– Простудишься ведь, обормот.

В голосе Айвата прозвучало столько нежной заботы, что Мюрр едва не умер на месте от зависти и обиды. Стоя под проливным дождем в обличие волка, он прижимался носом к окну, заглядывая в комнату, где спал Темьян, и плакал – первый раз в жизни – молча, но оттого еще более страшно, выплескивая все свои несбывшиеся надежды, разрушенные мечты и обманутые ожидания.

А потом слезы высохли, и пришла ненависть – тяжелая, горячая, – к тому, кто ничем не отличался от него самого, но которому судьба сделала такой роскошный подарок – дружную, любящую семью…

– Почему ему, а не мне? – сквозь стиснутые зубы цедил Мюрр, разглядывая спящего Темьяна. – Чем я хуже?!

– А ты чего здесь стоишь? – раздался вдруг за спиной женский голос.

Мюрр-волк подпрыгнул от неожиданности и обернулся, угрожающе оскалив клыки. Перед ним стояла мать Темьяна и куталась в плотную накидку-плащ.

– Ты чего стоишь под ливнем? – повторила Мьюла, ничуть не испугавшись волчьих клыков. – Пойдем, пущу тебя на сеновал. Высохнешь, обогреешься. Я тебе курицу принесу, поешь. Пойдем, пойдем, – настойчиво повторила она, видя его нерешительность. – Ты издалека пришел? Что-то я тебя в наших краях раньше не видела.

Женщина направилась к стоящему в стороне от дома сеновалу. Мюрр настороженно последовал за ней.

– Заходи, – Мьюла распахнула дощатую дверь. – Смелее, не бойся, никто тебя не тронет.

Ее рука ласково потрепала мокрого зверя по загривку. Мюрр вздрогнул и поджал хвост, а губа сама собой поползла вверх, обнажая желтые клыки. Он приглушенно зарычал.

– Дикий ты совсем, – хмыкнула Мьюла. – Человека не признаешь. Наших-то, местных волков мясом не корми, лишь бы за ухом кто почесал. Так и лезут под руку. Мол, гладьте меня, чешите дни напролет. А ты видно не привык к ласке-то?

«Не привык к ласке-то…» – эхом отозвалось в ушах. Для Мюрра эти слова явились последней каплей. Он вдруг прижался к ее ногам и завыл – отчаянно, навзрыд.

– Ну-ну, успокойся. – Мать Темьяна присела на корточки и прижала мокрого волка к себе. – Горе у тебя, да? Один ты совсем, бедолага? Хочешь, оставайся с нами.

И Мюрру вдруг очень сильно захотелось и впрямь остаться в этой дружной семье, хотя бы и в облике волка. В тот миг он дорого бы дал, чтобы и впрямь навсегда превратиться в зверя, позабыв свою человеческую сущность, как кошмарный сон.

Но мгновение слабости прошло так же быстро, как и возникло. Мюрр съел предложенную курицу, а как только Мьюла ушла, выскользнул с сеновала и растворился в лесу. И все же воспоминание о руке, ласково погладившей его мокрую шкуру, нет-нет, да и всплывало в памяти…

В ту же ночь он рассказал о месте нахождения Темьяна Творцу. Высказал свои соображения о том, что забрать «второго» будет не так-то легко.

– Мьюла и Айват будут защищать сына до последнего, – согласился Творец. – Кстати, а как насчет жителей деревни? Как думаешь, они останутся в стороне?

– Вряд ли. Напротив, они ринутся защищать Темьяна. Видите ли, Мьюла и Айват рассказали им правду о… хм… вас.

– Вот так просто взяли, да рассказали, кто я такой на самом деле? – скривился Творец. – И что? Те тупые деревенщины не подняли их на смех, не выгнали прочь из селения?

– Нет. Они поверили и разрешили семье Айвата остаться. Больше того, вы теперь для всей деревни враг номер один, а Темьян, соответственно, единственная надежда человечества, – не удержался от сарказма Мюрр.

Творец поиграл желваками. Его счет к родителям «второго» вырос до небес. Что ж, похоже, пришла пора предъявить его.

– Как будем действовать, Мюрр? Похоже, у тебя есть план?

– А как же. Позовем на помощь кабаёши. Они профессиональные охотники на оборотней, так что перещелкают деревенских урмаков, как орешки.

– А Мьюла? Не думаю, что кабаёши хватит сил справиться с ней.

– Ее я беру на себя, – перебил Мюрр.

– Ты уверен? – после паузы уточнил Творец.

