне нужно было сыграть, чтобы сдать экзамен. Как оказалось, это была одна из тех песен, которые Фердинанд давал мне учить в прошлом, так что, по практиковавшись всего несколько раз, я исполнила её перед профессором и сразу же получила проходную оценку.

Профессор одобрительно кивнул.

— Я вижу, вы упражнялись не только в исполнении своих мелодий.

— Я просто следую наставлениям моего учителя музыки.

— Ну, я очень надеюсь, что вы приведете этого музыканта с собой на чаепитие. Я с нетерпением жду этого.

— И я тоже. Быть приглашенным на чаепитие профессором такая честь, что когда мы с ней узнали об этом, то испытанные нами волнение и радость так и гонят до сих пор прочь наш сон.

— Ох, ну что за преувеличение…

Когда наш разговор закончился, урок тоже подошел к концу. Хотите верьте, хотите нет, но мое заявление не было таким уж преувеличением или наглой лестью. Розина действительно в последнее время потеряла сон, хотя и совсем не из-за волнения. Она посвящала свое время аранжировке песен и написанию соответствующих текстов. Она была искренне взволнована предстоящим чаепитием, настолько, что восторженная улыбка не сходила с её лица уже несколько дней.

— Розмайн, ты очень быстро управилась в этот раз, — сказал Вильфрид. Его заданием была мелодия, которую он никогда раньше не играл, и похоже, она ему не давалась. Он использовал мое возвращение как повод, чтобы перестать гипнотизировать ноты взглядом и отвлечься от запоминания мелодии.

Я села на свое место и только пожала плечами в ответ на это.

— Ты можешь с первого раза исполнить любую мелодию, — продолжал Вильфрид. — У тебя, должно быть, природный талант к харшпилю.

— Это не так, просто Фердинанд постоянно заставлял учить меня все новые и новые песни. Я и эту песню разучивала, это было сразу после дебюта.

— Сразу после дебюта? — удивленно переспросил он. Естественно, песня, которую она сыграла тогда, подходила для детей дебютного возраста, а не для десятилетнего ребенка. Он нахмурился, осознавая насколько разнились требования к нам еще в те далекие времена.

— Если ты тоже хочешь стать мастером игры на харшпиле, я могу попросить Фердинанда начать учить тебя музыке вместе со мной? — предложила я. — Он каждый сезон дает мне пять или шесть песен, которые мне надо выучить, и я никогда не знаю, когда он может попросить меня сыграть их, поэтому мне приходится почти что стирать пальцы до костей о струны под руководством Розины, чтобы освоить их как можно скорее.

Я вспомнила, как Фердинанд при проверке моего прогресса в изучении песен каждый раз совершенно неожиданно велел мне нести к нему свой харшпиль в конце каждого сезона. Как только я слышала это его требование, мое сердце начинало колотиться в груди как сумасшедшее. Не оправдав его ожиданий, я заработала бы продолжительный выговор за то, что недостаточно усердно работала, а потом он перечислил бы все допущенные мною при игре ошибки. Когда же я исполняла песни на удовлетворительном по его мнению уровне, он прежде чем выгнать меня прочь, давал мне для изучения гораздо более сложные песни, таким образом, начиная этот цикл снова.