Такое спонтанно не сотворишь. Тут тщательно разработанный план иметь нужно. Ну, или истинного кукловода за спиной, что действиями безалаберного айхи умело дирижировать смог, вытолкнув коротышку на передний план.

Но если не Толик, то кто? Отец Яхим?

Не самая правдоподобная версия. Старый жрец свои щупальца во все стороны Гванделона протянул и даже в Хураки до меня смог дотянуться Сторонников у него среди жрецов и правителей хватает, так что организовать сафари для поиска выброшенного на побережье перевёртыша ему было вполне по силам. Вот только как он нападение айхи на свой корабль предвидеть смог? Не сам же он его натравил? А значит и оперативно среагировать на гибель корабля у него возможности тоже не было.

Ещё менее вероятен вариант с Эйрихом. О моём нахождении на корабле император, конечно, знал. Наверное, ещё и платочком помахал, людям отца Яхима меня передавая. Но, заинтересованный в успехе дела, затеянного жрецом, натравить на меня Толика он не мог. Да и организованными на побережье поисками он тоже вряд ли стоит. У него для этого просто административного ресурса не хватает.

Ну и, конечно, отец Виниус! Куда же без него! Главный подозреваемый, можно сказать!

В то, что всемирный паук остался в неведении о моём воскрешении, совершенно не верится. Вот только почему он мою погрузку на корабль не предотвратил? Или как раз потому и не предотвратил, что натравив Толика, решил со мной раз и навсегда покончить? Кто-то ведь Толику о местонахождении корабля и моём на нём присутствии сообщил? Ни за что не поверю, что айхи на корабль случайно наткнулся! Ну, а натравив на меня коротышку, ушлый жрец решил подстраховаться и на случай, если я каким-нибудь чудом выживу, тёплую встречу на берегу организовать.

Шансы, что это дело рук других моих недоброжелателей на вроде Гонды или шамана ничтожны малы.

И так кто? Толик или стоящий за его спиной отец Виниус? Оба варианта мне откровенно не нравились, оба подводили к одному и тому же выводу.

Ладно. Вон уже и солнышко из-за горизонта высунулось. Уходить нужно. Обратно на ту скалу, через которую я вчера перебрался, уходить. Там, по крайней мере, ко мне с наскоку не доберёшься; какое-то время продержаться можно.

Знакомая скала встретила холодный ветром, стылой изморосью и мокрым, сочащимся водой снегом.

Я поёжился, поплотнее кутаясь в не спасающий от сырости плащ, бережно подкинул пару поленьев в шипящий от влаги костёр. Вот до чего всё-таки паршивая зима в этих краях! Ни мороза тебе, ни снега приличного; слякоть сплошная. Ещё и нормальных дров по всей округе не сыщешь. Потому и люди вокруг злые!

Ну, да ладно. Я здесь надолго не задержусь. Потому как другого варианта, как в последний раз к Великому воззвать, просто нет. Не выпустят меня отсюда по-другому те, кто сюда больше сотни воев привёл. Не для того они полночи в этакую погоду к кострам жались!

Но как же не хочется!

Я зло выругался, свыкаясь с неизбежной мыслью.

Всё-таки привык я, несмотря на все проклятья Толику за подарок, к тому, что у меня сильный козырь в рукаве есть, с помощью которого из любой передряги выбраться смогу. Очень это знание душу грело, уверенностью наполняя. И даже то, что я одновременно с вызовом асура процесс преобразования засевшего в груди кристалла запускаю, с каждым разом всё меньше и меньше пугало. Ну, не может со мной такого случится. С кем угодно, но не со мной!

Но теперь всё. В последний раз. Вот только теперь я постараюсь направить силу Великого на кое-что конкретное.

Звук рожка отвлёк от мрачных мыслей. Выглянув, осторожно подойдя к краю скалы, зло усмехнулся, поймав взглядом поднимающуюся по тропе фигуру в чёрном одеянии.

Наконец-то, парламентёр! Давно пора. А то у меня уже дрова заканчиваются.

Ну, что же, послушаем, что мне посланный на переговоры жрец предложит. Нет, я понимаю, конечно, что ничего хорошего не услышу. Но удрать я всегда успею, а за прослушивание денег не берут. Может всё же получится понять, кому я таким тёплым приёмом обязан. Очень уж мысль о кукловоде покоя не даёт

— Я пришёл к тебе с посланием, адепт Проклятого.

