Дальнейшие события остались у Эрхала в памяти в виде разрозненных фрагментов.

…Живой, охваченный огнем, воющий факел катается по земле. Ему на помощь бросается человек, пытаясь сбить пламя ударами плотного плаща. Огонь внезапно съеживается, словно кошка перед прыжком, и… набрасывается на человека с плащом. Охватывает его сразу, целиком с ног до головы, заключая в смертельную скорлупу. Теперь воющих и мечущихся факелов уже два…

…В плечо Эрхала впивается металлический крюк, выдирая кусок мяса и сбивая с ног. «Нельзя уронить на землю ни капли своей крови», – вспоминает Повелитель Воды правило Ритуала, лихорадочно пытаясь перемотать рану обрывками собственной одежды и одновременно освободиться от засевшего в теле металла. А сверху на него падает тяжелая мелкоячеистая сеть из какого-то странного прочного волокна с шипами в узелках…

…Амечи совершенно не помнил, как освободился от сети и встал на ноги. Следующее, что он запомнил – стоит, прижимаясь спиной к дереву, стискивает в здоровой руке меч, а на него наступает толпа воинов в развевающихся темных одеждах…

…Эрхал вновь лежит на земле лицом вниз, закрывая голову руками. Рядом вперемешку лежат какие-то люди – вроде это с ними он дрался всего несколько мгновений назад – и тоже прикрываются руками. А с неба сыплется огненная крупа, больно обжигая кожу. Впрочем, Эрхалу ожоги не страшны, в отличие от лежащих людей – на них уже начинает тлеть одежда. Они воют сквозь зубы, – вероятно, боль от ожогов нешуточная. Некоторые не выдерживают и вскакивают на ноги, пытаясь сбежать. Тут же над землей проносится призрачная коса, разрубая несчастных. Остальные в ужасе еще больше вжимаются в землю, предпочтя ожоги смерти.

– Эрхал, – доносится до амечи знакомый полузадушенный голос, – ползи сюда, только не поднимай головы.

И он ползет на звук…

…Снова провал в сознании, а затем следующий фрагмент сражения.

Туман. Белесый и осязаемый. Движения Эрхала замедленны и плавны, как и движения его врагов – черных расплывчатых силуэтов. Взмах меча, поворот, шаг, блокировка, скольжение, выпад. Неспешно и мягко. Словно дерешься в молоке. И вскоре молоко окрашивается кровью. К счастью, на этот раз чужой…

…Очередной провал и очередное прояснение сознания.

Теперь все события развиваются стремительно и будто бы не зависят от Эрхала. Он все еще сражается с толпой воинов с разрисованными черными полосами лицами. Их окружает привычная степь. Небо светлеет себе потихоньку, украшаясь алой тесьмой рассвета. Воздух прозрачен, свеж и морозен, как и положено осенью, а под ногами хрустит подернутая ночным инеем пожухлая трава.

То ли бодрящий воздух неожиданно начал возвращать Эрхалу способность адекватно воспринимать происходящее, то ли закончилось действие какого-то заклинания, но он словно проснулся от вязкого сна и теперь в полной мере осознавал реальность. Оказывается, его противниками были черные сартавви. Так называли элитную часть наемников из клана Хар-Хад. Они и воины, и маги в одном лице. Натасканные убийцы, охотники за впавшими в немилость у Священных Пятерок строптивыми магами, которые, по мнению сильнейших мира сего, подлежали отлову или уничтожению. «Вероятно, пресловутый Творец вывел сартавви на наш след, – предположил Эрхал. – Возможно, руками Бовенара».

Теперь, когда сознание Повелителя Воды перестало играть с ним в прятки, он начал полностью контролировать ситуацию. Сартавви, конечно, очень сильны, но с амечи им будет справиться не так-то просто.

Продолжая вести бой, Эрхал поискал взглядом Темьяна и архимага. Заметил невдалеке у покосившейся березки кучу-малу и белое рычащее веретено. «Так, понятно, Темьян-Барс действует. А где же наш мэтр?»

Но тут в бою наступил острый момент, и Эрхал перестал отвлекаться. Враги наседали так сильно, что он впервые решился использовать свое магическое искусство. Чуть-чуть, очень осторожно, чтобы не потревожить проходящие по Скользящим Степям меридианы силы.

