- Зачем?

- Я никогда не пользовался стоп-краном. Вот… захотелось попробовать. Заодно и тебя позлил. Мне так понравилось! Ты не представляешь, насколько это круто! Все шипит, вещи по вагону летают!

- Я тебе не верю.

- С каких это пор ты стала отличать правду от лжи? По-моему, это моя… скажем так… особенность.

- Я давно поняла: ты ничего не делаешь просто так. Но если ты не хочешь говорить…

- Не хочу. Давай лучше помолчим. Разговоров на сегодня и так хватит.

Олеся начала прибираться на столе. Наверное, чтобы хотя бы чем-то занять себя.

Минут через двадцать вернулся сержант. Из-за него выглядывал желчный мужчина в железнодорожной форме.

- Начальник поезда, – представился тот, как бы извиняясь. – Мы, конечно живы только благодаря тебе… но нарушение никуда не делось. Отвечать все равно придется.

- Рельс лопнул, - сержант разомкнул наручники. – Раззявы в кабине прошляпили. И если бы мы на скорости улетели под откос, Каменка показалась бы детским лепетом. Поезд битком… А так – ерунда. Локомотив одной тележкой сошел с рельсов. Несколько ушибов. Пара человек упала с полок. Я замну это дело.

Максим потер занемевшую кисть.

- Что я напишу в объяснительной? – мрачно возразил начальник поезда.

- Стоп-кран сорван неустановленным лицом. Никто ведь ничего не видел? – сержант повысил голос.

- Нет! – ответила за всех старушка.

- Вот и чудесно. Счастливого дня!

Сержант подтолкнул начальника поезда к выходу и оба скрылись в тамбуре.

Максим посмотрел на женщину в купе. Она что-то писала в блокноте. Ровные, аккуратные строчки, казалось, сами собой тянулись из-под пера и обрывались точно у края листа.

- Сохраняете для потомков историю, Татьяна? – поинтересовался Максим.

- Откуда вы знаете, как меня зовут? – женщина отложила ручку.

- Читал ваши книги.

- Не врите. Я всегда подписываюсь псевдонимом.

- Значит, случайно угадал. Мне интересно, почему человек с такими доходами, как у вас, путешествует в плацкарте? Могли бы взять СВ. Или даже люкс. С двухместным купе и душем.

- Я люблю наблюдать за простыми людьми. Потом из моих заметок получаются главы. Так почему вы сорвали стоп-кран? – писательница сменила тему. - Расскажите мне, если не хотите делиться тайным знанием с женой.

Максим украдкой глянул на Олесю. Та кивнула: давай, не стесняйся!

- Хорошо. Так слушайте же.

И Максим рассказал все. Он начал с тех дней, когда только стал помнить себя и закончил последним походом в Зону. Рассказал о монстрах, аномалиях и призраках. О детских кошмарах, которые стали явью. О несчастных, застрявших между мирами. О смертельной опасности, поджидающей каждого, кто осмелится сунуться на запретную территорию.

Под конец речи Максим почувствовал на себе недоверчивые взгляды.

- Завидую вашей фантазии, молодой человек. Я бы взяла вас в соавторы, если бы не мой принцип работать в одиночку! – Татьяна исписала почти весь блокнот.

Максим снова глянул на Олесю, ища у нее поддержки. Она только махнула рукой: не верят и не надо! Это даже к лучшему.

Сошедший с рельсов локомотив поставили обратно. Путь быстро отремонтировали. Гомон рабочих и лязг инструмента за окном стих. Вагон качнулся, и за окном поплыли вечерние тени.

- Вот мы и поехали! – сказал Максим. - У меня все. Через полтора часа моя станция.

Татьяна пристально смотрела на Олесю, изучая ее:

- И оставит человек отца и мать своих, и прилепится к жене своей… Берегите друг друга!

Максима разбудил умопомрачительный аромат гренок. Здесь, в маленькой комнате, от него можно было сойти с ума. Особенно если накануне пришлось довольствоваться единственной пачкой заварной лапши.

- Вставай, лежебока! – донесся звонкий голос Олеси. – Завтрак подан.

Максим натянул брюки и поплелся на кухню. Он, почти не пережевывая, проглотил пару гренок и за минуту опустошил большую чашку кофе.

- Спасибо. Ну, я за компьютер?

Настойчивая трель эхом прокатилась по коридору. И Максим точно знал, кто сейчас стоит за дверью. Он шел, еле передвигая ноги. Точно на плаху.

