«Не дам!» - хотел крикнуть Максим, но… не устраивать же глупую перестрелку с явно советским летчиком. Вот если бы вместо Ил-2 в поле валялся бы «Мессершмитт» или «Юнкерс»…

Максим протянул пришельцу наган. Тот взял револьвер и вдруг отпрянул, словно металл обжег ему руки.

- Ты где это взял?! – выкрикнул он.

- На складе, наверное, - безо всякой задней мысли ответил Максим. – Меня им наградили.

- На складе? – пришелец ткнул пальцем в заводскую эмблему: вписанный в круг треугольник со стрелой и цифрами даты выпуска. – Наган сорок четвертого года! Сорок четвертого!

- Да хоть пятидесятого! Ижмеховский, между прочим.

- Ты дурак или прикидываешься? Сейчас сорок второй!

Максима, что называется, пробрало. Он расхохотался над самим собой. Схватился за борт самолета и сел на крыло. Незнакомец не стрелял, но глаза его гневно блеснули.

- Я, наверное, дурак, - попытался объяснить Максим. – Как я сразу не понял? Это же одноместный штурмовик! Их к сорок третьему почти не осталось!

- Ты мне зубы не заговаривай! Где я нахожусь?

- На свалке, дружище. Свалке пространства и времени. Я понимаю, как я для тебя выгляжу в британском камуфляже и с австрийским рюкзаком. И знаю, что ты никогда мне не поверишь. Хочешь – стреляй!

Но летчик продолжал смотреть на револьвер.

- Если бы ты год изготовления моего ножа увидел, это был бы номер, - Максим поспешил «добить» пилота. – Ну ты там решай чего-нибудь. Фрицев здесь нет, разве только заезжие туристы, но жара какая! Я уже упарился.

Пилот, наконец, убрал пистолет в кобуру:

- Ладно. Кто вас, партизан, разберет, какая у вас форма? Вы в чем попало ходите!

Он вернул Максиму оружие и представился:

- Лейтенант Александр Иванцов. Для своих – просто Саня.

- Командир зенитно-ракетной установки «Оса» старший лейтенант Максим Безымянный! Награжден званием Почетный «пиджак» РСФСР, - Максим не остался в долгу. – Ну, раз я старше по званию, иди за мной. А там подумаем, что делать.

Максим достал из кабины гранату, сунул ее в карман и зашагал к военному городку. На Саню он даже не посмотрел.

За ракетными шахтами начинался лес. Но когда Максим, наконец, отыскал знакомую тропинку, лейтенант схватил его за рукав:

- Что это? Там? – он махнул рукой в сторону ржавой крышки на бетонном конусе.

- Тебе лучше не знать.

Иванцов сжал кулаки:

- Нет уж! Выкладывай! Прямо здесь и сейчас!

Максим отыскал упавшее дерево, сел и, как мог кратко, выложил все. Он рассказывал о крушении великой державы, о развале промышленности, о многочисленных жертвах и, наконец, о странной и опасной Зоне на месте бывшего мясокомбината.

- Я думаю здесь большая помойка, - заключил Максим. - Сюда попадает все, что выбросили за ненадобностью.

Лейтенант выслушал монолог на удивление спокойно:

- Значит, все впустую? Все зря? Но мы хотя бы победили?

Максим посмотрел на свои руки:

- Седьмого мая тысяча девятьсот сорок пятого года гитлеровская Германия подписала акт о безоговорочной капитуляции.

На несколько минут в лесу повисла тишина. Лишь где-то далеко стучал дятел. И почему-то Максиму совсем не хотелось видеть эту птицу живьем.

- Что ж! - воскликнул Иванцов. – Есть смысл драться! А что будет потом… ты мне не говорил. По рукам?

- По рукам! – Максим вскочил на ноги и рванул по тропинке что было сил. Стук дятла стал ближе. Вдруг на него не хватит одной гранаты?

Лес быстро закончился. Максим пролез через дыру в заборе и выбрался на заброшенный, давно разоренный склад. От него к развалинам мясокомбината тянулась разбитая асфальтовая дорога.

- Вот и все. Мы дома, - разглагольствовал Максим. – Забавно, что возле периметра есть как бы охранная зона. По ней можно даже возвращаться назад.

Иванцов слушал молча. Лишь в цехе, пока Максим возился с дверью диспетчерской, он удивленно протянул:

- Ничегооо себе! Откуда на мясокомбинате токарный станок?

