Прошло немало времени, прежде чем лес поредел, и группа вышла к заводским корпусам. Забор давно обвалился, колючая проволока валялась на земле. Путь свободен!

Тимофей указал на вход в бункер:

- Вам туда. Сначала вниз по лестнице, после топайте по главной галерее до конца. Попадете сразу во двор больницы. Никуда не сворачивайте, не то будете блуждать до скончания веков.

Лесник развернулся и скрылся в чаще. Андрей осмотрел стальную дверь и разочарованно произнес:

- Наш друг не сказал нам кода…

Максим набрал первые пришедшие на ум цифры и потянул за ручку. Замок щелкнул и дверь, скрипнув петлями, открылась. Андрей многозначительно почесал нос:

- И кто-то будет мне говорить, что у него нет никаких способностей. Дружок, ты в казино никогда не играл? Очень советую.

- Кнопки, на которые нажимали, вытерты. Остальные как новые, - возразил Максим.

Андрей посветил фонариком:

- Посмотри сам!

Все кнопки блестели одинаково.

- Но ведь я сам видел следы от пальцев! – прошептал Максим.

- Видел. То-то и оно! – насмешливо сказал Андрей.

Максим прошел коротким коридором в сводчатую галерею, по которой могли, наверное, проехать рядом два тяжелых танка. По стенам журчали ручейки, стекая в забранную решеткой канавку. Где-то далеко размеренно стучала капель.

Шли долго, освещая дорогу налобными фонарями. Иногда на пути попадались закрытые металлическими дверьми проходы или вентиляционные решетки. Почему-то совсем не хотелось думать о том, что… или, может быть, кто скрывается в боковых тоннелях. Тишину нарушал только неясный шорох, словно десятки ног шаркали по земле. Андрей остановился:

- Мне показалось или нет? Похоже, кто-то здесь есть, кроме нас?

Максим пожал плечами:

- Может быть. Но дорога у нас лишь одна – вперед.

- Нет, - возразил Андрей. – Мы уже повернули однажды. И ничего не произошло!

- Кроме того, что Зона отправила нас к Леснику.

- Но мы сами выбрали этот путь! Из любопытства!

- Какая разница? – Максим на всякий случай снял автомат с плеча. – Назад-то не прошли.

Галерея уперлась в приоткрытый гермозатвор – массивные ворота, некогда катавшиеся по изогнутым рельсам. Максим протиснулся в проем и очутился в прямоугольном зале, стены которого терялись далеко в темноте. Тусклый свет пробивался через люки в потолке. В центре торчали несколько круглых колонн с надписью «охладитель». У противоположной стены чернело устье шахты или колодца, через который строители подземелья перекинули хлипкий мостик.

Максим осторожно, на цыпочках, двинулся к колоннам и вдруг почувствовал развилку в своей судьбе. Внутренний взор – едва уловимый, тончайший дар предвидения, налетел на несокрушимую преграду, на камень-указатель из сказки о незадачливом витязе. Вот только никто не удосужился написать, что будет, если пойти, скажем, налево.

Шорох ног стал отчетливым, превратился в топот и шуршание. Совсем рядом раздался удар во что-то мягкое и мучительный человеческий стон.

Андрей поднял ружье. Максим проследил за стволом и замер в изумлении: несколько солдат избивали прикладами заключенных в покрытых пятнами полосатых робах. Стволы карабинов взлетали вверх и тут же опускались обратно, как молотки для забивки свай. Командовал экзекуцией высокий офицер с вытянутым лицом, правильным носом и безжалостным взглядом близко посаженных глаз. Очень знакомое лицо…

В памяти всплыла статья из энциклопедии: Франц Цирайс – военный преступник, комендант концлагеря Маутхаузен. Но… откуда? Нет, это – не настоящие немцы! Это какая-то… маскировка?

Развилка судьбы резала душу надвое. Ружье в руках Андрея вспыхнуло, словно раскалилось добела. Нельзя, трижды нельзя стрелять! Но начальник всегда прав! Раздираемый разумом и предчувствием, Максим сжался в комок… Нет, пусть все идет своим чередом. Командиру виднее.

Палец на спусковом крючке напрягся. Из ствола вырвался сноп пламени, высветив на секунду искаженное лицо Андрея. Горячая волна ударила по ушам. «Цирайс» переломился пополам и рухнул на пол. И тут же все – и «немцы», и «узники» в едином порыве сорвались с места и ринулись к незваным гостям.

