— Водяной клинок? Интересно. — холодно сказал инквизитор, затем достал из стола небольшой амулет и поднес к ране, которая затянулась прямо на глазах. — Повязка наложена весьма небрежно, в вашем репертуаре, но при этом очень умело. Скажите, господин Лансер, где и когда вы успели пройти курс первой медицинской помощи? А главное зачем?

— Не понимаю, к чему такой вопрос, господин Морозов? — удивленно спросил я.

— Ранение явно не смертельное, а учитывая ваши навыки по добыче денег — приобрести пусть дорогой, но все же не эксклюзивный амулет регенерации вы могли давно. И все же — вместо этого принялись латать рану бинтами. — взглянув на меня колючими ледяными глазами произнес Морозов. — Не утруждайтесь, говоря, что его тоже украли, умение в обработке ран это вам не прибавило и вы скорее примчались в медицинский пункт, куда вызвали бы меня.

— Далеко не всегда есть возможность воспользоваться лечащими артефактами. — ответил я, кляня себя за то, что до сих пор не обзавелся такой полезной безделушкой. Теперь точно стоило.

— Хорошо, опустим этот момент. — сказал Морозов вернувшись на свое рабочее место. — У вас есть подозреваемый?

— Несколько. Но прежде я хочу знать — можно ли контролировать разум человека с помощью магии?

— Это очень опасная тема. Хотя меня и не удивляет такой вопрос. — холодно ответил Морозов. — Дары богов позволяют многое, но не мы определяем, что нам достанется.

— И все же? — не отступил я.

— И все же… да, боги бывают изобретательны. История знает много способов контроля людей, а иногда и других одаренных своими собратьями. — нехотя сказал инквизитор. — Известны случаи, когда с помощью воды в организме человек превращался в послушную марионетку, хотя полностью осознавал свои действия. Армии зомби во время великой священной войны тому подтверждение.

— Не подходит, она осознавала свои действия и верила в их правильность. Сама контролировала тело. — покачал я головой.

— В таком случае стоит подумать над молнией или воздухом. Наш мозг по своей сути большой проводник, и достаточно искусный маг молний способен создавать позывы и даже менять память. Однако для этого нужно обладать не только очень специфическим даром, но и потрясающим контролем. — холодно сказал дознаватель. — В академии таких людей нет.

— Ясно, очень перспективное направление и полностью соответствует ее поведению. Жаль. — задумавшись произнес я. — А что с воздухом?

— Визуальные и слуховые галлюцинации, удерживаемые для одного или многих людей. — коротко ответил Морозов. — Не твой вариант, верно? К тому же все вышеперечисленные дары не только редко встречающиеся, но требующие гениального контроля и огромной практики. В добавок ко всему в бою они практически бесполезны, ведь используя тот же набор сил можно использовать гигантскую цепную молнию, воздушные копья или водяные косы.

— И чем же это лучше? — удивленно спросил я. — При сражениях армия на армию любое препятствие, любые отвлекающие маневры имеют значения.

— Не знаешь, как закончилось восстание зомби в Румынии? — холодно усмехнулся Морозов. — Их сжег маг, значительно слабее поднявшего армию. Сжег одним махом, поймав в ущелье между поселениями. В Аравии архимаг-джин способный создавать воздушные замки и иллюзорные армии был сметен песчаной бурей и убит бароном-молнии. Сила — первична, все остальное лишь оттягивает неизбежное или отвлекает в сражении.

В голове всплыла старая мысль, доставшаяся мне от прошлого «я»: «если бы в начале пути у меня было достаточно силы, я сумел сохранить этот мир». Отзвук чужого голоса почувствовался в голове столь отчетливо, что я невольно вздрогнул. Я пришел в этот мир за силой, и ее в достатке хватало — только сумей получить.

Жаль только мой бог — это я сам. И кинжал, возникающий в моей ладони не более чем атрибут, доставшийся мне не «даром», а путем опасных испытаний. Иногда очень хотелось прийти на все готовенькое, чтобы госпожа удача или провидение подкинуло мне силы даром, и побольше. Но пока придется довольствоваться тем, что выгребаю сам.