Замок, наконец, щелкнул и дверь медленно, без скрипа, открылась. Максим вошел внутрь и показал на застеленную койку:

- Теперь это твое ложе, товарищ лейтенант. Консервы есть, вода тоже. Сиди здесь и не вздумай выходить наружу и тем более перелезать через забор. А я принесу тебе еще что-нибудь перекусить.

Но едва Максим взглянул в упрямые глаза собеседника, он тут же понял: Иванцов сделает все по-своему. И говорить, даже приказывать ему бесполезно. Значит, действовать надо быстро. Если этот герой давно прошедшей войны выберется за периметр… никто не знает, что произойдет.

Лейтенант клевал носом. Пусть спит. И чем дольше – тем лучше.

Максим, не помня себя, перемахнул через периметр, добежал до своего дома и влетел в квартиру. Швырнул револьвер в сейф, открыл письменный стол и растерянно уставился в пустой ящик. Семейный капитал исчез. От внушительной суммы, полученной за предыдущий поход в Зону, не осталось и следа. Неужели Алина смогла спустить всё на косметику или шляпки? Или просто перепрятала деньги?

Максим схватил сотовый телефон и набрал номер Алечки. «Аппарат абонента выключен или находится…»

- Осёл ты, абонент! – в сердцах выругался Максим и принялся шарить по ящикам, шкафам и полкам.

Он пересмотрел все, даже вывернул карманы куртки жены, но ничего так и не нашел. Ладно. Летчик и на хлебе с консервами проживет. Не барин.

В грудь, прямо в сердце, вонзился маленький буравчик. Проклятое чувство опасности! Максим только махнул рукой: есть дела поважнее! С женой можно и позже поговорить. Правда, скорее всего он нарвется на обычный ответ: «Не твое собачье дело!» Так стоит ли вообще что-то выяснять, ссориться? Пусть делает, что хочет.

Максим выбежал на улицу и помчался к остановке. Пронесся прямо через детскую площадку, едва не сбил с ног какого-то малыша и прыгнул в маршрутку.

- Платить будем? – обернулся водитель.

Максим пошарил по карманам и, к своему ужасу, вместо мелочи нащупал гранату:

- Довезите так. Мне очень надо! Хотя бы в долг! Я отдам!

Шофер оглядел разгрузочный жилет Максима и повернул ключ зажигания:

- Ладно. Боевое братство своих не бросает!

«Газель» вздрогнула. Двигатель несколько раз чихнул, звякнул и, наконец, зарокотал ровно и раскатисто. В салоне запахло сгоревшим бензином. Заскрежетала коробка передач. Мотор взвыл, и маршрутка лениво покатила по улице. За заклеенным ободранной тонировкой окном проплыло здание администрации мясокомбината.

- Парень! Ты не знаешь, что там? – шофер показал на окна, наглухо заколоченные ржавым железом.

- Там? Свобода! – неожиданно для себя ответил Максим. Водитель посмотрел на него, как на психа, но ничего больше не сказал.

Когда маршрутка, завывая и дымя, кое-как переползла мост через железную дорогу, Максим попросил остановиться и выскочил на улицу. От выхлопных газов першило в горле. Несколько минут он никак не мог отдышаться, потом свернул в проулок и побежал к выкрашенному в кремовый цвет зданию с вывеской «Краеведческий музей». Бросил взгляд на табличку на двери и влетел внутрь.

- Куда без билета? – недовольно крикнула пожилая женщина за стойкой, но Максим уже увидел то, что ему так было нужно.

Со стены, суровый и постаревший, на него смотрел генерал-майор авиации Александр Иванцов. В его взгляде даже самый бесчувственный человек сумел бы прочитать укор и обвинение потомкам.

- Кто это? Кто это? – Максим даже подпрыгнул от нетерпения.

- Молодой человек! Вы студент, что ли? Так и скажите! – ответила дежурная. – Это выставка «Город в войнах двадцатого века!»

- Да человек этот кто? Чем он знаменит?

- Герой Советского Союза Александр Иванцов! Таких людей стыдно не знать! Его сбили в бою. Уже на земле он открыл огонь по фашистам из пушек и пулеметов.

- Да не может быть! Какая там наводка?

- Это я не разбираюсь. Может, немцы думали, что летчик убит? Не верите? Есть копия наградного листа. Хотите посмотреть? Написано: взвод противника уничтожил. Во главе с офицером.