Какое-то время на рынке еще будут торговаться запасы спайса и глиттерстима, имеющиеся на складах у наркоторговцев.

Но затем — все.

Доминион не признает право разумных на саморазрушение.

Пока спайс в наших руках — это исключительно медицинская субстанция.

И тела «несогласных» станут прекрасным кормом для энергетических пауков, чтобы это вещество не кончалось до тех пор, пока не будет выработана менее опасная тактика по добыче этого ценнейшего вещества.

Десять лет и двадцать восьмые сутки спустя Битвы при Явине…

Или сорок пятый год и двадцать восьмые сутки после Великой Ресинхронизации.

(Семь месяцев и тринадцатые сутки с момента попадания).

Подумать только — а ведь на страницах книг он представлен не иначе как антигерой, полный внутренней ярости.

Человек, который не моргнув глазом взорвал звезду в системе Карида и сжег миллионы (если не больше) жизней только лишь из-за гибели близкого ему человека.

Гибели, которая до сих пор не произошла.

И, если честно, в моих силах это остановить.

Как минимум — убрав с «игральной доски» катализатор всего происходящего.

Тот самый щупленький катализатор, который сейчас сидит за столом напротив, смущенно пережевывая обед и настороженно-отрицательно относясь к надетой униформе.

— Должен попросить прощения, Кип Дюррон, за то, что вы вынуждены носить форму кадета, но на военном корабле запас гражданской одежды не предусмотрен, — произнес я.

Мыслями отдаляясь к своему платяному шкафу, в котором можно найти немало такого, что явно не подходит под категорию «военное обмундирование установленного образца формы одежды».

Лишь только две дюжины комплектов белоснежной гранд-адмиральской формы полностью соответствуют этому правилу.

Остальное же…

Когда-нибудь у меня дойдут руки до того, чтобы разобраться в доставшемся от Митт’Рау’нуруодо гардеробе.

— Зачем я здесь? — буркнул черноволосый мальчик, смотря в тарелку прямо перед собой.

— Я хочу с тобой поговорить, — даже несмотря на йсаламири, находящуюся в паре метров от места трапезы, Рукха, дежурящего позади парня и нескольких гвардейцев у входа, что сводило на нет любые «фокусы» Дюррона, предпочел быть с ним откровенным.

— Зачем?

— Хочу понять что ты за человек, — объяснил я.

Кип Дюррон в подростковом возрасте.

Впрочем, явно идиома не для детского разума.

Если верить записям в картотеке Кесселя, то Кип Дюррон родился почти семнадцать лет назад на планете Дейер

В картотеке этого нет, но из трилогии книг «Академия джедаев», я помнил, что у паренька есть Брат, который в настоящий момент является рекрутом на Кариде. И именно ради его освобождения Дюррон в порыве эмоций взорвал звезду Кариды.

Это, конечно, не спасло брата, а лишь погубило планету и всех, кто на ней оставался.

— Зачем? — упрямо повторял подросток.

— Для того, чтобы понять, можем ли мы быть на одной стороне, — пояснил я.

— Не можем, — четко ответил Дюррон, откладывая в сторону столовые приборы и явно намереваясь уйти из-за стола. — Спасибо, что покормили, но дружить с Империей я не намерен. Вы — зло.

— Сядьте на место, молодой человек, — приказал я, наблюдая за тем, как Рукх встал на пути представителя расцветающего юношеского максимализма. — Прерывать беседу подобным образом — признак невоспитанности и плохого тона. Навряд ли ваши родители были бы вами довольны в этот момент, Кип Дюррон.

Секунду Дюррон боролся взглядом с ногри, но уступил, сообразив, что не может даже претендовать на призрачную попытку успеха.

Плюхнувшись на стул, он сложил руки на груди, отводя взгляд в сторону.

Демонстративная «поза закрытости», которая невербально сигнализирует о нежелании собеседника прислушиваться к говорящему и вообще участвовать в диалоге.

— Благодарю, — произнес я.

