Ларс шагнул за порог. Он увидел Олесю – исхудавшую и постаревшую от тяжелого ручного труда. Только лицо ее по-прежнему осталось все таким же светлым и добрым, несмотря на изможденный вид и мешки под глазами. Едва Ларс вошел, Олеся шагнула ему навстречу:

- Ларс! Не думала тебя встретить!

В комнате было прохладно: русская печь еле топилась. Возле нее в тусклом свете тлеющих дров ребенок лет пяти что-то усердно строгал. Ларс пригляделся и понял, что резная рукоятка ножа двигается сама по себе, несмотря на то, что руки мальчика спокойно лежали на коленях.

У кровати на полу вытянулся крупный волк. Он не скалился, не рычал, просто, приоткрыв желтый глаз, пристально следил за всем происходящим в комнате. У Ларса не возникло никаких сомнений: малейшее поползновение в сторону обитателей дома, и волчьи челюсти сомкнутся на горле обидчика. Такая зверюга страшнее любой вооруженной охраны.

Олеся зажгла свечу и поставила ее на стол рядом с фотографией Максима. С непокрытой головой, с ружьем в руках, он стоял на фоне антенн радиоцентра – пространственной аномалии Зоны. Ларс не мог и подумать, что когда-нибудь увидит его… и радиоцентр, и Максима. О чем думал Проводник, мечтательно глядя в пространство, вряд ли сейчас кто-то мог рассказать.

Олеся неприветливо спросила:

- С чем пришли, Ларс? Угостить ничем не могу. Урожай плохой был. Самим голодать придется. Разве что Лобо, - она кивнула на волка, - поможет. Да ничего, не впервой. Протянем как-нибудь. Сама перебьюсь, Антонина Максимыча буду травами отпаивать.

При упоминании сына лицо ее приняло такое же мечтательное выражение, как у Максима на фотографии. Не зря говорят: муж и жена – одна сатана. А ведь они жили вместе совсем недолго.

Ларс посмотрел на нее и сказал:

- Олеся… эээ… как там по… отцу?

- Вадимовна.

- Да, Олеся Вадимовна. Я собираюсь вывезти вас отсюда. Эвакуировать. Я ведь так и не отблагодарил вашего супруга как полагается. Хочу исправить ошибку.

- Как – вывезти? Куда?

- В Норвегию. Там вы сможете жить в цивилизованных условиях, в благоустроенном коттедже. У вас будет оплачиваемая работа, достаток и все блага европейца. Ваш сын получит хорошее образование. Вам не нужно будет скрываться от всех. Правда, придется выучить язык, но это для вас труда не составит. Вы согласны?

Олеся едва не упала. Она пошатнулась и уцепилась за стену. Кузьма осторожно усадил хозяйку дома на стул. С минуту Олеся молчала, потом ответила:

- Какая мать не хочет лучшей доли для своего ребенка? Вы порядочный человек, Ларс, раз Кузьма за вас поручился. Да я и сама это вижу. Человек ведь тоже животное в каком-то смысле. Но я боюсь. Меня могут перехватить по дороге. Тогда всем конец.

Ларс воздел руки к небу и выложил на стол идентификационную карточку и паспорт:

- Послушайте меня! Здесь вы подвергаетесь куда большей опасности, чем по пути в Европу! Раз я вас нашел, то и ваши недруги рано или поздно придут к вам. Уезжайте! Бегите вместе со мной, пока ваша личность не раскрыта! Вам уже готовы документы!

Олеся повертела карточку в руках:

- Маргарет Эриксен? Да какая разница? Стоит у меня что-то спросить по-норвежски…

- Мы заготовили целую легенду. Вы – моя двоюродная сестра, похищенная в детстве. Гражданка Норвегии. Это было просто. С ребенком сложнее, но и с ним удалось решить все вопросы. Я же дипломат в конце концов. У меня много связей, как в Норвегии, так и здесь, в России. Нам нужно выезжать сегодня же: завтра днем вылетает спецрейс. Мы на него успеваем даже с учетом покупки новой одежды. На всякий случай запомните пароль: кошки не всегда молчат.

