Я же подошел к щиту вплотную, но не смог его пересечь. Магия надежно держала меня подальше, к счастью, я не собирался идти у нее на поводу. Сосредоточившись, я нашел и раздвинул несколько силовых линий, высвобождая ровно столько места, чтобы поместить свой медальон в брешь.

В начале ничего не происходило, но затем один из потоков ветра ударил в поверхность амулета и впитался почти без остатка. Почти, но я почувствовал, как рассеянная энергия уходит куда-то во внутрь высеченной в камнях структуры. Кажется, эти лицемеры воруют стихийную силу у каждого кто проходит здесь ритуал! Ну уж нет, вся эта энергия только моя и Виолы!

Сосредоточившись, я отсек ненужный поток, обрубив собирающий символ и начал ловить мечущийся под куполом ветер воронкой силовой структуры, направляя его ровно в амулет. И с каждым потоком энергия медальона росла, передаваясь в оружие Виолетты. Девушка тяжело дышала, но теперь бушующий под щитом ураган больше не наносил ей вреда. Вместо этого он медленно утихал, а арфа в руках Виолетты разгоралась с каждой секундой.

— Что-то не так. — сказала монахиня, подавшись вперед. — Ритуал нарушен! Я должна немедленно его прекратить!

— Да ну? А когда ветер ее чуть не убил — все было в порядке? — едко спросил я, передав голос в иллюзию. А сам укрепляя те структуры, которые монахиня пыталась загасить. — В чем дело, и что вы пытаетесь сделать?

— Ее оружие слишком раскалилось! Так не должно быть! Это не то возвышение, которое она должна получить! — не слишком уверенно сказала монахиня, и я понял по ее голосу что являюсь лишним свидетелем. — Герцогиня своими действиями прогневала богов, а потому не сможет получить всю причитающуюся силу.

— А это не вам решать, а богам. — с усмешкой сказал я, выстраивая под куполом большую структуру из собственного ветра и воплощенных иллюзий.

Монахиня сделала что-то за своей спиной, активировала встроенный в пол механизм, и вместо одной оттягивающей силы дыры, открылось сразу несколько, но это было уже не важно — я закончил структуру, и теперь последние ветерки втягивались в мой амулет с помощью невидимого сачка. Не понимая почему ничего не вышло женщина дернулась вперед, наверное, хотела вытолкнуть Виолетту из круга или поднять на ноги, но споткнулась и рухнула на колени.

В этот момент арфа нестерпимо вспыхнула, и преобразилась. Ветер, гуляющий между струн, выдул задорную короткую мелодию, тянущуюся последней длинной нотой, и я захлопнул ловушку впитав в амулет все до последней капли. Виолетта, вся израненная лежала на каменном полу и улыбалась, глядя на свое новое божественное оружие.

— Подъем, красавица. — улыбнувшись сказал я, развеивая иллюзии и подбирая с пола платье. — Нельзя тебе в таком виде на занятиях появляться, пойдем подлечимся.

— Хорошо. — устало сказала Виола, прижимая к груди новенькую арфу.

— А с вас, за все произошедшее, спросят боги. — сказал я тихо, но достаточно отчетливо чтобы монахиня расслышала каждое слово.

Вместе с девушкой мы прошли в палату, откуда меня очень скоро выставили. Вот только доктор слишком долго осматривала герцогиню. Дважды вбегала монахиня, проводившая ритуал. Один раз даже что-то вроде консилиума собирали. Но когда я уже собирался пойти разбираться в чем дело, Виолетта полностью здоровая и безмерно счастливая вышла из палаты.

— Долго тебя лечили. Ты в порядке? — спросил я.

— Вылечили почти сразу, но потом попросили показать мое новое оружие. — беззаботно сказала герцогиня. — Боги были щедры ко мне, я и не представляла, что получу возвышение с первого же раза!

— Твоя арфа изменилась, это сложно не заметить. Или ты не только про форму? — спросил я, и кивнув девушка легонько ударила по струнам. Поднялся нешуточный ветер, на мгновение стало темно от сгустившегося тумана, но затем все рассеялось. — Потрясающе! Ты получила новую магическую силу?

— Да! И кажется даже не одну! Давай скорее проверим! — сказала воодушевленная Виолетта.

