Победить можно было десятком разных способов, но я собирался сделать это красиво. Дождался, пока электрик накопит большой заряд, создал копию себя любимого и тут же прыгнул в сторону. Реакция марионетки оказалась мгновенной. За яркой вспышкой и громом белую раскаленную молнию оказалось почти не видно, но мне это и не нужно было — я отвел молнию прямо в сустав каменного голема, и тот рухнул, лишившись ноги.

Подскочив к нему, я укрылся от огненного шара, в два удара отрубил ведущую руку и, вырвав из ослабевших пальцев каменный молот, прыгнул на копящего энергию электрического монстра. Молнии ударили во все стороны, но заряд оказался слишком мал, а в следующее мгновение молот вбил голову противника в покорёженное туловище.

Оставшийся огненный элементаль попробовал разорвать дистанцию, взлетев с арены, но не смог уйти от молотка, который я в него метнул. Обгоревшая головешка с пробитым торсом рухнула на песок арены, я тут же оказался рядом и несколькими мощными ударами размозжил почерневшее тело. Секунда — и от врага остались только тлеющие на песке угли.

Выпрямившись, я отдышался и с широкой улыбкой посмотрел на трибуны. Одноклассники смотрели на меня с открытыми ртами. Некоторые из зрителей, очевидно, ставившие на мой проигрыш, сидели с хмурыми лицами. А вот Томас вскочил со своего места и постарался убраться как можно быстрее, когда он оглянулся, я отчетливо увидел в его глазах страх. Правильно, бойся, подлюга. Ты что-то знаешь, а значит, мы вскоре встретимся.

Искреннее всех радовались Елизавета, которая даже похлопала в ладоши, и Виола. Хотя она еще не знала, что будет дальше, я не собирался отпускать ситуацию на самотек, как и оставлять нерешенным вопрос с чересчур усилившимися марионетками. Да, я победил, а если бы не красовался, а пошел крушить, не глядя на окружающих, сделал бы это еще быстрее и проще, может, даже не доводя до стихийной активации. Но я свое дело сделал, и кто-то мне за это заплатит. И начать стоит с Эрдмана остановившего прочих учителей.

— Господин декан, — направившись к трибуне, где спорили преподаватели, окликнул я. — Мой экзамен окончен?

— Безусловно, господин Лансер, от имени администрации академии и от своего лично я поздравляю вас с успешно пройденным испытанием, — сказал Золотов, но, когда он сделал крохотную паузу, чтобы набрать в грудь воздух, я снова вклинился в его разговор.

— Благодарю, господин декан. Но не показалось ли вам, что этот экзамен явно не на оруженосца? — спросил я, показав на останки марионеток. — Какого уровня сложности они были? Какой титул положен за ТАКИХ противников?

— Очень хороший вопрос, — поддержала меня Громова-старшая. — Пусть экзамен прошел не по плану, но это не повод лишать достойной награды молодое дарование.

— Вы несколько предвзяты, — едва заметно усмехнулся декан. — Но вы правы, вина комиссии в том, что произошедшее чуть не привело к трагедии. Так что справедливо будет выдать соответствующий титул — рыцаря.

— Только пять гомункулов напитались силой! — возразил Эрдман.

— Да, но сила трех последних приблизилась к индивидуальному рыцарскому статусу, — возразила стоящая рядом с Золотовым женщина. Ого, а мне казалось, он ей права голоса не давал, а она, оказывается, не только украшение. — В связи с этим я считаю, что студент Лансер имеет право претендовать на титул рыцаря. Какой сюзерен вам по душе, юноша?

— Настоятельно рекомендую принести вассальную клятву его императорскому величеству Александру, владетелю и суверену Российской империи, — сказал Золотов. — Россия сильна как никогда и может дать отпор любому противнику.

— Королевство Польское также заинтересовано в молодых талантах, пусть наши земли меньше, однако, получив рыцарский статус, вы также получите небольшое имение и даже родовых слуг, — сказала та же женщина-секретарь. Вот как, значит, она отстаивает здесь интересы Гугенотов и бывших императоров Франции. Жаль, имение мне бы сейчас не помешало, но я целил куда выше.

— Мой выбор прост, я хочу стать рыцарем великого герцогства Пруссия, — сказал я, глядя в округлившиеся глаза Эрдмана. Барон аж поперхнулся застрявшими в горле словами.

