«Ага, то Боги – ничтожества, и он нас презирает, то мы благородные, – скривился Эрхал. – Мэтр непоследователен. Да ладно. Чего еще ждать от спятившего мага? Похоже, этот Творец основательно промыл ему мозги. Кстати о благородстве…»
– У меня нет меча. Мне нечем сражаться, – вслух сказал Эрхал.
– Дерись голыми руками, – предложил Мираки.
– А у тебя будет меч? – уточнил Повелитель Воды.
– И у меня, и у моих людей, – кивнул архимаг, – но мы тоже проявим благородство и не станем пользоваться магией.
Эрхал не смог удержаться от выразительной усмешки. Мираки уже прощупал их с Темьяном и понял, что его магия тут бессильна. Отчего же теперь не поиграть в благородство?
– Кстати, тебе оказана большая честь, – напыщенно продолжал архимаг. – Ты будешь сражаться с лучшими из лучших воинов Лавитропа. Каждый из них и без магии стоит целого отряда гвардейцев.
– Я буду сражаться с каждым из них по очереди? – уточнил Повелитель Воды.
Мэтра искренне позабавил его вопрос.
– Не по очереди, а со всеми одновременно, – ответил он и повторил: – Но мы не будем пользоваться магией.
– Однако! Странные у тебя понятия о благородстве, архимаг. Я, безоружным, стану сражаться с шестью вооруженными людьми, да? С лучшими из лучших?
– Ты к тому же еще и трус, – обрадовался Мираки, а Эрхало стало смешно.
– Я согласен сразиться с вами и вашими людьми, досточтимый мэтр. Надеюсь все же, что ваша совесть подскажет вам иные условия нашего боя, – с издевательской вежливостью сказал Повелитель Воды.
– По-моему, условия честные,– совершенно искренне ответил Мираки и покосился на Темьяна: – А Огонь? Он кто? Вроде не амечи и не обычный маг.
– Урмак. И он не будет вмешиваться в наш «честный» поединок, не волнуйся.
– Урмак? Не может быть! Впрочем, когда он летал в облике Дракона, я тоже решил, что он урмак. Но Огонь… Это невозможно!
– Так что, продолжим разговор? Я рассказываю тебе об Огне, а ты мне о Творце, идет?
– Нет!
Мираки снова замкнулся с какой-то непонятной озлобленностью. «Может, пресловутый Творец навесил на его разум заклинание, запрещающее рассказывать?» – предположил Эрхал.
– Нет, амечи, от меня ты ничего не узнаешь, – решительно повторил архимаг. – И если ты не трус, готовься к бою.
– Ладно,– согласился Эрхал. Ему уже надоел психованный зеленый волшебник и хотелось, чтобы все побыстрее закончилось.
Мираки вновь очертил посохом круг, снимая заклинание, и пошел к своим людям. Они о чем-то начали шептаться, а Повелитель Воды приблизился к Темьяну, чтобы дать ему кое-какие указания. Огонь выслушал и мигнул пламенем, что Эрхал расценил как кивок.
Повелитель Воды отошел подальше от оборотня. Архимаг и пятеро воинов окружили его и обнажили мечи в ритуальном салюте. Эрхал тоже сложил руки ладонями вместе и слегка наклонил голову в приветственном жесте. Вот только его приветствие предназначалось не им…
Бой принято сравнивать с пляской. Внешне иногда это так и выглядит – если противники настоящие мастера своего дела, конечно. Да, внешне бой бывает похожим на танец.
Внешне…
Но у дарианцев считается иначе. Они смотрят в самую суть явлений. Для парящих-среди-звезд бой – это разговор. Разговор со Смертью с глазу на глаз…
В свое время Эрхал пытался объяснить Темьяну первый пункт дарианского «Трактата о бое», в котором говорится, что во время сражения у тебя нет противника, как такового, и ты сам перестаешь быть живым существом, становясь некой абстракцией. Но Темьян так и не смог понять его. А суть заключается в том, что битву ты ведешь не с конкретным воином, а со Смертью. Вернее, не битву, а разговор, потому что Смерть не враг, а собеседница. Каждый из вас отстаивает свою точку зрения, и кто окажется красноречивее, тот и победил. Но Смерть не враг. Она составляющая мира, часть твоей души. Она – это ты. А с самим собой можно спорить, но не драться.
