Уже даже ругаться не хотелось. Вечер встреч продолжался, хоть и перестал быть томным. Екатерина пришла не просто так, а отчитаться о проделанной работе. Если коротко, часть должников отдали деньги, остальные согласились оказать некоторые услуги. Или только пообещали, но тогда им же хуже. Почти половина просто отказалась платить, что было неудивительно. Но почти все они уже в лазарете.

— Поздравляю, ты становишься известна как скандалистка и хулиганка, — усмехнулся я. — За Морозова не беспокойся, если что, твое наказание я возьму на себя. Действуй согласно плану. Что с Николасом?

— Боюсь, этот идиот опять влипнет в неприятности, — погрустнела Екатерина. — Я видела его в компании старшаков, и счастливым он ни разу не выглядел. Скорее всего, прибьется ко мне завтра, за несколько часов до вечера. Ненавижу, когда мужики ведут себя как бабы.

— Радуйся, что ты сама не баба, — хмыкнул я и, поймав на себе удивлённый взгляд, объяснился. — Ты как минимум женщина. Миледи и рыцарь. А бабы — это которые коров доят.

— Ясно, — стараясь сохранять невозмутимость, ответила Пожарская, но, кажется, ей мои слова пришлись по душе. Не собирался если честно, и без нее проблем хватает.

Выгнав последнюю посетительницу, я наконец сел за книги. Дорвался. Время было глубоко за полночь, когда я наконец пригасил свет волшебной лампы, отодвинув голубоватый кристалл от источника с пентаграммой. Прочел все, что было отмечено, сам выделил несколько мест и пришел к одному неутешительному выводу: Магией души в этом мире никто по-настоящему не занимался, а я ее напрочь забыл.

Но нашелся и один положительный момент, какой бы ритуал ни проводился, я знал отличное место силы, подготовленное задолго до моего появления в этом мире. Пентаграмма в катакомбах академии — в зеркальном зале. В прошлый раз я слишком спешил ее покинуть и, возможно, только из-за этого не обратил внимания на плетение заклятья, оставленного в веках.

Однако у меня появилась почти гениальная идея, как разобраться с процедурой объединения души. И ни книги, ни древние знания мне для этого не нужны. Только конверт с императорской гравировкой, лист и чернила.

Проскользнув по темным коридорам академии я сумел остаться незамеченным. Избавился от всех своих следов и, добравшись до двери казначея, подсунул конверт под дверь. Несмотря на глубокую ночь, вскоре с той стороны зажегся свет, и спустя всего несколько секунд створка распахнулась. Ганс настороженно посмотрел по сторонам, а затем медленно и совершенно бесшумно закрылся.

Я выждал десяток минут, стоя в нише между колоннами. Прикрывался иллюзорной тенью, и это помогло дважды ускользнуть от чужих взглядов. Судя по звукам в комнате, казначей тоже долго выдержать не смог, вскоре раздался шелест бумаги и громкое перекладывание книг. Кажется, сработало, а ведь в письме было всего несколько слов:

«Инквизиция рядом. Поторопитесь с ритуалом».

Позволив себе выспаться, я все утро и большую часть дня занимался подготовкой. Сегодняшний вечер должен был пройти идеально, но суеты и неожиданностей хватало. К счастью, большую часть проблем я сумел предусмотреть сильно заранее, закладывая двойные, а то и тройные запасы на потраченные суммы, время исполнения договоренностей и прочие не зависящие от меня вещи.

После трех часов я заставил себя отдохнуть, собираясь с мыслями. Сегодня против меня будут не юнцы, решившие поиграть парой тысяч, а титулованные дворяне, для которых деньги не имеют никакого значения, а единственная реальная валюта — титулы, имения, предприятия и талантливые слуги.

Мне все это пригодится, но с первого раза заполучить необходимое я даже не рассчитывал. Больше того, у меня имелся реальный шанс проиграть все, до последней короны. Хотя, если все сложится так, как я рассчитываю, никаких проблем с деньгами у меня не возникнет. Вопрос только в надежности моих доверенных лиц и прозорливости оппонентов.