— Давай, но в начале — переоденься в что-то более подходящее для тренировки.

— Нет, вы не будете здесь проверять возвышение. — сказал настойчиво Эрдман, когда мы наконец добрались до полигона. И сделал он это как раз вовремя, увидев, что Виолетта достала обновленную арфу. — Вы хоть понимаете, что именно произошло?

— Совершенный ритуал прошел ровно, как и должен был? — вопросительно посмотрела на него Виола.

— Нет, он прошел «лучше» чем должен был. — с какой-то мрачной яростью проговорил барон. — Впервые, на моей памяти, такое происходит. Ты получила дар от бога, что само по себе редкость, но теперь бог еще и щедро ответил на твои мольбы. Это не повод для паники, но повод для вопросов, а их нашему герцогству сейчас стоило бы избегать.

— Хотите сказать, что правящие элиты России и Германии могут счесть это знаком богов о благосклонности к Пруссии? — уточнил я. — Так разве это плохо? Пусть народ узнает, что в семье герцога родилась настоящая жемчужина, гений среди одаренных. Обласканная богами.

— О, народ и так знает. Ты в курсе, что во всех тавернах Кенингсштадта люди собираются по вечерам, но не только чтобы покутить и предаться обжорству, а еще и для того, чтобы послушать песни, которые им приносит ветер. — Эрдман строго посмотрел на Виолу. — И поет он о свободе, которая им не сниться. О свободе от всего!

— Я всего пару раз пела. — пискнула Виолетта, явно понимая, о чем речь.

— Так. И что конкретно не так, ну поет она, хорошо, между прочим, поет, мне нравится. Ну так и что? Я слышал, что одаренных ветра мало, но это не повод для беспокойства. — сказал я, пытаясь уловить недосказанность в словах барона. — Она уже доказала, что умеет пользоваться своей силой, так почему это проблема?

— Как много одаренных ветра в правительстве ты знаешь? Даже не во главе государства, а просто в парламенте или палате общин? Ни одного! Даже реформаторы среди правителей — чаще всего стихии воды, как ты. Достаточно надежные, чтобы доверится, достаточно гибкие, чтобы лавировать между опасностями политических интриг. — ответил Эрдман, внимательно глядя на нас с Виолой. — Ветер, это почти приговор. С ветром никто не будет иметь дел. Потому что он непредсказуем, опасен и почти не контролируем.

— Это именно то, чего я всегда желала! — сжав кулачки сказала Виолетта.

— Ты просто не понимаешь, о чем именно говоришь. — возразил барон. — Хорошо рассуждать о свободе, когда под тобой кресло богатенького ребенка, не отвечающего за свои слова или дела. Мысли о свободе — непростительная роскошь для того, кто займет трон королевства. Да даже герцогства! И сейчас все соседи очень напряглись.

— В чем печаль? Отдайте трон регенту, а как Виолетта найдет свою истинную любовь и вторую половинку — мужу. Или вообще не отдавайте, пусть правит регент с советом. — сказал я, увидев, как напрягся барон на слове «любовь». Явно ему наши отношения как кость в горле, и выплюнуть не может, и все глубже в мясо заходит.

— Пока на троне законный правитель, в этом нет нужды. Если ваш батюшка погибнет или умрет от старости, да продлятся дни моего брата, тогда будет видно. — мрачно проговорил Эрдман. — Пока же, мы ищем достойный выход из сложившейся ситуации. Но вы оба должны знать, после поражения в дуэли, рыцарь Конрад решил учится здесь. И уже нашел наставника.

— Кто бы сомневался. — фыркнул я. — Ничего, не проблема. Если вызовет на дуэль меня еще раз, снова уложу его на лопатки.

— ОН — никого на дуэль не вызывал. Это сделала герцогиня Саксонская, и то, что после дуэли от нее ушел рыцарь-защитник, не просто признак слабости, это оскорбление. И ей лично, и всему ее дому и даже стране. Орден, в котором он состоял уже прислал ноту протеста академии. — морщась словно от зубной боли выплюнул слова барон. — Но все это не так важно, как реакция батюшки Марии Второй. Он разрешил разместить у себя на территории государства третий императорский экспедиционный корпус российского небесного флота.