- Здравствуй, мама.

Вместе с Ольгой Даниловной в квартиру вплыл почти забытый запах дорогих духов и тонального крема.

- С чего я буду с тобой здороваться, неблагодарный? Ну-ка, быстро сделай лицо попроще! Ты что, не рад меня видеть?

С минуту Ольга Даниловна, сдвинув брови, непонимающе смотрела на Олесю.

- А! – «сообразила» она. – Вы наняли домработницу? Это просто замечательно! Ну-ка, чаю мне с дороги! А я посмотрю, что к чему.

Олеся не двинулась с места. Ольга Даниловна ткнула в нее пальцем:

- Я что сказала? Чаю мне и быстро! Алечка еще спит?

- Мама… - тихо сказал Максим. – Это не домработница. Это моя… невеста. С Алиной мы развелись.

Ольга Даниловна выхватила из галошницы ботинок:

- Так… Ты меня до инфаркта довести хочешь? Надеюсь, это плохая шутка? А ты хорош! Алечка только за порог, а ты уже прыгаешь в постель к безродной девке!

- У меня с Олесей еще ничего не было! – попытался оправдаться Максим.

Но мать его не слушала:

- Так я тебе и поверила! Я немедленно звоню отцу Алины! Надеюсь, его охрана проучит тебя как следует!

- Он в курсе, мама. Сказал только: этого следовало ожидать.

Олеся шагнула вперед:

- Давайте поговорим, - твердо произнесла она. – Может быть, вам стоит понять, что Максим уже взрослый и сам решает, как ему жить?

Глаза Ольги Даниловны вспыхнули:

- Ты, шалава! Это мой сын! Я его родила и воспитала! Не тебе меня учить…

- Знаю я, как ты его воспитала! – выпалила Олеся. – Никому такого не пожелаю!

Максим схватился за голову: лучше бы она молчала. Сейчас такое начнется…

Несколько секунд Ольга Даниловна шумно втягивала воздух. Потом откашлялась и закричала:

- Ах ты ж потаскуха! Я сейчас тебя изувечу, падла! Ты у меня на карачках отсюда выползешь!

Ольга Даниловна размахнулась, целясь Олесе в лицо. Максим подставил руку. Удар каблуком пришелся в предплечье.

- Не лезь, тварь безмозглая, не то сам получишь! – Ольга Даниловна снова размахнулась.

Максим схватил ее за кисть и вывернул. Ботинок стукнулся об пол. Мать рванулась, но Максим крепко держал ее за плечи. Прямо перед ним, закрывая искаженное гневом родное лицо, возник косматый черный шар с извивающимися отростками-щупальцами. Если такой шар швырнуть в человека, он погибнет… как погибли два профессора, убитых много лет назад.

- Мама, уезжай. Прошу тебя, уезжай. Иначе я за себя не ручаюсь. И оставит человек отца и мать… - Максим не договорил.

Ольга Даниловна заскрежетала зубами:

- Предатель! Я на тебя всю жизнь угробила! Кормила, растила. Конфетки куда только не пихала. Игрушечки покупала… А ты… У меня нет больше сына! На мою помощь можешь больше не рассчитывать! Прощай! Будь ты проклят!

Максим разжал хватку. Ольга Даниловна подхватила сумку и бросилась вон из квартиры. Быстро затих цокот подкованных каблуков. Загудел автомобильный мотор, но и его мягкий рокот вскоре растворился в городском шуме.

Максим прошел к себе в комнату и рухнул на кровать. Ушибленная рука ныла так, словно ее пережевывал невидимый медведь.

Олеся не дала Максиму забыться. Села на кровать и попросила:

- Покажи руку.

- Да все нормально. Забудь.

- Пожалуйста…

Максим покорно засучил рукав. От локтя до запястья расплылся багрово-синий кровоподтек. Олеся быстро провела поверх ушиба ладонью и осторожно смазала кожу мазью из аптечки. Подождала несколько минут и туго забинтовала предплечье. Невидимому медведю вырвали зубы: боль понемногу притупилась и отодвинулась далеко в сторону.

- Готово! – воскликнула Олеся. - Здорово же она тебя…

Максим сел на кровати, обняв девушку за плечи:

- Не меня. Моя мама тебя хотела убрать. Чтобы ты больше никогда не появлялась в моем доме. Потом досталось бы мне. Я ведь второй раз в жизни иду против нее.