Знакомый голос. Сглатываю, но глаза не открываю. Во рту пересохло, лоб горит, руки жжёт металл. Одергиваю их, но жжение не прекращается.

Не прекращается, пока меня не разворачивают к себе и не обнимают. Сильно. До хруста в спине. И он есть знак. Не обман, не привидевшийся, а самый настоящий знак.

Я думала, меня накроет паника. Но она никогда не нападает, когда рядом Денис. Я заметила это давно. Он её отгоняет. Она его боится.

Чувствую, как рубашка под моей щекой становится мокрой. И только тогда на задворках сознания понимаю, что плачу. Стою и бессовестно плачу…

— Пойдём. — Шёпот уводит меня от металлической опоры, от непоправимого эксперимента.

Не знаю почему, но не чувствую себя проигравшей. И слабой тоже. Это была не блажь, я знаю, поэтому мне не страшно, как это расценят здешние зрители.

Денис отводит меня к той самой скамейке, отходит и сразу же возвращается с моими вещами. Наблюдаю за ним, как за незнакомцем. Он опять преступно спокоен. Почему? Как ему это удается? Как?!

Почему я так не могу?! Не смогла…

— Палки-моталки, неужели её увели! — Сбоку раздается облегченный выдох наглого зазнайки.

— Костюм потом завезу. — Бросает Денис, даже не глядя на подошедшего организатора-хозяина-канатоходца.

— Конечно! Уводи давай свою барышню, совсем не все дома у… — Обрывается. — Ну то есть… всё. Больше не приходите сюда!

Разворачивается и уходит, оставляет нас вдвоём.

— Пойдём. — Денис берет меня за руку и выводит в тот тёмный коридор. Одевает на меня пуховик, застегивает его до последней пуговицы, повязывает снуд.

Только потом мы выходим на улицу. На свежий воздух. Никогда не понимала этой фразы, но сейчас ощутила сполна. Да, воздух может сжигать, а может освежать — освобождать.

Глаза горят, лоб до сих пор раскалён, а руки, наоборот, ледяные. Дурное самочувствие. Пока стараюсь охладить лицо, Денис что-то набирает в телефоне.

Он совсем раздет. На нём только форма и ничего больше. Дрожащими пальцами пытаюсь расстегнуть пуховик, чтобы отдать Денису. Он замечает мой неравный бой с пуговицами и так смотрит на меня предупреждающе, что я теряюсь, отвожу взгляд, а руки падают плетьми.

Мы стоим около выхода, никуда не отходим. Молчим.

— Ты сердишься на меня? — Слова вылетают прежде, чем я успеваю подумать, о чём спрашиваю.

Ну какой тут сердится, холодный, как айсберг. Невозмутимый, спокойный, сдержанный, бесстрастный. Совершенно. Абсолютно.

И вот эта несокрушимость также медленно поворачивается ко мне всем своим телом. И все чувства во мне меняются местами. До этого страх был какой-то незнакомый, нерациональный, непреодолимый. Сейчас мне тоже страшно, но не за себя.

Страшно обидеть, ляпнуть не то. Не так. Не здесь.

— Твоим родителям я позвонил. Но поедешь со мной. — И всё. Он проигнорировал мой вопрос. И даже голос не выдал хоть намёка на ответ.

И около нас резко тормозит какая-то машина, Денис открывает заднюю дверь и почти силой сажает ничего не понимающую меня. Сам занимает пассажирское сидение рядом с водителем.

— Куда мы едем? — Пересаживаюсь ближе к краю сидения, не замечая, как приложение таксиста настойчиво напоминает о ремне-безопасности.

— Говорить. — Он не отвечает ни на один мой вопрос.

И надо бы разозлиться, взбрыкнуть, закатить истерику. Что он со мной, как с маленькой! Но сил больше нет.

Вот теперь точно нет.

В салоне авто повисает тишина, таксист не разговаривает, музыку не включает. Старается не привлекать внимание, видимо, у него тоже день не задался…

Я сажусь глубже, откидываю голову на подголовник, машинальным движением пристегиваюсь. И не замечаю, как полудрёма завоёвывает мою реальность, не позволяя даже посопротивляться.

Просыпаюсь, когда машина останавливается. Как-то сразу понимаю, что пора. Вскакиваю, чуть не ударяясь о переднее сидение, но вовремя успеваю отпрянуть.

