— Надеюсь, ты понимаешь, что такие подозрения можно счесть оскорблением в крайней форме? — ледяным тоном переспросил Морозов, но я лишь кивнул. — Если у тебя есть подозреваемые — говори прямо. Кто?

— Пока у меня нет доказательств, только догадки и, как я уже сказал, слухи. Но мой род сотрудничал с вашими людьми в Аравии, Сирии и на дальнем востоке Российской империи. А кроме того, у меня есть рекомендательное письмо, которое я могу вам показать только в случае нашего плотного сотрудничества. — с этими словами я достал конверт с выдавленным на нем двуглавым орлом. — Но только если вы подтвердите свою компетентность и приверженность делу.

— Ты мне еще и условия ставишь, мальчишка? — шипя, поднялся Морозов.

— Прошу прощения, но вопрос слишком серьезен, чтобы положится на слова. У меня есть рекомендательное письмо и есть подозреваемый. Хотя я здесь совсем недавно. Если выяснится, что я работал с предателем, казнят не только вас, — максимально холодно ответил я.

— Кто? — еще раз спросил Морозов.

— Ваш старый, очень старый знакомый, — ответил я, и палач заметно нахмурился. — Насколько я понимаю, он не преподает, хоть и находится на территории академии постоянно.

— Слишком много вариантов, конкретнее, — потребовал Морозов.

— Нет. Вы можете запросить информацию обо мне, а пока — присмотритесь к тому, кто сильно поменял свое поведение за ближайшие дни. У вас ведь достаточно информаторов в академии? — прямо спросил я, и палач на мгновение поморщился. Как интересно, значит, у него нет сети осведомителей? И это глава местной инквизиции? Хотя, может, я неверно истолковал его гримасу, но это можно проверить только со временем.

— Помните, что ваша работа — в том числе присматривать за преподавателями, искать ведьм и колдунов, что решили связать себя с порождениями тьмы и вырвать чужие души, — почти слово в слово зачитал я абзац из нового «Молота ведьм».

— Довольно! — отрезал Морозов. — Я немедля свяжусь с главным храмом ордена и выясню все про тебя. И только после этого, если твои слова правдивы, займусь учителями и служащими.

— Безусловно. Только задавайте вопросы правильно. А то получится, что вы спрашивали не о том. Я не вхожу в орден, с ним сотрудничает моя семья. На восточном краю империи, в…

— Я все понял и с первого раза, — раздраженно ответил палач. — Если все подтвердится, мы узнаем об этом уже завтра.

— Надеюсь, вести дойдут до вас до того, как я отправлюсь на экзамен, получать свой первый официальный титул, — покачал я головой. — Всего доброго.

Выйдя, я направился прямиком в лазарет, проведать одноклассников. Рассчитывать на то, что мне поможет Морозов? Очень вряд ли. Но он отправит запрос, учитывая отсутствие в замке телефонов и интернета, с наличием голубиной почты… сколько будет идти письмо? Неделю-две точно, а за это время он все равно присмотрится к казначею. А значит, свяжет того допросами и обязательствами. Самое то, чтобы обезвредить сразу двух потенциальных противников, а главное, отвлечь палача от завтрашнего мероприятия, еще лишних глаз мне не хватало.

Морозов сидел в пыточной, обдумывая свои дальнейшие шаги. Мальчишка слишком рискует. Совет уже знает о его появлении и действиях, а значит, надо предпринимать шаги. Угрозы и побои не действовали, так наглец еще и напоминает о его давних обязанностях, от которых он сбежал в эту европейскую глушь. Связаться с главой ордена? Нет, еще рано. Но и пускать все на самотек нельзя. Похититель душ? Ладно, да начнется чистка!

— Ты все сделал? — спросил я у Николаса, когда мы только поднимались на экзаменационную арену.

— Да, как договаривались, — ответил одноклассник. — Сегодня будет полная арена, еще ни один класс полным составом не получал титул оруженосцев.

— Отлично, это будет интересный день, — усмехнулся я, следуя за Эрдманом. Наш экзамен должен был состояться тогда же, когда и у остальных желающих, этакое еженедельное свободное испытание. Большинству из учеников ненужное, ведь почти все в академии имели урожденные титулы куда выше, чем звание оруженосца. Так что вместе с нами участвовать собралось только трое. Зато количество зрителей оказалось в несколько раз больше — небывалое событие.

