К этому моменту Фердинанд хмурил уже не только брови но и лоб.

— Ангелика, Дамуэль. Я хочу, чтобы вы оба тоже попытались провести линию.

— Да, сэр.

Следующими попытались мои два рыцаря-стража, и их линии продолжили установившуюся тенденцию, держа форму хуже чем у тех кто пытался раньше. Та линия, которую нарисовал Дамуэль, была хуже всех — она выглядела так, как будто он пролил чернила на ткань, а не провел линию.

— Возможно, это связано с количеством маны того кто используют чернила? — Предложила я.

— Или, возможно, его элементами… Я должен провести дальнейшие исследования, чтобы быть уверенным. Розмайн, можно мне этих чернил? — Спросил Фердинанд, его переключатель “безумный ученый” теперь полностью находился в положении “полная мощность”.

Ингредиенты и так принадлежали ему, и пока это не слишком вредило его здоровью и работе, я не видела причин возражать против того, чтобы он на некоторое время заперся в своей мастерской.

— Можно, если пообещаете заниматься исследованиями только после еды и покинете свою мастерскую завтра к третьему колоколу, — сказала я. Фердинанд с раздражением посмотрел на меня, но я не собиралась проводить каждое лишнее время в ожидании, когда он наконец выйдет из мастерской. Я лучше потрачу это время на чтение.

— Хорошо, — согласился он. — Юстокс, прикажи слугам приготовить еду. Я закончу столько работы сколько успею. И… Дамуэль. Я доверю уборку здесь тебе.

— Сэр?!

Оставив Дамуэля в замешательстве, Фердинанд взял бутылку с чернилами и быстро вышел вместе с Юстоксом и Экхартом.

— Но почему я…? — Вопросил в пространство Дамуэль, все еще ошеломленный порученным заданием.

— Вероятно, потому, что если доверить это Ангелике то она все здесь разнесет, — предположила я.

— Профессор Хиршур всегда кричала на меня по этому поводу, но откуда лорд Фердинанд знает об этом? — Спросила Ангелика. Я ответила неловкой улыбкой, не желая показывать, что кто-то мог догадаться об этом, просто наблюдая за ней в течение дня, а затем посмотрела на Дамуэля.

— Он, должно быть, хочет, чтобы ты также сейчас научил меня очищающей магии.

— А, верно. Это я могу.

И Дамуэль научил меня очищающему заклинанию, пока мы были в мастерской. Это было совсем не сложно; мне просто нужно было вынуть свой штаппе и пропеть “вашен ”, наполняя его маной.

— Это требует огромного количества маны, если у вас нет элемента Воды, но вам об этом даже не стоит начинать волноваться, — сказал Дамуэль, покачав головой. Похоже, что в прошлом он намучился с очисткой вещей, хотя его с тех пор увеличившееся количество маны означало, что теперь он находил это гораздо менее хлопотным.

— Я полагаю, что я почищу все эти инструменты сразу, — сказал я, глядя на рабочий стол, наполняя свой штаппе маной. Затем я крикнула: “Вашен!” — и в одно мгновение вся комната оказалась залита водой. Возникшие из ниоткуда потоки подхватили меня с пола и закружили так, что я не могла понять где пол, а где потолок. Мои глаза распахнулись до предела, и в то время как я буквально тонула в своем замешательстве, окружавшая меня вода внезапно исчезла.

Гравитация внезапно потащила мое некогда свободно парящее тело обратно на пол, где Дамуэль как раз весьма удобно расположился, чтобы смягчить мое падение. Его тоже засосало в поток, и он оказался лежащим на спине.

— Гхх! — Хекнул Дамуэль, когда я рухнула ему на живот. Тот факт, что он все еще был способен выдавать вежливое “Вы ранены?” между сильными приступами кашля было еще одним подтверждением того, что он был образцовым рыцарем-стражем.

— Кхе, кхе!

Ангелика тоже отплевывалась, приходя в себя после внезапного погружения, и быстро моргала от удивления. Вода уже ушла, и мы все были полностью сухими, но ощущение того, как мы тонули, все еще было с нами.

