— Самое большее, что ты можешь сделать как Верховный епископ и директор детского дома, — это спасти жизнь ребенка, которого родители посчитали ненужным. Ты не можешь помогать вести ему жизнь дворянина, — сказал он. — Более того, для тебя было бы проблематично демонстрировать такой явный фаворитизм одному из своих вассалов. Будь осторожна со всем, что ты говоришь и делаешь — ты приемная дочь эрцгерцога, и именно потому, что ты стала Верховным епископом, ты должна хорошо понимать, какие границы тебе нельзя пересекать.

Я могла только прикусить губу в ответ. Он был прав. Я не могла сделать то же самое для каждого благородного ребенка, который оказывался в такой же ситуации, и ставить одних выше других, основываясь на моих чувствах, только сделало бы меня такой же, как Безеванц.

— Не терзайтесь так, леди Розмайн. — Филина перевела взгляд с Конрада на меня, а затем широко улыбнулась. — Я теперь спокойна, зная, что у Конрада есть безопасное место для жизни. Больше всего на свете я боялась, что его оставят в этом месте, и он поднимется по самой высокой лестнице. Вдобавок ко всему, вы даже вернули нам семейную реликвию нашей матери. Я благодарна вам от всего сердца. Я буду служить вам всем, чем могу, и верну деньги, которые вы мне одолжили, как можно скорее. Я даже скоплю достаточно, чтобы выкупить Конрада, чтобы мы могли жить вместе, даже если и не как родичи-дворяне. В конце концов, он мой единственный брат.

Я увидела, как Филина и Конрад улыбнулись друг другу, и мои чувства по этому поводу улеглись — мир стал бы лучше без предубеждения против количества маны у детей, умирающих от кражи их магических инструментов.

— Фердинанд… сколько детей находится в ситуациях, подобных ситуации Конрада? — Спросила я.

— Магические инструменты дороги, так что я бы сказал, что, скорее всего, среди аристократов нашего герцогства есть и другие подобные ему.

— Есть ли какой-нибудь способ спасти их? И простолюдинов с Пожирателем тоже, если возможно? — Спросила я. Эти вопросы вызвали непонимающие, пораженные и даже раздраженные взгляды не только у Фердинанда, но и у Хартмута и Филины.

— Ты и так уже почти по горло занята развитием печати, не так ли? Ну ты и дура, — сказал Фердинанд.

— Но разве вас не беспокоит происходящее? Плюс, учитывая нехватку маны в герцогстве, я верю, что мы можем изменить подобнее положение вещей, измениться, если мы будем принимать их в приют. — Нехватка маны была серьезной проблемой, и мы хотели собрать её как можно больше.

— Нехватка маны временна. Что ты будешь делать, когда количество дворян снова увеличится? Тогда, придется избавляться от «излишков». Вместо того чтобы постоянно руководствоваться эмоциями, ты должна всегда думать наперед. Прямо сейчас ты рассматриваешь только то, что находится прямо перед тобой.

Я сделала глубокий вдох. Он был прав, но дети, несомненно, смогут использовать свою ману, чтобы выполнять какую-нибудь другую работу. Они могли бы оказаться полезными обществу, зарабатывая при этом на свое содержание. Даже если они не могли бы жить как дворяне, для них были доступны другие пути — те, которые, на мой взгляд, были по всякому намного лучше смерти.

Что я могу сделать…?

— Ты должна прекратить размышлять о подобном, — сказал Фердинанд, прерывая ход моих мыслей.

— Хм?

— Почти во всех случаях, когда ты начинаешь размышлять над каким-либо затруднением, все вокруг переворачивается с ног на голову. Кроме того, что-то настолько крупное потребует принятия непростых решений от ауба. Не думай о таких вещах, прежде чем приведешь в порядок свои собственные.

— Я понимаю…

И все же… Я хочу придумать решение для этого!

Я сжала кулаки под столом, и через мгновение Фердинанд тяжко вздохнул.

— Ты позволяешь своим чувствам отразиться на твоем лице, — сказал он с явным раздражением в голосе, побуждая меня вскинуть руки к щекам, закрываясь от его яростного взгляда. — Прежде чем ты повергнешь благородное общество в полный хаос, вмешиваясь в домашние дела незнакомых людей и оказывая непрошеную помощь, закончи сначала с печатным делом. Ты разве не хочешь больше быть библиотекарем? Нельзя стать чиновником, не набравшись сначала опыта в качестве его ученика.