Послушник — пренебрежительно скривил я губы. — Да и по возрасту недалеко от Мифодия ушёл. А с другой стороны, что я хотел? Чтобы сам отец-приор в лапы свирепого перевёртыша полез? Послушника, если что, не жалко.

Но главная догадка подтвердилась. Ожидали именно меня. Уже не зря на этой каменюке мёрз!

— И тебе благословения Троих, всеблагой отец.

— Ты смеешь упоминать Троих?!

— Ну, упоминаю же, — решил я немного потроллить юнца. Глядишь, разозлившись, и сболтнёт что-нибудь важное. Хотя откуда ему что-то важное знать? Так болванчик посланный на заклание. — Но, если тебе их благословение не нужно, так и скажи.

Послушник побледнел, сжав кулаки, прожёг насквозь ненавидящим взглядом.

— Руки разожми! — напрягся я, готовый в любой момент активировать Воздушный кулак и поглядывая себе под ноги, в ожидании появления знакомого пятна. — И ладони свои покажи! Иначе я тебя прямо сейчас по камням размажу!

— Чего? — растерялся жрец.

— Руки покажи, говорю, что там кристаллов нет! — взревел я, уже еле сдерживаясь, чтобы не вдарить глупца. Кто его знает, что там за кристаллы могут быть? От некоторых заклинаний в сторону не отскочишь, а защитных амулетов у меня нет.

— Да нет у меня ничего! — испуганно закричал тот, показывая пустые ладони. — Меня послание тебе передать послали, а не сражаться!

— Во и плохо что ничего нет, — тут же успокоился я, — А я думал, ты дань принёс.

— Какую дань? —окончательно растерялся юноша.

— За все те века, что мой господин в изгнании находится, — терпеливо объяснил я ему. — Там изрядная, между нами говоря, сумма накопилась! — понизил я голос до доверительного шёпота. — Да я ещё сверху немного приписал.

— - Да ты!...

— Ладно, — устало отмахнулся от начавшего в этот раз багроветь юнца. — Надоело. Всё равно ты шуток не понимаешь. Вот Толик бы оценил. Тебя кто послал-то?

— Владетель этой земли барон Карт.

— Карт, — пожевал я губами, словно пробуя имя на вкус. — Совсем меня ценить не стали. Тут императоры, предстоящие, короли вокруг вьются и вдруг барон. Неверное сдаться предлагает? — прищурил я один глаз, словно целясь в парламентёра.

— Предлагает, — неуверенно подтвердил послушник.

— Так пусть сдаётся! Только мне такую ораву не прокормить!

— Да нет! Это ты должен сдаться! — сорвался на визг послушник. — На милость яра Карта сдаться! Немедленно! И тогда он передаст тебя в милостивые руки Храма чтобы там ты ответил за свои грехи, что свершил перед лицом Троих.

— Казните? — сделал я вывод из слов юноши.

— Не казнь то будет, а справедливое возмездие!

Возмездие, значит. Похоже, пора сворачивать беседу. Ничего для себя нового я от этого юнца больше не услышу. Что ему с детства в голову вдолбили, то и будет говорить.

— Это всё что ты должен был мне передать? — благожелательно улыбнулся я посланнику.

— Всё.

— Передал?

— Передал.

— Ну, тогда катись к своим богам!

Схватив юнца за шиворот балахона, я подтащил его к начавшей уходить круто вниз тропе и, придав ускорение пинком, направил обратно в сторону осаждающих.

— Это тебе за тварь! Повежливее надо быть, когда послание передаёшь и отсебятину не городить!

С чувством выполненного долга, я развернулся к почти затухшему костру, собираясь уже там воззвать к давно умершему асуру и замер, не веря своим ушам.

— Вельда!

ПО тропинке мимо от души матерящегося жреца, ко мне неслась Маришка.

— Смотрите! Вельда очнулся! Я же говорила! Говорила, что очнётся!

Я застонал, с трудом разжимая стиснутые зубы, скосил глаза на бросившихся ко мне друзей.

Что-то тяжело мне этот последний призыв Великого дался! По всему телу будто молотобойцы прошлись. Хотя, если с другой стороны посмотреть, то жаловаться грех. Какие у меня по началу шансы были, что я до седьмого преобразования дотяну и его тоже пережить сумею? Я бы на себя не поставил.