Кассий бросился назад от опасности, грозящей от слона, к триариям, вставшим там защитной стеной… Всё перемешалось в одну минуту… Римляне, карфагеняне, принципы, союзные галльские лучники, лакедемоняне, белые плащи Священных отрядов, все были перемешаны в круговорот сражающихся человеческих тел, который набирал свои обороты в последних горьких, наполненных драматизмом минутах сражения, происходившего вокруг знамени Римской республики…
– Кассий, – услышал Кар окрик сбоку. Он повернулся и увидел Септемия, прорвавшегося с частью конницы к консулу. Несколько подручных Септемия собрали и держали под уздцы с полтора десятка лошадей, которых достаточно бегало вокруг, как карфагенских, так и италийских скакунов.
– Прикрой лошадей! Я за консулом! – Септемий спрыгнул с коня и подбежал к Атиллию.
Марк Атиллий Регул сидел на небольшом бугре, безучастно наблюдая за происходящим вокруг него сражением.
– Марк, не время рассиживаться, на коня! Пробиваемся назад! – крикнул Септемий, нагнувшись к консулу.
Регул, находясь в глубокой прострации, вздрогнул от призыва квестора и поднял на него глаза:
– Ты жив, Бибул?! Видно, действительно Янус недостаточно проворен, чтобы отправлять таких выскочек к Плутону! Что тебе надо, Бибул? Тебе судьба оставила жизнь так же, как она оставила её вон тому молодому центуриону! – Регул скользнул взглядом по Кассию Кару. – Значит, у вас есть будущее. Значит, вы ещё можете что-то изменить или совершить в этом неблагодарном мире! Мне же жизнь теперь в тягость. И всё, что я могу сделать, так это умереть с честью. Возле города, который я выбрал своим орудием для достижения своих целей – славы, могущества, власти! Всё это исчезло! Испарилось, развеялось! Так для чего мне возвращаться в Рим? Чтобы стать посмешищем?! Уходи, Бибул, твоя жизнь в опасности, даже сейчас…
Септемий молча отвернулся от консула, не ответив ничего. Ему стало противно… Противно видеть человека, который обрёк на смерть столько людей, говоря им высокие слова о славе Рима, а на самом деле во имя только своей славы и власти!.. Септемий уходил, чувствуя себя замаранным… Замаранным чужой, глупой, грязной волей, по вине которой идёт война и гибнут люди…
– Септемий! Оглянись! – услышал он окрик Кассия Кара, который вернул его в реальность. Квестор оглянулся…
В месте, где только что сидел Регул, кипело сражение. Конница карфагенян ворвалась в круг ликторов консула… Септемий увидел, как брошенное кем-то копьё пронзило ликтора, поддерживающего знамя консульской власти. Ликтор согнулся, но не отпустил знамя, обводя глазами вокруг себя, как бы ища поддержки и помощи… Септемий бросился к ликтору, державшему знамя консулара. Он подбежал к нему и ликтор с благодарностью взглянул ему в лицо, будто испытывая огромное облегчение… После этого он разжал руку и упал к воткнутому в землю древку знамени Республики… Септемий, схватив знамя, бросился к Кассию…
Вскочив на лошадь и видя замешательство Кассия, он крикнул:
– Кассий, ну что же ты?!
Кассий озираясь вокруг на общую неразбериху, испытывал страшные муки.
– Я остаюсь, мне надо выводить людей! – Кассий бессильно огляделся. Везде, где только что был строй римлян, были карфагеняне…
Вдруг зазвучала труба… Она передала команду… Эта команда звучала очень редко… Звук валторны возвестил о капитуляции консула… Регул, видя неизбежность смерти многих его окружавших солдат и ликторов, приказал оставшейся армии сложить оружие, сам сдаваясь в плен…
– Ну что, приимпелярий? Ты с нами или предпочтёшь остаться с ними?! За кем последуешь? – Септемий требовательно взглянул на Кассия.
Кассий увидел, как многие солдаты бросают оружие… Решение напросилось само:
– Все на лошадей! – крикнул он воинам, окружавшим его. – Уходим с квестором в прорыв!
