- Ха! Мой паспорт в Москве в рюкзачке отдыхает. Будь у меня с собой документы, разве я бы к вам поперся без особого приглашения? Позвоните полковнику. Пожалуйста. Скажите, Максим Безымянный домогается его дочери с красивым именем аудиенция.

Дежурный поднял трубку. Едва он сказал «Максим Безымянный», как телефон разразился потоком брани.

- …твою мать! Живо его ко мне! И кто там еще с ним – тоже!

Максим поднялся на второй этаж и без стука вошел в уже знакомый кабинет. Полковник Фирсов – все такой же безликий, серый и от того не менее страшный, сидел за все тем же письменным столом, за которым Максим его увидел в первый раз. Только на лице особиста прибавилось морщин, а на полированной столешнице – царапин.

- Здравствуйте, Александр Борисович, - вежливо приветствовал его Максим.

- Здравия желаю! – Кузьма при виде высокого начальства вытянулся по стойке «смирно».

- Вольно, - ухмыльнулся Фирсов. – Мне тут москвичи провода оборвали. Аномалия схлопнулась с такими спецэффектами, что все думали, ядерный удар. Потом открыли дверь – а там обычный подвал. Весь забитый взрывчаткой и патронами. Выясняют теперь, чье это богатство. Вас потеряли в Москве. Считают мертвыми, но это, как я вижу, не так.

- Не оправдали доверия партии и правительства, - съязвил Максим.

Полковник не повел бровью. Шутка его не зацепила.

- Твой напарник подождет за дверью, - сказал он бесцветным тоном.

- Мы, вообще-то, были вместе…

- Я настаиваю.

Кузьма вышел из кабинета. Похоже, он принял приказ как должное, безо всяких обид. Максим же сел в кресло для посетителей и выложил полковнику все, за исключением эксперимента с пистолетом Макарова. Никто не должен знать об уникальной способности этого оружия нормально работать в аномалии. Максим позвоночником чувствовал, что это знание ему еще пригодится.

- Что-то ты не договариваешь, - Фирсов побарабанил пальцами по столу.

- Нет, вроде все рассказал. Что помню.

- А что не помню – нет. Ну, дело твое, - удивительно легко сдался полковник. – Для тебя есть задание государственной важности. Надо устранить ненужного свидетеля. Того, кто сейчас ждет в коридоре.

Стены поплыли перед глазами. Максим кашлянул и сглотнул слюну:

- Как… устранить?

Фирсов коснулся пальцем лба:

- Да вот так. Как ты это проделал с Петровским, так же проделаешь и с Кузьмой Фроловым. Молодой человек умирает от инфаркта или инсульта. Врачи проглядели. Комар носа не подточит.

- Я не хочу… Не буду…

- Ты пойми: это нужно стране. Государству, которое тебя вырастило и выкормило. И сейчас ты становишься предателем хуже Петровского. Я ведь знаю, с чем уехал отсюда норвежец. Ларс этот… как его там?

- Счастье всего мира не стоит слезы на щеке невинного ребенка, - процитировал Максим, сжавшись в кресле от ужаса. – И даже взрослого человека.

- Умным стал, да? Наглости набрался? – Фирсов подался вперед, взгляд его, однако, остался все тем же безразличным, как у робота. - Ты не в том положении, чтобы перечить мне! Я пальцами щелкну, и ты окажешься в тюряге. Ведь у тебя есть семья, да? Жена и маленький ребенок? С ними может произойти что-нибудь, скажем так… не очень хорошее.

- Нет. Я не хочу быть оружием. Убейте меня, и закончим с этим.

- Смерть надо заслужить. А ты делаешь все, чтобы сгнить заживо. Максимально болезненно. Ну?

- Нет.

Полковник неожиданно рассмеялся. Как ножом по стеклу.

- Да расслабься. Я тебя проверял. На моральную устойчивость. И не переживай за Ларса, а то ты чуть ли не посинел. Вальтер ППК в диппочте – это мелочи. Я сам разрешил его вывезти. Коллекционер хренов твой Ларс.

Максим знал, что Фирсов, как обычно, врет… и не врет одновременно. Особисту просто наплевать на судьбу Кузьмы. И где проходит грань между правдой и ложью, Максим, несмотря на все свои способности, так и не смог выяснить. Трудно было даже понять, действительно ли Фирсов проверял его. Максим слишком устал, чтобы разбираться, задавать наводящие вопросы и высказывать все, что наболело в душе за минуты разговора. А полковник сказал вполне официально:

- Я же не могу лишиться такого ценного специалиста, как ты. Надеюсь, ты помнишь нашу прошлогоднюю беседу?