С минуту Олеся размышляла. Потом посмотрела на сына, повернулась к Ларсу и воскликнула:

- Я согласна! Ты прав – нас обязательно найдут. Какая разница, сейчас или позже? Даже если меня раскусят спецслужбы, пусть кошмар закончится быстро.

Она опустилась на колени рядом с волком, обняла его и, поглаживая, долго что-то шептала ему на ухо. Зверь поднялся и, скуля, сел с нечеловеческой тоской во взгляде. Наверное, сама мысль о расставании с хозяйкой была для него невыносимой. Но перечить ее воле он не посмел.

- Ты доберешься, Лобо. Я верю в тебя. А там мы что-нибудь придумаем. Верно, мой норвежский друг?

Ларс покорно кивнул. Он уже ничему не удивлялся. Даже тому, что одинокий волк сможет преодолеть тысячи километров бескрайних лесов и полей, и пересечь границу.

Вечером Ларс увез Олесю, отныне госпожу Эриксен и Антонина Безымянного, отныне Биргера Эриксена, из заброшенной деревни – богом забытого медвежьего угла. К утру они на внедорожнике добрались до Москвы. Ларс, пользуясь дипломатической неприкосновенностью, провел Олесю, одетую в новый, с иголочки, модный женский костюм, через «зеленый коридор». Самолет взлетел в Шереметьево и приземлился в Гардермуэн, Осло, где приветливые норвежские таможенники пропустили важную пассажирку без лишних слов.

Начиналась новая жизнь. Что готовит грядущий день – великая загадка времени. Со стопроцентной точностью Олеся знала лишь одно: больше в ее жизни никогда не будет Максима Безымянного. Только в памяти он останется навсегда. Вернее, до той минуты, пока они не воссоединятся на небесах.

Куда иду я? Туда, где светит солнце

Вот только, братцы, добраться б дотемна!

С. Галанин и группа «Серьга»

Будильник зазвонил в четырнадцать сорок пять. Максим с неохотой выключил компьютер и открыл оружейный сейф. ТОЗ-106, короткое ружье, поблескивая вороненой сталью, как обычно, покоилось в стойке. На полочке лежал револьвер системы Нагана и патроны. Это всё, что можно держать дома, не рискуя получить на свою голову кучу неприятностей. Остальной арсенал лучше хранить в Зоне. Так спокойнее.

Заказчики придут ровно в три. Кто знает, как сложится разговор? Добрым словом и пистолетом можно добиться большего, чем просто добрым словом. Такова прописная истина.

Максим взял револьвер, проверил патроны, сунул его за пояс и ушел в большую комнату. Она пустовала, и в ней сейчас было немного мебели: всегда сложенный диван, шкаф-стенка, обеденный стол, да никому не нужная детская кровать с высокими деревянными бортиками. Максим давно хотел ее продать, но не доходили руки.

«Клиенты» опоздали на десять минут. Когда без стука и звонка распахнулась входная дверь, Максим усмехнулся: эти люди могут позволить себе убивать время. До тех пор, пока время не обидится. С ним, как известно, шутки плохи.

В комнату ввалились трое: коренастый молодой человек лет двадцати пяти в модном джинсовом костюме и два здоровенных мордоворота в пиджаках – один лысый, вернее, гладко выбритый, второй с темным «ёжиком». Не считая разницы в стрижке, телохранители выглядели одинаково брутально и сурово, словно их клонировали в установке по производству терминаторов. Зато подопечный резко отличался от своей охраны. И неизвестно, в лучшую ли сторону.

Худое и острое, точно у Кощея, лицо парня выражало наглость, упрямство и нескрываемое презрение к тем, кто ниже его по статусу. Этот человек привык получать все, что хотел если не с первого, то со второго раза. «Барчук» - подумал Максим. И не ошибся.

- Это ты – Безымянный Максим? – голос молодого человека был громким и повелительным.

- А поздороваться?

- Перебьешься. Так ты это или нет?

Молодой человек без приглашения сел за стол. Телохранители остались стоять – один у двери, второй у раскрытого настежь окна. Теплый майский ветерок шевелил занавеску, и охранник сдвинул ее в сторону, закрывая дневной свет. В комнате воцарился сумрак.

- Садитесь и вы, - Максим указал на два свободных стула. – Специально приготовил.

- Вы с ума сошли? – спросил молодой человек. – Этим и сидеть?