Моя дверь открывается, и я вижу Дениса. И это единственное знакомое, что встречается моему глазу. Место, куда нас привезли, мне совершенно неизвестно. Не потому, что поздний вечер, темно и другие отмазки. Нет, я просто не знаю, где нахожусь.

Оборачиваюсь на таксиста, жду от него помощи. Но мужчина лишь терпеливо и безучастно ждёт, когда я покину его автомобиль.

Денис, не дождавшись меня, протягивает руку, и, опираясь на неё, я всё-таки выхожу из машины.

— Где мы? — Спрашиваю под шум газанувшего авто.

Таксист умывал руки и прочие части тела. Дождался, бедняга.

— Дома. — Отвечает мне Денис.

И впервые за этот вечер я замечаю, что ему зябко. Неуловимая дрожь, которую он старается скрыть.

Хватаю его за руку. Ну что я за дундук!

— Пойдём. — И первой делаю шаг, но, как оказалось, не в том направлении.

Денис мягко разворачивается, и через минуту мы уже входим в подъезд многоэтажки.

Подъезд оказался светлее, чем я ожидала. И таким новеньким, чистым. Наверное, высотку недавно возвели.

Думала, мы пройдём к лифту, но мы свернули к лестнице. Денис шёл впереди, быстрым, упругим шагом, но без суеты, так плавно, как могут только избранные, потому что такая пластика только природой и может быть заложена.

И почему я этому до сих пор удивляюсь? Уже и в игре его видела, так сказать, в нетипичным обстоятельствах и координатах. Но внутри такое чувство елозит, постоянно хочется рассматривать парня, открывать заново. Очень странное ощущение, ведь столько лет уже знакомы…

В таких мыслях я поднималась этажей шесть. Потом как-то резко начала выдыхаться, сдавать. Темп у Дениса был мама не горюй, ступеньки хоть и не перепрыгивал, наступал на каждую, но в таком дичайшем ритме, вообще не сбавляя скорость. Конечно, такие пустяки же, подумаешь какие-то ступеньки.

Я уже и ртом начала дышать, а он будто не замечает. А мне почему-то кровь из носа захотелось не уступать в скорости. Грудную клетку давно прожигает огненный столб. Я итак была вымотана, а теперь из сил только рожки да ножки.

Этажи сама не считала, сбилась, потом решила, что не помогает мне это, только больше нервирует и заставляет сокрушаться ещё сильнее, сдувая энергию, как прихлопнутый воздушный шарик.

Может, лифт не работает? Но словно мне в насмешку голос объявил, что лифт доставил людей на одиннадцатый этаж.

Не выдержав, прерываю молчание.

— Нам ещё выше? — Получилось так жалостливо, что Денис наконец на меня посмотрел.

— Ещё два этажа.

И всё. Темп не сбавил, скорость тоже. Это наказание такое? Проучить вздумал? И чего я за ним иду, кто меня тянет потакать вот этому властному спокойствию?! Черти какие, не иначе. Тьфу на них!

Наконец эти два этажа позади. Мда… Это тебе не четыре метра, Мия! Я не могу стоять ровно, потому, когда мы подходим к одной из дверей на лестничной клетке, сгибаюсь пополам, хватая воздух, как выброшенная на берег камбала. С непривычки ноги забились, икры вовсю ныли.

— Почему нельзя было поехать на лифте? — Стараюсь вложить больше упрёка и не выглядеть жалкой.

Ну не такой я спортсмен. Извините-простите. Как-то и на горнолыжку в этот сезон не особо получается выбраться. Подсдала малость.

Но посмотрев, как спокойно дышит Денис, понимаю, что не малость. Вот совсем не малость.

— Вредно. — Сказал, как отрезал, а потом одним движением прокрутил ключ в замочной скважине и открыл дверь, пропуская меня вперёд.

Ноги не слушаются, еле выпрямляюсь, но раз уж забралась на такую высоту, то нужно посмотреть, что это за дом такой.

Переступаю порог, и сразу же включается свет. Коридор не такой большой, царит такой минимализм, что я как-то сразу понимаю, в квартире недавно был ремонт и вообще она не обставлена.

Ни шкафов, ни полок, ни зеркал. Стоит одна вешалка и всё. Берлога что ли? По первым ощущениям мне кажется, что я попала в какой-то дачный домик. Далеко в лесу, когда сама природа сковала это жилище. Пахнет деревом, пахнет свежестью лета. Удивительно! Хорошо, ради этого можно было и напрячь легкие.