А еще я был в корне не согласен с Морозовым и всей существующей концепцией силы одаренных. Впрочем, если судить по терзаниям Эрдмана им и в самом деле приходилось очень нелегко. Не видя и, не чувствую структуры силовых линий они не создавали плетения, а использовали их готовые формы для всплеска силы, приобретающего форму через божественное оружие.

— Отложим эту тему. Что на счет влияющих на разум артефактов? — спросил я.

— На твоем месте я бы рассмотрел возможность что тебя обманывают и никакого воздействия не было. И все же… думаю такое возможно. — холодно сказал Морозов. — предполагаю тебе известно о существовании артефакторики — раздела магии земли, выраженной в камнях и металлах. Это очень редкий дар, попадающийся один на тысячу, для сохранения его в клане многие семьи выдают детей за родственников. Но он все равно идет на спад с каждым поколением.

— И что тогда толку с такого угасшего дара? — поинтересовался я.

— Даже слабые артефакты стоят колоссальных денег. — чуть усмехнувшись произнес Морозов. Надо же, даже его ледяное спокойствие дрогнуло, значит там и в самом деле замешаны астрономические суммы. — Амулет заживления — не самый сложный из артефактов, который может создать даже подмастерье, однако он стоит три галеона. Годовой бюджет весьма состоятельной аристократической семьи из баронского рода.

— Впечатляет. А что тогда считается произведением искусства? — уточнил я, сделав себе заметку о достатке баронов. Три галеона — это три корабля малого флота, понятно, что семья может состоять из сорока человек, включая детей-внуков и слуг. Но я думал о более скромных суммах. Галеон — максимум.

— Ты видел корабль цесаревича России? Молния последней модификации, ударный фрегат вооруженный 160мм орудиями главного калибра и системой ПВО в виде скорострельного 30мм многоствольного орудия. Такой корабль в состоянии размолоть любое малое войско за мгновения. Не нужна даже магия — достаточно топлива и хорошего экипажа. — отстранённо сообщил Морозов, но я успел увидеть блеск в его глазах. Кажется, я нашел больную мозоль нашего инквизитора!

— Да, действительно впечатляет. — поддержал я Морозова, гадая как далеко заходит его увлечение воздушным флотом. Но тот быстро взял себя в руки.

— Все воздушные суда начали появляться около пятидесяти лет назад, в ответ на Крепость Христову, триединой церкви. — грустно усмехнувшись сказал Морозов. — Представь себе летающий остров, величиной с небольшое государство. Размещенные там маги — способны уничтожить огненным дождем любую армию. И пока никто не сумел даже приблизиться к могуществу церкви.

— Разве триединая церковь не является частью Священной Римской Империи? — на всякий случай уточнил я.

— Формально это так. Но на самом деле церковь полностью самостоятельна. Именно после появления папы римского Иоана Двадцатого — она обрела сегодняшний статус и силы. Говорят, он обладает силами архонта камня, с уклоном именно в артефакторику. После его освящения в церквях появляется место силы, предназначенное для возвышения одаренных. — заметил инквизитор.

— Погодите, получается только он способен регулировать и настраивать пентаграммы возвышения? — удивился я, на автомате проговорив то, о чем думал изо дня в день. И только по дернувшимся бровям Морозова понял, что сказал лишнее, тут же заткнувшись.

— Тебе что-то известно о самой охраняемой тайне церкви? — вкрадчиво поинтересовался инквизитор.

— Только то, что в зале возвышения плитка скрывает под собой пентаграмму. — ответил я почти честно. — Мне удалось присутствовать на возвышении Виолетты, и я заметил их сходство геометрии поля и многоугольника.

— Это еще ничего не доказывает. — чуть разочарованно протянул Морозов. — К сожалению, или к счастью, секрет Иоанна Двадцатого столь же священен, как и обряд Иоана Первого — Крестителя. Если бы не Крепость Христова, возможно и триединой церкви не существовало, а Московский патриархат оставался независим.