— Боюсь, у меня нет права раздавать титулы этого герцогства, — спустя несколько мгновений произнес Золотов. — Предлагаю все же…

— Фон Вицлебен! — раздался звонкий, но требовательный голос с трибуны. Я увидел, как Виола добела сжала кулачки от напряжения.

— Ха… Ха-ха-ха! — рассмеялся Эрдман. — Вы правы, господин декан, у вас такого права нет. Зато есть у меня.

Гигант легко спрыгнул на арену, выпрямился во весь рост, и я с удивлением понял, что он возвышается надо мной почти на две головы.

— На колено! — рявкнул последний феникс и, дождавшись, когда я опущусь на одно колено, поднял надо мной огненный меч. — Именем короля Антуана Гогенцолерна я называю тебя, Лансер де Фри, рыцарем-защитником монсеньоры герцогини де Пюльбари, Виолетты Прусской. И я с тебя глаз не спущу, сопляк. И даже не надейся на снисхождение, мое условие вы не выполнили.

— Это только пока, старик, — с улыбкой поднял я голову. — Готовь своих марионеток. И на этот раз, чтобы все было по-честному.

— Прости меня, — произнесла Виола, когда я вернулся на трибуны.

— За что? — удивился я, уже чувствуя подвох. — Ты же хотела как лучше.

— Да, ты заслужил звание рыцаря как никто другой, но Эрдман поступил подло, — чуть потупившись, сказала Виола. — Вместо того чтобы дать тебе свободный титул, обманул, объявив тебя защитником. Это подло.

— Ты же знаешь, я из диких земель, так что не могу похвастать хорошим знанием вашей геральдики. В чем разница между просто рыцарем и защитником? — поинтересовался я, украдкой кивнув Николасу. Сейчас была его очередь выходить, и я уже подготовил несколько плетений, которые должны усилить его магию. Но он парень и так достаточно способный, десяток обычных марионеток может и без моей помощи забороть.

— Тогда это вдвойне подло, — насупилась Виола, сжав кулачки, как совсем недавно, когда требовала от Эрдмана исполнить свой долг. — Он не имел права назначать тебя моим рыцарем без твоего, а главное, моего согласия. Я с ним поговорю…

— Не стоит, для начала объясни, в чем дело, — сказал я, садясь на скамью рядом.

— Защитник не получает надела или феода. Он кормится со стола господина и обязан всегда находиться вместе с сюзереном, оберегать его и выполнять все прихоти, — последние слова она произносила почти шепотом, и густо покраснев. Но затем встрепенулась, взглянув мне прямо в смеющиеся глаза. — Но я не такая, я смогу себя показать и докажу, что достойна своего рыцаря. И не стану требовать от тебя ничего… ну… такого…

— Простите, монсеньора, но, боюсь, вы не смогли бы приказать мне ничего из того, что я не хотел бы исполнить, — успокоил я девушку, и та недоуменно уставилась на меня. — Вы не забыли? Я барон, пусть и из дальнего государства с минимальными землями. И пока мой титул в Пруссии не станет более звучным, например, герцогским или, по крайней мере, графским, мой долг перед родом будет выше, чем перед вами.

— Но вы не можете стать герцогом, — нахмурилась Виола. — У нас и графов-то нет. А уж для того, чтобы… погодите… Вы намекаете на то, что?.. Хотите стать герцогом? Но ведь для этого придется. Нам с вами. Нет, я не могу, это же будет моргантический брак!

— Виола, ты слишком далеко загадываешь, — покачал я головой. — Да и стоит ли о таком думать, пока мы студенты? Лучше сосредоточься на сдаче экзамена, ведь ты обещала показать, что станешь достойным сюзереном.

— Но я не в этом смысле. Да и как я могу, без дара богов? — разочарованно проговорила девушка. Я дотронулся до руки Виолы, и она, вздрогнув, отдернула ладонь.

— Успокойтесь, монсеньора, — улыбнулся я. — Пока я рядом, у вас все получится.

А про себя добавил: «Даже если вы этого не хотите». Но старик тоже хорош. Старый хитрый хрен. Решил спихнуть на меня свои обязанности и свалить в закат? Нет уж, я найду, как выиграть и выжать из этой ситуации все. Рыцарь защитник — это же не просто титул, не может быть, чтобы вместе с обязанностями не давались права, привилегии или какие-то малоизвестные особенности, которые я смогу использовать.