За полчаса до официального начала вечера в офицерском клубе я плотно поел, принял душ и, нарядившись в новый костюм, больше всего напоминающий военный мундир, отправился в женское общежитие. С Виолеттой мы встретились в холле. Сегодня девушка сменила серую безликую школьную форму на платье с длинной юбкой и жакет, прикрывающий верх.

— Госпожа Виолетта, — коротко поклонился я.

— Сэр Лансер де Фри, — сделала реверанс герцогиня, на мой взгляд, куда глубже, чем следовало по этикету, и все же в макияже, с прической и в новом платье выглядела она куда царственней, чем в школьной форме. Теперь в ней чувствовалась та же порода, что и во время экзамена. Хотя порывистость движений и смазывала впечатление.

— Не составите ли мне компанию? — дежурно попросил я, и Виолетта благодушно кивнула, опираясь на мой подставленный локоть. Позади за нами неотрывно следовала Нинель, показывая статус своей госпожи.

К слову, это и в самом деле было важно. Академия, предназначенная для аристократов, не позволяла притаскивать с собой служанок, нянек и прочую прислугу. А потому даже принцу Российской империи пришлось явиться ко двору с верными вассалами среди учеников. С другой стороны, главы родов прекрасно понимали: если его высочество сдружится с кем-то во время учебы, то и после выпуска такого человека ждет блестящее будущее, — а потому не скупились на собственных детей.

Теперь мне стал понятен и выбор академии Кёнингсштадта в роли школы для принца. И статус заведения для остальных высоких домов. Но также ясно, что это «лебединая песня» и заведения, и всего города. Стоит фавну выпуститься или сбежать из школы — как остатки Пруссии разорвут окружившие со всех сторон европейские супердержавы. И это произойдет либо мирно, либо путем вторжения. Вопрос, что выгодней мне.

— О чем вы думаете? — отвлекла меня от тяжелых мыслей Виолетта.

— О вашей великой судьбе и великой судьбе Пруссии, — уклончиво ответил я.

— Не стоит, — поморщилась герцогиня. — Я была бы счастлива, если бы отец просто стал вассалом какого-нибудь императора и оставил меня в покое.

— Для этого вам придется выйти замуж, — улыбнувшись, ответил я. — Можно, конечно, уйти в монастырь или сбежать за море, но сомневаюсь, что там ваша жизнь станет легче.

— Просидеть до глубокой старости в четырех стенах? Ни в коем случае, уж лучше я стану капитаном собственного вольного судна, — рассмеялась Виолетта. — Лететь куда захочу, делать что взбредет в голову. Воевать с кем придется…

— И умереть при столкновении с первым же легким крейсером, — заметила Нинель, идущая следом. — Вы прекрасно знаете, что в распоряжении вашего батюшки только малый корвет-странник и несколько катеров, которые даже воздушные границы не в состоянии патрулировать.

— Сегодня об этом можно не думать, — с улыбкой сказал я, отвлекая Виолетту от неприятных мыслей. — Уверен, сегодня вы будете блистать как никогда. Наконец вздохнете полной грудью и сумеете всем показать истинную суть вещей.

— Благодаря своему рыцарю. — Виолетта прижалась чуть ближе, чем следовало по этикету, но я не стал ее отстранять. В стенах академии вообще с этикетом все было довольно странно, учитывая и одежду девушек, и их поведение. А вот снаружи, судя по прочитанным книгам, все было так, как и должно, правили сильные.

Соотношение одаренных составляло десять женщин к одному, так что неудивительно, что большинством родов руководили именно женщины. Большинство значимых мест в парламентах, в министерствах и даже в армии тоже занимали они. И даже среди боевых генералов встречалось немало фурий. А значит, и Виолетте нужно показать зубки.

Мы слегка опоздали на открытие вечера, как я и планировал, так что специально нас никто не встречал. Тем более что принц со свитой уже должен был прибыть. А кроме него, в среде офицеров присутствовало множество урожденных графинь и герцогинь. Да и княжны встречались, хоть и в единичных экземплярах. И все равно, когда мы вошли через резные двери, множество взглядов скрестилось именно на нас.