Максим хотел пропустить Андрея, но тот схватил его за шиворот и швырнул в проход между колоннами. Он влетел на мост, помчался, что есть духу по ржавым, гудящим от топота десятков пар ног, стальным плитам. Выскочил на противоположную сторону, на твердый бетон и обернулся.

Настил плясал, словно невидимый великан изо всех сил лупил кулаком по балкам. Наконец заскрежетала сталь, посыпались в черную воду серые и полосатые фигуры. Мост переломился пополам и рухнул. Андрей успел кинуть Максиму ружье, схватился за остатки перил и, качаясь, повис над бездной. В его рюкзак вцепился «заключенный». Там, где худые, серые руки касались ткани, она светлела, становилась прозрачной и переливалась радужной пленкой, растворяясь под костлявыми пальцами. Еще немного и Андрею конец…

Максим достал штык-нож, дотянулся до напарника и, скорее, перетер, чем срезал одну за другой обе лямки. Рюкзак и «заключенный» полетели вниз и с плеском исчезли в глубине колодца. Ружье выскользнуло из руки, блеснуло и повисло внизу, на полпути к воде. Наверное, зацепилось за торчащую арматуру.

- Помоги, что ли! – запоздало крикнул Андрей. Максим втянул его на парапет и потащил к выходу. К счастью над вторым гермозатвором кто-то поработал: покореженная створка валялась на полу, сорванная с петель могучим ударом. Она выгнулась консервной банкой, рваные края трещины змеились по покрытому пятнами ржавчины металлу.

- Ударная волна? Или что? – Максим даже не мог представить, какая сила могла так искалечить несокрушимую дверь.

- Тебя сейчас только это интересует? – раздраженно спросил Андрей, щелкая выключателем налобного фонаря.

Максим застыл, будто его облили жидким азотом. Он-то думал, что сделал все правильно…

- Я ружье упустил… Прямо в колодец… Не достать теперь… - Максим не пытался оправдаться. Лучше горькая правда, чем сладкая ложь.

- Да пес с ним, с ружьем! – рявкнул Андрей, ударил кулаком в бетонную стену и пошел по галерее.

Максим побрел за ним, не понимая командира. Его интересует не потеря оружия? Тогда что?

- Зачем ты стрелял? – неожиданно для себя спросил Максим.

- У меня дед прошел концлагерь…

- Но это же не настоящие фашисты! Просто какие-то существа, отражающие наши тайные страхи. А когда ты выстрелил, все набросились на нас. Иначе и быть не могло – мы же для них враги.

Андрей остановился и сверкнул глазами исподлобья:

- Откуда знаешь?

- Мне было видение…

- Тогда почему ты меня не остановил?

- Ты – начальник, я – дурак. Тебе лучше знать, что делать, - пробормотал Максим.

Андрей рассвирепел. Он схватил его за горло и прижал к стене, вперив в него бешеный взгляд:

- Дурак? – заревел Андрей. – Нет, ты хуже! Страшнее! Ты не мужчина! Ты – тряпка! Жаль, я слишком поздно тебя раскусил! Лучше бы я пошел один!

- Да что такое? – прохрипел Максим.

Неожиданно Андрей отпустил Проводника:

- Вон, - спокойно сказал он. – Пошел вон. Мне осталось жить несколько дней, если мы отсюда не выберемся. Но виноват во всех бедах только я сам: нельзя идти в поход с человеком без стержня внутри.

Андрей зашагал по галерее. Максим поплелся далеко позади, едва поспевая за командиром.

Шли долго. Коридор не менялся – все те же серые стены, вентиляционные решетки и металлические двери. Андрей часто и жадно хлебал воду, собирая ее со стен в сложенную совочком ладонь. Наконец возле очередной двери он остановился и потянул за рычаг замка.

- Может, не стоит? - заикнулся Максим.

- Нишкни! – окрысился Андрей.

Максим заглянул в маленькую комнату. Пустую, если не считать нескольких почерневших деревянных ящиков и пары полосатых матрасов. Клочья ваты выбивались из-под покрытого ржавыми пятнами чехла.

Андрей присел на ящик, достал глюкометр и уколол палец. Глянул на экран, вытащил пустую шприц-ручку и сказал: