Легкое не напряжное произведение с парой секретов и небольшой порцией интриг. Герой нагибатор бьет всех органом, вдохновленные геншин героини вьются вокруг — красота =)

Из каких игр и произведений я черпал вдохновение для этой книги думаю всем сразу будет понятно. Альтернативная история разошедшаяся с нашим миром во время французской революции, как и почему — узнаете из книги.

Холод пробежал по коже от инфернального воя пожирателей. Порождения тьмы, тени и бестии держались на самом краю освященной мной земли. Природа полуразумных тварей требовала немедля бросится в бой и пожрать меня без остатка, но они боялись. Боялись не святого круга — он был создан для другого. Боялись меня, ведь я уже уничтожил бесчисленные полчища этих созданий. Вот только сам изуродованный мир каждую секунду порождал новых монстров и им не было числа.

— Настал час! — взревел я, и тысячекратно усиленный артефактами истинных богов голос пробил небеса. Сама темнота вздрогнула и миллионы черных глаз повернулись ко мне. А затем, в единое мгновенье, все кончилось. Пожиратель звезд обратил на меня свое внимание. Он потянулся ко мне… и перестал существовать. Копье из света пробило тьму, развеяло ее, словно той никогда не существовало, а я рухнул без сил. И без цели. Зачем?

К чему мне эта победа, если больше не для кого сражаться? Да, я не просто бог. Я сильнее сотни богов, я увешан их побрякушками как цыганка, выгнанная из дома. Их прежние обладатели уже давно были мертвы, как и люди, возносившие им молитвы. Больше не сожмет древко своего копья Гильгамеш, не оденет доспех Ахилл, не сверкнет саблей Индру.

Я стоял один, посреди умирающего, искаженного тьмой мира. Увешанный сотнями божественных артефактов старик, который должен был упокоиться сорок лет назад. И теперь мой путь подошел к концу, я давно готов умереть. Но не готов проиграть. Даже если эта схватка окончена, еще есть шанс.

Я криво усмехнулся, оглядев артефакты. Сильные, могучие, дающие бессмертие и долголетие, позволяющие одним ударом уничтожить горный хребет. Нет, все они бесполезны, ведь мне нужна не просто сила, мне нужно обмануть саму ткань мироздания, судьбу и время. Не просто вернуться в прошлое, мой мир не переживет появление двух меня. Но и в другое тело.

Последний раз вдохнув я расстегнул ремешки брони и сняв кирасу со всей силы ударил клинком Локи себе в сердце. Тело, сжимавшее в одной ладони монету Лепрекона, а в другой кинжал бога обманщика, рассыпалось в прах, и один за другим артефакты начали исчезать, проваливаясь в другое измерение. В опустевшем мире никто не мог заметить, как умирающая тень подползла к последней детали брони и вместе с ней исчезла.

Я должен спасти мир!

Я должен!

Я…

Кто я?

Темнота взорвались вспышками боли. Словно метеор, сгорающий в атмосфере, миг осознания был краток, но я ухватился за этот единственный шанс. Боль — это жизнь.

А я должен жить!

Что-то холодное и твёрдое не давало пошевелиться или вдохнуть. Напрягая все силы, я попытался двинуть руками. Сквозь шум в голове я, кажется, уловил треск. Лёгкие разрывались от недостатка воздуха, но я продолжал попытки освободить руки. Толчок, ещё толчок — и темница поддалась, освободило правую руку.

Пальцы тут же метнулись к лицу, нащупав… Камень? Времени на осмысление не было, и я начал бить и дёргать, рвать и царапать, пытаясь вдохнуть. Пальцы нащупали скол, зацепились за него и в мучительном напряжении наконец отломили кусок монолита, словно приросшего к моему лицу.

В лёгкие хлынул затхлый пыльный воздух, показавшийся мне альпийским бризом. Какое-то время я хрипло и часто дышал, не способный нормально заполнить легкие.

Пальцы вновь нащупали камень, но теперь у меня было время осознать, чего касались мои пальцы. Лицо. Подушечки пальцев касались каменного лица, закрывавшего моё собственное, словно маска.