- О школе для особых детей?

Полковник посмотрел на дверь. Но она, скорее всего, не пропускала ни звука.

- Именно. Ни о чем не думай, ты – всего лишь консультант по специальным навыкам, так мы называем в документах разную паранормальщину. Никогда бы не подумал, что все это существует на самом деле.

Фирсов внезапно сменил тему:

- Как мы можем заставить молчать твоего подопечного?

- Взять с него подписку о неразглашении?

- Это само собой. Нужна серьезная мотивация.

- У Кузьмы болеет мать. Можно оплатить ее лечение. Тогда он сто процентов не проболтается.

Полковник записал что-то в блокнот:

- А ты не дурак. Молодец. Я и сам об этом думал. Свободен. Зови Кузьму, потолковать с ним надо.

- Еще вопрос. Можно нам за заслуги организовать частный авиарейс в Москву? С военного аэродрома.

Снова смех ножом заскрежетал по стеклу:

- А ракету на МКС тебе не надо? Плацкартный билет мое ведомство оплатит – на большее не рассчитывай.

- Вы не поняли. Наши документы остались в Москве. У Кузьмы с собой только служебное удостоверение.

Полковник ненадолго задумался:

- Стоп! Сегодня вечером в Москву отправляется наш микроавтобус. Поедете на нем. Иди, передохни. Чтобы к шести часам был как штык! И зови своего приятеля из коридора, наконец!

Максим замешкался и вопросительно глянул на Фирсова. Тот остался бесстрастным:

- Ничего я с ним не сделаю в отделе-то. Как ты это себе представляешь? Кузьму видел дежурный, охранники, он засветился на камерах. И вдруг вошел и пропал. Даже домушники у себя на районе не работают, если не беспредельщики.

Облегченно выдохнув, Максим покинул кабинет. Кузьма ждал его за дверью.

- Ну что? – с надеждой спросил он.

- Дуй к полкану. Сейчас он тебя пытать будет. Морально, не переживай. Наши показания сличать. И вот что: помни, что я говорил об увольнении и о Пензе. Хочешь жить: сделаешь по-моему. Нет? Ну, я за чужие решения не отвечаю.

Максим толкнул Кузьму в кабинет и, как мог быстро, рванул вниз по лестнице. На свидание с семьей у него оставалось четыре часа.

«Душегуб и схимник смотрят мне в глаза»

Дмитрий Михеенко

Максим очнулся, будто кто-то схватил его за плечо. Спросонья он даже не понял, где находится. Маленькая комната показалась незнакомой, жесткая лежанка дивана давила на спину даже сквозь матрас. В зарешеченном окошке виднелся кусочек звездного неба.

Одиночная камера? На лбу выступил холодный пот. Но стены выбеленные, дверь не железная, а самая обычная, как в офисе. Стол с компьютером. Значит, он в школе, в комнате отдыха воспитателей.

Стоп. Школа? А, да! Полковник Фирсов все-таки организовал заведение для воспитания «особых» детей. Он хочет добиться послушания. Но любой по-настоящему одаренный человек не будет слепо выполнять команды начальника. Это не совместимо с самим понятием таланта, способностей или дара свыше. Таких людей нельзя заставить быть марионетками. Их можно только физически уничтожить – попросту говоря, убить. Может, именно это и хочет выяснить Фирсов? А если так, то что он станет делать дальше?

Максим тряхнул головой, но смутное, неприятно щекочущее ощущение у самого сердца осталось. Неужели в ближайшее время случится какая-то беда? Нет, не стоит больше ночевать в школе. Так можно и умом тронуться.

Максим поежился, надел куртку и вышел из комнаты, осторожно закрыв за собой дверь. На цыпочках прокрался на улицу, встал на выступ фундамента и заглянул в окно спальни для мальчиков. На первый взгляд все спокойно: в тусклом свете дежурных ламп угадывались кровати с мирно спящими на них воспитанниками. Голые руки и ноги торчали из-под одеял – в спальне было жарко. Кондиционеры еще не установили. Все как всегда. Нет ничего более постоянного, чем временное.