Чуть более десятка воинов сели на лошадей вместе с ним… Далее ждать не было смысла и отряд, с места взяв самую максимальную скорость, понёсся на прорыв…
…Массилий вёл манипулы двух легионов Марса и Палатина, строго выполняя распоряжение легата. Римская пехота левого крыла вышла из боя и отступала, отражая конницу врага, носящуюся вокруг них с копьями и метательным оружием. Самые большие потери понёс легион «Палатин», который хоть и краем, но всё же был атакован слонами противника. Но ещё до слонов его с фланга атаковала пехота Диархона. После удара нескольких слонов строй легиона рассыпался и понёс ощутимые потери… Здесь погиб легат легиона, пытаясь личным примером восстановить строй. В конце концов, всё могло сложиться и закончиться, как и в центре! Но легат Бабрука взял на себя ответственность и стал отводить фланг, после того как узнал о произошедших событиях в центре со слов Септемия Бибула! И сохранившиеся манипулы легиона «Палатин» примкнули к легиону Тита и сохранили тем самым боеспособность… Крыло отходило, вбирая в себя воинов разбитого легиона «Латиум», ближайшего соседа «Палатина», ушедшего к центру и попавшего под атаку слонов, вследствие чего было полностью разбито…
…Рядом с Массилием шли выжившие и примкнувшие к их крылу центурионы различных легионов… На их лицах читалась подавленность, некоторых ещё трясла горячка боя, невыплеснутая ярость на противника, жажда мести, всё это отражалось на их речах:
– Регул, самодовольный павлин, не дал возвести лагерь!
– Как такое могло произойти? Ведь нас было вдвое больше…
– Мы были слишком самонадеянны. Первые победы сыграли с нами злую шутку!..
– Да, своей глупостью мы позвали за собой преследующий глупцов и слепцов рок!
– Пунны оказались хитрее нас! А лакедемоняне, ударившие вслед слонам, расстроили весь центр, связав нас сражением!
– У вас, на левом фланге, было спокойно, тут не было слонов!.. А если и были, то не в таком количестве!
– Зато в прошлой битве все слоны достались нам! Но мы выстояли!
– Вы были на холмах! Там слонам сложнее передвигаться!
– А кто знает, что произошло с нашим правым флангом? Почему слоны с правого фланга третьим ударом протаранили наши тылы?
– Говорят, правый фланг вообще побежал! Конница пуннов истребляла их!..
Такие речи слышались в рядах отступающих воинов. Массилий не вступал в разговоры. Он уже давно понял, что на войне нет правдивой стороны. Всякая правда, взявшая в руки оружие и пришедшая в пределы чужого города, народа, дома, превращается в неприкрытое зло! Массилий зло сплюнул. Центурион, прибившийся к ним и шагающий рядом, увидев это, сказал:
– Ничего, декан! Мы сюда ещё вернёмся! – Глаза центуриона горели убеждением. – Вернёмся и отомстим за всех! Сожжём и разрушим здесь всё!
Массилий резко и зло повернул к нему голову:
– А пока ты, поджав хвост, плетёшься в обратном направлении, оставив позади себя десятки тысяч погибших соотечественников! За что ты собираешься мстить пуннам?! Наверно, это они жгли наши города и деревни? Или они продавали наших пленных в рабство? Это они высадили своё войско около нашего Рима и жгли предместья? Ты заработал чин центуриона, но это не заполнило твой разум здравым рассуждением, как не заполнило достаточной храбростью! В легионе Марса и Палатина погибло более половины центурионов, но легион боеспособен! А что же у тебя? Ты жив, а легиона нет! Мститель!
Глаза центуриона загорелись гневом, он было открыл рот, чтобы ответить, но был остановлен голосами, поддерживающими мнение Массилия.
– Массилий прав! Нам здесь совсем нечего было делать! Мы, кто прошёл две войны в Самнии, навоевались уже вдоволь! – провёл рукой по своей шее седой ветеран.
– Сенат только говорит, что прислушивается и думает о народе. На самом деле после захвата Самния ни один простой гражданин Республики не получил ни надела земли в захваченной провинции! А нас, кому была обещана земля, они тут же снарядили на другую войну, избежав этим выполнения своих обещаний! А там уже всё поделили между собой богатейшие сенаторы! – заметил другой.
– Просто они хотели нас расселить среди этих насекомых и змей! – зло высказал предположение другой декан, с рукой в кровавых тряпках, подвешенной к груди.