Ма-ахонькая волшебная змейка скользнула по плечам сартавви, и от ее прикосновения у них глаза полезли на лоб. Они стали выпускать из рук оружие, хвататься за горло, раздирая его ногтями в кровь, хрипя и задыхаясь, словно в мире внезапно закончился воздух.

Кстати о воздухе. Эрхал четко различил его колебания, будто всколыхнулась прозрачная занавесь – Степь все-таки отреагировала на применение магии Высших.

Один из хар-хадовцев умудрился прихлопнуть змейку. Повелитель Воды мысленно заплодировал ему – такое даже не каждому Высшему под силу!

«И все же змейка сделала свое дело, количество врагов значительно уменьшилось, – с удовлетворением подумал Эрхал. – Да что там – единицы остались, дальше справится и мой меч».

Удар, поворот, шаг, выпад, укол – и вот перед ним осталось всего два врага. Одного он собирался прикончить, а второго взять живым для допроса.

Внезапно между амечи и приговоренным врагом появился архимаг Оромаки, будь проклята его способность «играть» с пространством! Он возник из ниоткуда, и Эрхал уже не успевал ни прервать свой удар, ни смягчить его. Меч Повелителя Воды забрал жизнь, но совсем не ту, что планировал Эрхал.

Белая тога архимага окрасилась кровью, он улыбнулся и прошептал:

– Вы победили пятую стихию, Великий. Теперь Он отпустит мою дочь, а моя совесть не…

Оромаки не договорил, но Эрхал понял его мысль: белый маг предпочел умереть, но не поднимать руку на будущего Бога.

Перед глазами амечи внезапно стало расплываться, будто от слез. Но он не плакал, нет. Это пронизывающий ветер вызывал резь в глазах и сковывал льдом его душу…

…Эрхал опомнился, стоя над трупами врагов. Убил обоих, хотя собирался одного оставить в живых.

«К Ротрану всё», – безразлично подумал Повелитель Воды, опускаясь на колени возле убитого им белого мага…

Спустя некоторое время они с Барсом бездумно сидели на поваленном дереве и по привычке пялились в рвущиеся от ветра языки костра.

Степь буянила непогодой. Небо заволокло тучами такого густого цвета, что казалось, будто раньше времени наступила ночь. Первые тяжелые капли забарабанили по земле, выбивая настоящие кратеры. Костер быстро потух – его разметал ветер. Урмаку и амечи негде было укрыться от непогоды.

«Странно, что трагги не забирают нас отсюда, мы же выполнили задание, и Ритуал должен вступить в свою последнюю, самую приятную стадию», – вяло удивился Эрхал.

Но трагги всё медлили, и вскоре Повелитель Воды понял почему.

Буря носила не только физический, но и магический характер. Баловство амечи с волшебной змейкой не прошло даром.

«Дело плохо! Пережить подобный ураган без магии невозможно. Но и применять заклинания больше нельзя!» – заметались у Эрхала панические мысли. Он ясно сознавал, что они с Темьяном угодили в ловушку. Если амечи применит еще хоть толику волшебства, мир Ксантины сотрясут чудовищные катаклизмы. Разрушить целый мир таким образом, конечно, нельзя, но близлежащие к Скользящим Степям страны превратятся в гибельные, безжизненные пустыни.

Впрочем, Кротас, возможно, устоит, если успеют вмешаться Бовенар-амечи и его напарник дейв, но Акавия, Беотия… Красивый цветущий край. Тысячи деревенек, раскиданных среди полей и лесов, десятки городов…

«Вот так и оказываются на одной чаше весов жизни тысяч и тысяч ни о чем не подозревающих людей, а на другой наши с Темьяном, – обреченно подумал Эрхал. – Паскудный выбор, на мой взгляд. Даже и не выбор – из чего здесь выбирать-то! – а приговор. Наш с Темьяном, между прочим…»

Барс молчал и только смотрел на Эрхала так, словно уже догадался обо всем: и о принятом амечи единолично решении, и о своей страшной участи.

А дождь тем временем превратился в острые иглы. Нет, внешне-то он остался дождем, вот только там, где холодные капли косались одежды или кожи, оставались следы – дырки и царапины. Пока царапины. Но вскоре ливень наберет силу и обрушится на головы урмака и мага беспощадным лезвием гильотины…