Что ж, будем ломать этот лед так же, как я ломал его в отношениях со своими детьми, которые в один прекрасный день узнали, что мужик, уходящий чуть свет из их дома, и появляющийся, когда они уже спят, является их родным отцом, о котором им рассказывала мать.

— Для начала все же прошу продолжить прием пищи, — спокойно произнес я, демонстративно накладывая в установленную передо мной тарелку из общей тары порцию сероватой каши и отправляя в рот ложку, зачерпнув из собственной порции.

— Я не хочу есть эту безвкусную еду, — заявил несовершеннолетний надменным тоном, словно меня это может задеть.

Ах, ну да, это же позиция отрицания предложенного, как способ уничижения усилий предлагающего.

— Твое медицинское обследование показало, что тебе необходимо восполнение значительного количества полезных элементов и витаминов, — произнес я. — Да, еда безвкусная в виду прописанной тебе диеты, но на Кесселе было намного хуже. Уверяю тебя, как только врачи перестанут опасаться за твое здоровье, диета будет отменена, и полная лекарств пища будет заменена на стандартную.

Мальчишка скосил на меня взгляд.

Потом посмотрел на свою тарелку.

На мою.

Сообразил, что мы едим абсолютно одно и то же.

— Вам тоже прописали диету? — неуверенно поинтересовался он.

— Нет, — ответил я.

— А зачем тогда едите эту безвкусицу с запахом медикаментов? — скривился пацан.

— Для того, чтобы ты не чувствовал себя одиноким, — пояснил я. — С гадостями лучше всего разбираться совместно. Врачи будут недовольны, если ты не съешь двойную порцию каши с медицинскими добавками. Если узнают, что ты не получил нужное количество питательных веществ, будут ставить болезненные уколы с лекарствами.

Мальчишка вздрогнул, очевидно вспомнив «доброту» тюремного медицинского дроида, о которой мне вчера поведал майор Томакс Брен.

— А, поскольку, ты не особо жалуешь усилия наших поваров и медиков, я счел правильным прикрыть тебя от их гнева и уколов, помогая тебе справиться с тем объемом каши, которую тебе нужно съесть по предписанию врачей, — пояснение вызвало удивленное моргание больших коричневых глаз мальчишки. — Пусть я и командую всем вокруг, но с медиками даже я не спорю. Так что, мы пойдем на тактическую хитрость и разделим кашу на двоих.

Учитывая, что к столу всего-то было подано две стандартные порции, оптимизированные для легкого усвоения молодым ослабленным дрянным питанием организмом, ничего сложного в этом нет.

— Значит я получу в два раза меньше полезных веществ? — прищурился парнишка, сделав определенный вывод из моих слов.

— Такая сложилась ситуация, — напомнил я. — Ты не хочешь есть кашу вовсе. Перспективы уже были обозначены. Мне не хотелось бы, чтобы ты испытывал дискомфорт на борту моего флагмана. Поэтому я тебе помогаю.

— Не за просто так же?

Находчивый мальчик.

Впрочем, не будь он сообразительным, то явно не протянул на Кесселе так долго.

— Конечно, — не стал лгать я. — Мои цели не изменились — я хочу поговорить с тобой и понять что ты за человек.

— Я уже сказал, что ваша попытка подружиться — обречена на провал, — в свою очередь напомнил пацан. — Я не буду якшаться с имперцами.

— Молодец, — похвалил я, продолжая трапезу.

На самом деле не так уж и отвратно.

— Что-то вы темните, — произнес пацан, повысив голос, чтобы не дать мне услышать бурление изголодавшегося желудка. — Имперец, который хвалит меня за то, чтобы я не контактировал с имперцами… В чем логика-то?

— Если ты ее не видишь, это не значит, что она отсутствует, — произнес я. — Это лишь констатация того факта, что ты чего-то не знаешь. И только. Не больше, не меньше.

Пацан некоторое время смотрел мне прямо в глаза, после чего перевел взгляд на тарелку и принялся расправляться с кашей.

Несколько минут он делал это молча, после чего застыл, смотря в одну точку, медленно пережевывая кашу…