— Леди Розмайн, зачем вы призвали столько воды? — Спросил Дамуэль. Я отвела взгляд и прижалась к нему всем телом, не желая встречаться своими глазами с его, полными недовольства.

— Только теперь я поняла, в какой степени количество используемой маны влияет на количество воды, — ответила я. — В будущем я буду более осторожна.

Страшитесь магии очищения…

— Розмайн. Прошу прощения, но если у тебя нет никаких планов на сегодняшний день, ты не будешь возражать, если я посещу твою потайную комнату? — Спросил меня Фердинанд, когда я пришла помочь ему с документами на следующий день.

— Что?

Похоже, что он провел предыдущий вечер, запершись в своей мастерской, экспериментируя с использованием чернил на всех доступных ему образцах бумагах, ткани и дереве, только чтобы узнать, что за время его сна все проведенные линии им исчезли без следа. Моя признательность за то, что он сдержал свое обещание, покинув свою мастерскую к третьему колоколу, быстро угасла. Причиной этой его покладистости оказалось сильнейшее желание посмотреть, что случилось с линией на ткани, которую мы оставили в моей мастерской.

— Чернила исчезли? Я не возражаю, чтобы вы посетили мою мастерскую, но… если они действительно пропадают, не будут ли они непригодны для использования?

— Если чернила непригодны, тебе просто придется вернутся к идее с вышивкой, только и всего, как делают все остальные.

Но я сделала чернила специально, потому что не хочу возится с вышиванием! Как ты только можешь быть таким вредным?!

И вот, я в компании с Фердинандом, направилась в свою потайную комнату, оплакивая свое потерянное время для чтения. Было грустно потерять его, хотя я должна была признать, что мне также было очень любопытно узнать как же повели себя чернила.

Мы вошли в мою мастерскую, которая была очень чистой после вчерашнего инцидента, и Дамуэль достал коробку с тканью, на которой мы рисовали. Однако на ткани, которую он достал, не было абсолютно ничего — ни моей линии, ни чьей-либо еще.

— Действительно исчезли… — заметил Дамуэль.

Нееет! Теперь я должна мучиться с вышивкой… Это займет целую вечность…

Чувствуя себя побежденной и подавленной, я взяла в руки ткань. Однако в тот самый момент, когда мои пальцы коснулись её, она начала светиться. Все линии, которые были нарисованы на ней, внезапно снова появились, по прежнему разделяясь на мои четкие и разной степени расплывчивости, что наносили прочие.

— Да как это возможно? Это невероятно, — пробормотал Фердинанд, прищурив глаза и сосредоточенно уставившись на ткань. Я разложила её на всеобщее обозрение и пожала плечами.

— Если даже вы не можете этого понять, Фердинанд, то уж я и точно не смогу, — сказала я. Все остальные кивнули в знак согласия.

— Если даже прикосновение лорда Фердинанда к нему не привело к каким-либо изменениям, линии должно быть проявились только в ответ на ману леди Розмайн, — сказал Юстокс, выглядя столь же заинтригованным, как и Фердинанд, когда он смотрел на ткань. — Леди Розмайн, могу я одолжить тряпицу на минутку?

Я отдала ткань Юстоксу, и линии исчезли. Я снова прикоснулась к ней, и они появились снова.

— Интересно, они также будут реагировать на фей камни, наполненные твоей маной? — Принялся размышлять в слух Фердинанд. — Если это так, чернила все еще пригодны для использования. Хотя это будет означать, что только ты сможешь нарисовать ими работающий магический круг. И все же, как, это работает…?

— Фердинанд, могу я предложить вам провести еще какие-нибудь эксперименты с чернилами, сделанными из вашей собственной маны? Это только обременило бы вас, если бы вы постоянно просили меня о помощи, не так ли?

Именно Фердинанд приготовил ингредиенты для заваривания и отмерял их количество; он мог сделать свои собственные чернила и экспериментировать столько, сколько ему бы хотелось.

Если мои чернила могли создавать функционирующие магические круги, меня бы больше ничего не волновало.

— Хорошее предложение. А теперь, если вы меня извините.

И с этими словами Фердинанд быстро вышел из моей потайной комнаты.

Да, все верно. Убирайся отсюда. Я не собираюсь вечно торчать рядом с сумасшедшим ученым.