Я взглянул на свою «руку». Восемнадцать в левой и двадцать в правой. Рисковать в такой ситуации нет смысла, да, ставку мне уже не поднять, хотя я и успел ее разделить, тем самым удвоив как выигрыш, так и проигрыш. Да и в целом шанс на победу.

— Вскрываемся, дамы и господа, — улыбаясь произнесла крупье и легким щелчком перевернула свои карты. Девятнадцать. Что ж, это было близко, но я остался при своих.

— Вам сегодня везет, — все так же улыбаясь обратилась крупье к казначею. Скосив глаза, я даже не удивился — двадцать одно. На иллюзию не похоже, структура не прослеживается, к тому же он ни разу не смотрел на свои карты, а без этого наложить качественную обманку невозможно. Или возможно, просто я об этом не знаю?

На руке у казначея лежала шестерка, семерка и восьмерка червей. Ошибка крупье или проблема колоды? Пока неважно, ведь мы играем против казино, а не против друг друга. Несмотря на привычку менять столы каждые две игры, теперь я остался на месте и провел еще три партии. Проигрывая, я громко возмущался и расстраивался. Выигрывая, едва обращал на это внимание. Вызывая у окружающих стойкую ассоциацию с неудачником.

Только профессионалы сейчас вели сухой список побед и поражений, зная, что мой выигрыш с каждой минутой растет. Остальные же считали, что мне жутко не везет в картах, рулетке и в кости. А значит, с легким сердцем будут ставить против меня, не посягая на одни и те же места на столе.

— Минимальная ставка — галеон, — прозвенев позолоченным колокольчиком и все так же приветливо улыбаясь, сообщила Нинэ.

Сто тысяч золотых корон или минимальная стоимость галеона — базового летающего корабля. Мне пришлось научиться разбираться в воздушном флоте, ведь строить из себя сына баронов-воздухоплавателей и вообще ничего не знать о караванах слишком опасно и глупо. Так что «галеон» — легкий катер с единственной башней главного калибра в сто миллиметров и двумя орудиями ПВО — скорострельными шестиствольными пушками. Такой и от пиратов отбиться сможет, и до соседнего города доберется без проблем. Хотя ни вооружением, ни скоростью, ни маневренностью не блещет.

Галеон — корабль, приравнивающийся к имению аристократа. Больше того — это самостоятельное судно, способное на дозаправку. И если гончие, истребители и перехватчики не обладали собственными установками по разделению воды — галеон не мог функционировать без одаренного ранга барона гидро на борту. Так что это и статус, и титул. А еще это очень большая сумма денег.

А раз так — то и ставки выросли многократно. Народа у столов заметно поубавилось. Улыбчивая крупье легко обменяла несколько стопок золотых корон на ассигнации, заверенные магическими печатями и примитивными водяными знаками. Но главное, количество самих столов уменьшилось с трех десятков до пяти штук.

Каждый из оставшихся представлял из себя сложные механизмы с многослойной защитой от мошенничества с помощью стихий. Юла рулетки плавала в огненной бане, шарик доставали щипцами и меняли для каждого броска, тщательно проверяя. Колоды за столами с покером и блэкджеком менялись после каждой раздачи и перед выигрышем подвергались целой череде испытаний — их сжигали, били током и замораживали.

Единственный оставшийся стол с костями и вовсе представлял из себя скорее лабораторный стол, где перед броском кости вначале подвергались термической обработке и только затем бросались в ведерко, которое держать могла только крупье. Оставалось только делать ставки на выпадающие очки.

Азарт при всем этом достиг своего пика. Игры превратились в состязания магии, изобретательности и удачи. Осмотрев зал, я с удивлением обнаружил Николаса и Екатерину за одним из столов. Удивительно, но они, похоже, еще держались. Кроме них, у столов осталось около двух десятков титулованных игроков, включая принца со свитой. Остальные же стали зрителями, окружавшими нас со всех сторон.

— Вскоре игра закончится, — улыбнулся я, оценивая ставки. Виолетта, весь вечер державшаяся почти молодцом, при виде таких денег заметно занервничала, и мне пришлось отпустить ее готовиться к ее собственному выступлению.