Поэтому бой – это разговор.
И приветствие Эрхала было адресовано не Мираки с компанией – для Повелителя Воды они больше не существовали, – а Смерти – его великой собеседнице.
– Здравствуй, друг, – говорит она. – Я пришла за тобой.
…Два воина-мага делают синхронные движения к Эрхалу – справа и слева. Один из них курнос настолько, что кажется, его ноздри вывернуты наизнанку. Второй, напротив, очень красив. Изысканный излом черных бровей, густая синева глаз, мужественный подбородок и ухоженная щеточка усов…
– Ты пришла слишком рано, подруга, – отвечает Эрхал, делая первый шаг навстречу мечу курносого. – Мой путь до конца не пройден.
…Курносому не хватает времени для правильной атаки. Его рука с мечом продолжает двигаться по инерции. Мимо Эрхала. Туда, где он был мгновение назад. Повелителю Воды остается только перехватить руку противника и чуть-чуть изменить траекторию движения так, чтобы сжимаемый ею клинок вошел точно в незащищенную кольчугой шею Красавчика…
– Вижу, ты настроен решительно, – смеется Смерть. – Но возможно, я еще смогу переубедить тебя.
…Курносый оказался шустрым малым. Не пытаясь вывернуть свою правую руку из объятий Эрхала, он норовит пырнуть его левой с зажатым в ней кинжалом и одновременно заносит для удара ногу с намерением пнуть Повелителя Воды в голень или в пах. А в спину амечи летит очень сильный «ломающий» удар от очередного мага, которого Эрхал про себя окрестил Ломателем…
– Не представляю, какие аргументы смогут меня переубедить. Но я рад нашей встрече, Смерть, без тебя я начинаю скучать.
…Курносый сослужил Повелителю Воды роль щита, приняв на себя удар Ломателя. Как ни странно, кольчуга Курносого прогнулась, но выдержала. Правда, серьезная травма ему все же обеспечена, но зато он останется в живых, провалявшись без сознания до конца схватки. А у Эрхала теперь есть меч…
– Я уважаю тебя, Эрхал, и потому пойду сразу с козырей, – Смерть на мгновение задумывается. – Речь пойдет о Динантре.
…Теперь Повелителя Воды атакуют трое противников одновременно, и только архимаг пока задумчиво стоит на месте. Ломатель воспроизводит свой любимый удар – рубящий сверху – в надежде заставить противника отступить прямо под меч Весельчака. Эрхал окрестил его так из-за неуместной сейчас улыбки или, вернее, оскала, обнажившего не слишком хорошие зубы с торчащими передними резцами…
Услышав любимое имя, Повелитель Воды на мгновение теряется и пропускает свою реплику. Поэтому говорит снова Смерть:
– Если сейчас ты уйдешь со мной, второе «всё», которое ты пообещал Хименесу, потеряет силу. Ведь с мертвых не взыскивают долгов!
…Эрхал по-прежнему стоит перед выбором – отступать под меч Весельчака или принять на себя очень сильный удар Ломателя, когда третий маг – пусть он останется Безымянным – вытягивает в сторону Повелителя Воды руку с короткой металлической трубкой. Из объемистого жерла вылетает гарпун и со скоростью пращи мчится к незащищенному боку амечи…
– Перед тобой выбор, Эрхал. Твоя жизнь или ее честь. Выбирай сейчас! – твердит Смерть.
…Гарпун вот-вот прогрызет рубашку амечи и вопьется ему в бок, круша ребра на мелкие осколки и раздирая мускулы. Создаваемый замахом меча Ломателя ветер шевелит волосы на голове Эрхала. А справа затаился острый клинок Весельчака, отрезая единственно возможный путь к спасению…
Повелитель Воды медлит, и Смерть шепчет, уверовав в свою победу:
– Все верно, Эрхал. Расслабься и опусти меч. Ты сделал правильный выбор.