Он не мог не заметить, как взбудоражен воспитанник, догадался, какие чувства обуревают его. Понял, что сегодня ночью Мюрр сделал очередной выбор: преданность Творцу или острая симпатия к Мьюле и Айвату, в которых он увидел мать и отца – настоящих, таких, какими они и должны быть. Выбрать-то он выбрал, но… Хватит ли у него решимости в нужный момент нанести удар по тем, кто ему глубоко симпатичен? Не дрогнет ли его рука?

– Ты уверен, что сможешь сражаться с ними? – напрямую спросил Творец.

– Уверен, – кивнул Мюрр. – Не беспокойтесь, я не подведу вас. Пусть Дуэр срочно вызывает кабаёши. Завтра в деревне праздник – Посвящение Зверю, так что послезавтра на рассвете жители будут сонными и хмельными. Лучшего времени для нападения и не придумать.

– Да, ты прав. Я сейчас же свяжусь с Дуэром.

– Кстати, пускай он и сам придет. Лишний маг в бою не помеха.

На следующий день хутор Мюрра наводнили непривычные глазу жителя мира Ксантины воины – огромные, широкоплечие, с бугрящимися мышцами и гладкой, медного цвета кожей. Головы походили на бычьи: изогнутые черные рога, глубоко посаженные глаза, огромные ноздри и выдающаяся вперед челюсть.

Несмотря на прохладный осенний денек, вся одежда гостей состояла из коротких набедренных повязок и легких сандалий, но они совершенно не чувствовали холода. Впрочем, кабаёши вообще не отличались чувствительностью – могли выжить в ледяной воде, длительное время обходиться без воздуха, без еды и сна, выдержать любую боль, упасть с огромной высоты и не разбиться, и многое-многое другое. И лишь одно внушало им… нет, не страх, а, скорее, опасение – открытое пламя. Кабаёши не любили его, сторонились. Насколько Мюрр знал, даже на привалах они разводили костер в стороне от лагеря, быстро готовили пищу и тотчас гасили огонь.

Но это была их единственная слабость. И все же Мюрр учел и ее, ведь Мьюла в одиночку могла отбить нападение кабаёши, просто-напросто окружив деревню магическим огненным кольцом. Чтобы этого не произошло, Мюрр наложил на каждого из наемников заклинание «Ледяной брони», которое сделало их нечувствительными к огню.

Да, что говорить, к нападению на деревню Темьяна Повелитель Холода подготовился очень тщательно. Составил план, который начертил ножом прямо на столешнице. Изложил его кабаёши. Те слушали, уточняли, вносили изменения. У них за плечами был огромный опыт проведения подобных налетов, и Мюрр ничуть не сомневался, что сражение закончится их победой.

– Значит, решено. Заходим двумя группами: отсюда и отсюда, – сказал командир наемников. – Здесь я расставлю арбалетчиков, чтобы сбивать обернувшихся драконами урмаков. Хорошо бы еще магические сети для подстраховки. – Он вопросительно посмотрел на нанимателей.

– Сделаем, – кивнул Дуэр.

– Кстати, Мьюла тоже может попытаться сбежать с сыном в облике дракона, – подсказал Творец. – Через магические сети она прорвется в один миг.

– Верно, но поверх сетей мы поставим «Воздушную чашу», – возразил Мюрр. – Чтобы пробить такой заслон, даже ей понадобится уйма времени.

– Отлично! Похоже, капкан вот-вот захлопнется, – довольно потер руки Творец.

– Остался еще один вопрос, – сказал командир кабаёши. – Наша задача: уничтожение или захват?

– А в чем разница? – не понял Дуэр.

– В первом случае уничтожаем всех обитателей деревни поголовно, не зависимо от пола и возраста. Разумеется, кроме этого вашего мальчугана… как его… Темьяна. Во втором только тех, кто сопротивляется.

Дуэр пожал плечами:

– По мне так все равно. Как получится…

– Нет! – перебил Повелитель Холода и посмотрел на Творца. Тот едва заметно прикрыл веки, подтверждая решение Мюрра. – Ваша задача: истребить всех. Темьян должен остаться совершенно один… Впрочем, оставьте в живых пару-тройку урмаков, я сам ими займусь.

– Будешь выкачивать кровь? – догадался Дуэр.

– Да, – кивнул Мюрр. Этот мальчишка Темьян такой же, как и он сам, а значит, кровь окружающих его людей годится для рисования вязи жизни. – Совместим приятное с полезным.