Вот только маской это не было. Пальцы скользнули ниже, ощущая всё тот же холодный камень. Моё тело покоилось внутри статуи, причём предельно подробной. Под пальцами угадывался воротник камзола, пуговицы, даже складки на одежде.

Сперва я освободил вторую руку, а затем осторожно, стараясь отколоть фрагменты покрупнее, очистил лицо и открыл глаза. Ничего не изменилось: вокруг царила полная, непроглядная темнота.

Не осознавая, что делаю, я привычно взмахнул рукой.

— Да будет свет, и стал свет! — сказал я, когда после щелчка пальцев над ладонью загорелся крохотный зеленый огонек, ударивший по глазам ярким сиянием, и многократно отразившийся от стен.

Сощурившись, я осознал, что довольно улыбаюсь. Это был я. Настоящий я, кем бы я ни был.

Ни слова, ни щелчок пальцев не были необходимостью — скорее моей природой. Страсть к эффектам и зрелищности, превращавшая жизнь из унылого выживания в красивую захватывающую игру.

Взглянув на светлячка, я осознал, что вижу не идеальный шар, каким он оставался для мира, а структуру из тончайших нитей. Иллюзию, способную обмануть не только человеческий взгляд, но и саму природу. Ведь если что-то выглядит как утка, ведет себя как утка и крякает как утка, то весь мир считает это уткой.

Теперь я сумел хорошо рассмотреть каменные обломки в ладони. Они складывались в молодое лицо, искажённое гримасой боли и ужаса.

Освобождая тело из каменного плена, я осознал, что совершенно наг. Сырой холод подземелья заставлял стучать зубами.

Мне срочно нужно одеться или выбраться отсюда.

Закончив разрушать статую, пленником которой мне довелось побывать, я поднял огонёк повыше и огляделся. Со всех сторон на меня смотрели точно такие же зеленые огоньки. Три, шесть… восемь? Я, кажется, сбился со счета. Покрытые толстым слоем пыли зеркала окружали плотной стеной, не оставляя места для прохода.

Я подошёл к одной из пыльных поверхностей, провёл по ней рукой и чихнул. Звук отразился от стен, нахально нарушая царившую тишину.

Кое-как расчистив одно из зеркал, я осмотрел своё отражение.

Молодой, даже красивый. Короткие чёрные волосы и знакомое уже лицо. То самое, что застыло в камне в гримасе агонии.

Сейчас обломки статуи неаккуратной кучей лежали в центре гексаграммы, на каждом конце которой лежало… Сперва я подумал, что это груды мусора, но потом разглядел белеющие кости.

Статую окружали истлевшие от времени трупы в остатках ветхих одеяний. Что бы тут не произошло, оно кончилось несколько сотен лет назад, а я сильно припозднился на представление.

Кости, трупы, мумии, пирамиды… В сознании пронеслась вереница бессвязных образов. Что-то из прошлого. Безумно далекого, но и близкого одновременно.

Отбросив несформировавшиеся воспоминания, я подошел к ближайшей куче тряпья. Плоть и ткань истлели, сохранились лишь некоторые декоративные элементы: пряжки, пуговицы, амулет и пара монет неясного достоинства.

Я подобрал металлический диск и пригляделся. С одной стороны крохотный профиль неизвестного деятеля, со второй — странно знакомый иероглиф.

Память причудливо раздвоилась. Я точно знал, что в моём мире таких символов не было, но всё равно узнавал.

— Мой мир… — я хмыкнул, пробуя эти слова на вкус.

А этот, выходит, чужой. Мне удалось занять тело кого-то неудачника, проводившего ритуал в этом мире. Но почему он был заключён в камень и оставлен в этом склепе среди трупов?

— А это что? — спросил я вслух, чтобы разогнать мёртвую тишину.

В останках ближайшего тела я обнаружил полностью сохранившийся медальон: несколько переплетенных серебристых нитей, бывших оправой для чего-то. Вот только вместо камня зияла пустота. Но даже в таком виде украшение могло похвастаться тонкой и изящной работой мастера.

К сожалению, больше ничего ценного среди первых останков не нашлось, как и подсказки относительно происходившего в этой комнате, так что я перешел к следующей куче. Разнообразием трофеи не радовали: пара серебряных монет, пряжка и амулет. В этот раз остроконечная звезда — и снова с пустотой оправой.