— Это еще что? — пробормотал я, глядя на несколько рядов марионеток стоящих перед выходом. Три, двенадцать, двадцать одна штука! Похоже, план придется менять на ходу.

— В чем дело? — спросила нетерпеливо Екатерина, когда я подошел ближе.

— Сумеешь выбить из строя по крайней мере семерых? — спросил я, показав на деревянных противников. — Нужно выжечь им мышцы или вывести из строя суставы, как и говорили.

— Вот только мы договаривались на трех, — мрачно заметила Пожарская.

— Сама видишь, их несколько больше, даже если я вырублю десять — останется еще столько же, — кивнул я на гомункулов. — Но я в тебя верю. В нас с тобой, больше ни в кого.

— Ха, если ты дерешься хоть вполовину так, как болтаешь, это не составит проблемы, — усмехнулась Екатерина. — Сделаю что смогу, мы станем сильней.

— Ну и отлично, — кивнул я, отходя в сторону. Двадцать кукол против семи неподготовленных бойцов, хорошо, что до начала экзамена удалось провернуть пару трюков.

Николас прошелся по рядам, подтверждая договоренности, некоторые из студентов даже прогуливали уроки, ради того чтобы получить зрелище, и мы его устроим. Но главное — сделаем все максимально достоверно для преподавателей. Я не собираюсь сидеть в классе отбросов, без наставника и перспектив. И раз мне все равно не сменить класс еще полгода, до промежуточного экзамена, я сделаю из этого сборища что-то стоящее.

Во главе арены, над входом, сидел преподавательский состав. Туда прошел Эрдман, трезвый как стеклышко. Там же расположился декан Золотов, в сопровождении своих постоянных ассистенток. Елизавета Громова и еще двое судей, имен которых я не знал, обе женщины в довольно вызывающей одежде. А вот Морозова среди комиссии не оказалось, занят? Неужели уже начал расследование или просто задержался, мучая очередную ученицу?

— Первый сдающий, Томас Рум. Вольный дворянин, второй год обучения. Томас, выйдите вперед, — приказал Золотов, и на песок арены спустился парень лет двадцати, рельефную мускулатуру которого не мог скрыть даже пиджак. — Вы же наследный барон Старбургский, к чему вам этот экзамен, особенно сегодня?

— А почему нет, господин декан? — пожал плечами парень, ухмыляясь. — Стать дворянином в другой земле тоже неплохо. Да и путь к дальнейшему дворянству мне это откроет.

— С вашей воинской подготовкой справиться с десятком новичков не составит никакой проблемы, я не вижу смысла в проведении боя, — попробовал возразить Эрдман.

— Мы не станем отказывать студентам, — покачала головой Громова. — Вы можете ограничивать собственных учеников, но не лезьте в другие классы.

— Допустим, — сжав губы в линию, произнес барон.

— Значит, существенных возражений нет, — осмотрел всех судей Золотов. — В таком случае напомню правила. Пораженная в голову, сердце или получившая не менее пяти ударов кукла отключится. Победой считается поражение всех десяти марионеток. Ограничения гомункулов будут стоять на начальном уровне. Вопросы?

— Никаких, господин Золотов, — разминая плечи, сказал Томас.

— В таком случае начнем, — кивнул декан, и на арену бодро выбежали десять кукол.

Томас провел рукой рядом с амулетом, висящим на поясе, и в его руке появился огромный двуручный топор, по лезвию которого пробежали язычки пламени. Парень взмахнул оружием, оставляя после себя светящийся след, и шагнул навстречу окружавшим его марионеткам. Взмах — и волна пламени сталкивается с первой из них, после чего противник тут же падает на арену. Я даже глазам своим не поверил, так просто?

Если уж такое попадание засчитывается, может, я зря беспокоился, и можно было пустить все на самотек? Тем более что еще три куклы легли одна за другой, а я даже волны жара не почувствовал. Лишь пару раз Томасу пришлось приложить соперников топором, но ни один из гомункулов не смог до него даже дотронуться.