— Не слишком ли вы высоко забрались, — коротко бросил один из сопровождающих принца мужчина. Хм… не этот ли щеголь был Ромодановским, отдавшим приказы Николасу? Стоит его раздеть, тем более что время благоприятное.

— Закон больших чисел и удача неподвластны титулам. За игрой все равны, и в этом ее прелесть, — улыбнулся я, кладя перед собой два золотых галеона. — Сыграем?

— Против казино? — фыркнул сторонник принца. — Как насчет личной схватки, если уж вы так уверены в собственной удаче. Пять галеонов.

— Почему нет? Тогда уж давайте все и в самом деле отдадим на удачу. Кости, ставка — пять галеонов, — улыбаясь, произнес я, показывая ассигнации. — Готовы получить по носу от госпожи удачи?

— Мне удача не нужна, — поправив щегольский пиджак, сказал Ромодановский. — Если пять галеонов — все, что у вас есть, не стоит связываться с домом Романовых.

— То есть вы говорите от лица его императорского величества Александра? — скорчив ошеломленную гримасу, спросил я. После чего слуга принца невольно поморщился. — Нет? Ох, как неудобно получилось. Для вас, естественно. Не для меня.

— Ваши ставки, господа? — спросила крупье, перекладывая кубики из стакана со льдом на тарелку специальными щипцами.

— На все, — сказал я, вываливая ассигнации на стол. — Пусть удача разрешит наш спор. Ставлю на две шестерки.

— Шестерки? — чуть не подавился Ромодановский. — Вы в своем уме? Шанс на выпадение меньше одной тридцатой.

— Какая разница? Ваша ставка? — улыбнувшись, спросил я.

— Уравниваю, на семь, — сказал подчиненный принца, положив рядом свою стопку. Деньги более чем приличные, десяток галеонов — это уже приличный торговый флот небольшой гильдии. Правда, без транспорта сопровождения, танкеров и ударных кораблей. Но можно собрать и одно боевое звено, сравнимое с баронским.

Учитывая, что Ромодановский выбрал самую часто встречающуюся комбинацию, шанс, что он победит, был больше шестнадцати процентов. Семерка — это целых шесть комбинаций, ну, или двенадцать, если рассматривать обратные пары. А вот пара шестерок, как и глаза бездны — пара единиц, это случай уникальный и выпадающий раз в пятилетку.

— Ставки сделаны, — улыбчивая крупье бросила кости в ведро. Привычным движением взбила воздух и перевернула его прямо на центр стола, на несколько мгновений закрыв ведерком кости. — Готовы? Ваш результат!

— Не может быть! Это жульничество! — взревел Ромодановский, когда ведерко поднялось, и на столе осталось две шестерки. — Я требую проверки!

— Как прикажете, — кивнула вмиг побелевшая крупье.

Аккуратно, чтобы не перевернуть кубики, она взяла их щипцами и по очереди положила в угли, в лед, засыпала песком и вновь выложила на бархатный стол. От смены температур кости даже деформировались, но показателей своих не сменили — две шестерки так и продолжили смотреть на нас двенадцатью глазами.

— Этого не может быть! — вскочил со своего места Ромодановский. Подошедшая к столу Нинэ наклонилась к крупье, и та что-то прошептала на ухо. Судя по лицу Нины Горняк, новость ее не обрадовала.

— Вы готовы обвинить казино в мошенничестве против себя? — с нажимом спросила хозяйка вечера.

— Нет. Но я это запомню, — сказал, придерживая полы пиджака, Ромодановский. — Честь имею.

Коротко кивнув, он отступил в сторону, к процессии, что сопровождала принца. Его высочество наследник Российского императорского престола сидел за покерным столом вместе с казначеем, но в нашу сторону регулярно посматривал, ожидая результата. У их стола толпа собралась куда больше, чем у нашего испытания. Но меня задержали у костей.

— Я прошу вас не испытывать терпение казино, — мило улыбаясь, проговорила Нинэ ля Маунтайн. — Удача помогает разумным, а идти против офицерского клуба не слишком умно.