Короче говоря, Фердинанд отчитывал меня за то, что я пытаюсь заниматься одновременно слишком многим.

— Дата продажи книг в замке быстро приближается. Ты закончила организацию этого события с компанией Плантен?

— И верно. Фран сообщил, что мастерская полностью готова, — ответила я. Даже в течение двух лет, пока я спала, Шарлотта и другие посредством общения через Фердинанда, регулярно организовывали книжную ярмарку компании Плантен. Следовательно, это стало постоянным событием, и я с нетерпением ждала, как все обернется в этом году.

В этом году на книжную ярмарку пришло и сделало покупки большое количество покупателей. Самым заметным из всех посетителем, без сомнения, был мой прадед, который стоял в самом начале очереди покупателей. Он пришел в себя после своего обморока во время моей лекции о сжатии маны и, ко всеобщему удивлению, прибыл сюда со своими опекунами. Доковыляв с помощью трости до стойки, он купил по одному экземпляру каждой из книг.

Я услышала, как Бенно и остальные резко набрали в грудь воздуха от неожиданной огромной суммы денег. Когда мы только начинали ярмарку, книг было не так много, но теперь их было много, разных видов. Ни один другой клиент не купил подобного количества книг.

— Рихарда, прадед, конечно, богат, не так ли?

— Он купил по одной книге только потому, что это его потомки — вы и леди Эльвира — сделали их, миледи. Он только что пришел в себя, так что граф Лейзеганг очень беспокоился о его здоровье.

Прадедушка?! Ты совсем себя не бережешь! Что, если ты снова упадешь в обморок?!

Я с тревогой наблюдала за ним, пока он в конце концов не вышел из комнаты, при этом я постоянно чувствовала сочувствие тем, кто должен был присматривать за мной таким же образом.

Нг… Это вредно для моего сердца. Неудивительно, что все кричат на меня, чтобы я сохраняла спокойствие. Мне нужно найти нечто, что позволит мне держать себя в руках…

Пока я переосмысливала все это, только что прошедшие крещение дети подходили за карутой и игровыми картами, в то время как взрослые за книгами. Среди клиентов было много женщин, и нашим бестселлером была коллекция романтических рыцарских историй, написанных Эльвирой. Неожиданно, любовные истории, действие которых происходило в Королевской академии, тоже оказались популярными. Они были основаны на рассказах, которые Эльвира слышала от большого количества женщин самых разных поколений, так что люди всех возрастов могли читать их и наслаждаться, смакуя тоску о прошлом и делясь теориями о том, с кого списан тот или иной персонаж.

Самым продаваемым продуктом была звезда книжной ярмарки этого года: Восхитительные рецепты Розмайн. Это была наша первая книга с применением цветных чернил и продукт труда многих людей. Хьюго и Элла выбрали свои самые простые в приготовлении рецепты; Никола сделала все возможное, чтобы записать их все; Вильма создала иллюстрации; а Хайди создала цветные чернила, которые в первую очередь сделали возможным окрашивание.

Кстати, на последней странице была реклама итальянского ресторана.

Мы смогли сделать цветные книги с помощью мимеографической печати. Это было чрезвычайно трудоемко и дорого по сравнению с черно-белой печатью, и было чрезвычайно трудно не допустить смешения и неверного цвета при попадании краски разных цветов на друг друга. Гил сообщил мне что это было самым трудным, все работники мастерской были в изнеможении после работы над этой книгой.

Книга рецептов была небольшой, всего десять рецептов, но это была наша самая дорогостоящая книга на сегодняшний день. Несмотря на это, поскольку она включала рецепты блюд консоме и макарон, дворяне, которые ели блюда, приготовленные шеф-поварами замка во время зимнего общения, покупали книгу толпами. Стиль приготовления пищи сильно отличался от местных традиций, поэтому еще предстояло выяснить, смогут ли их повара на самом деле приготовить правильно блюда, имея перед собой только письменные рецепты. Элла и остальные сказали, что все равно нужно будет привыкнуть к правильному соотношению нагрева, времени и тому подобного.