— Это все уже не имеет никакого значения. Мы возвращаемся домой, а ты отвези тело Лары на дачу. Мы сожжем ее по нашему обычаю. Бабе Гале я позвоню и предупрежу, что вы приедете. Большое вам спасибо. А этих, — Еххи кивнула на тела сообщников Григория, — отвези Гере. Да, тому самому, кто работает в крематории. Деньги за доставленные неудобства я скину ему на счет, как обычно. Машину нужно отогнать Ивану в Кунцево. Деньги пополам.

— А самого казаха куда? — поинтересовался я.

— В лес, похороним как собаку. Чем дольше его тело будет гнить в земле, тем лучше. Кстати, Весточка, ты не хочешь вернуться к нам?

— Тот, кто покинул ковен один раз, не имеет права возвращаться в него, — напомнила та в ответ.

— Времена меняются, нам нужны новые правила, чтобы выжить в пламени этой эпохи и бесконечных войн.

— Не все твои сестры согласятся с этим утверждением, — сказала Айра.

— Тогда они сгорят в этом пламени, — тихо прошептала Женя.

Мы ехали домой. Машину вела Айра, как самая целая и невредимая, а мы с Еххи кое-как уместились на заднем сиденье. Все-таки в «бумере» этой модели сзади очень мало места. У моего дедушки в старой «Волге» и то было больше.

— Вы выжили чудом, — сказала Алена. — Григорий — это же настоящий маньяк. Ковен охотился за ним больше десяти лет. Я вообще удивлена, что вы его так просто убили.

— Не совсем просто, — не согласился я, — у меня два ножевых, у Еххи голова разбита. Чувак с ножом убил бы нас всех, если бы не один-единственный выстрел. Он был настоящий профи, но ему не повезло. Я теперь тоже буду два пистолета носить, нож и кастет.

— Это уже не имеет смысла, — ответила Женя, — больше они атаковать не будут. Игра началась не в их пользу.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Алена, посмотрев на нас в зеркало заднего вида.

— Это был неравноценный обмен фигурами. Лара никогда не была сильной ведьмой и уж тем более боевой. Мы променяли коня на туру и две пешки. Это очень хорошее начало.

— Не говори так, — воскликнула Алена, — она же была нашей сестрой!

— Она ей и осталась, но Сантьяго не станет больше посылать за нами людей в реальном мире. Григорий мог в действительности работать сам по себе — это раз, а во-вторых, все эти смерти здесь ничего не значат.

— Я как раз хотел спросить об этом, — тихо сказал я.

— Тебе интересно, кто куда отправился? — Женя печально посмотрела в окно. — Казах-инквизитор попал в Лимб и вернулся оттуда в Дрангиль. А вот Лариса сейчас пробивается через море забвения к Лимбу.

— Это еще что за локация? Она как-то связана с ее убийством в склепе?

— Да. Конечно. Обычно ведьма умирает и отправляется напрямую в Лимб, но те, кто умирает на святой земле, обязаны пройти через очищение. Этому ритуалу тысячи лет, и не христиане его придумали. Они, как это у них водится, просто исковеркали под себя местную мифологию. Вот почему ты сначала блины жрешь, а потом яички красишь. Православие — это жесткий сплав язычества и ортодоксального христианства. Ведьмы всегда старались избежать моря забвения, так как оно может сильно помешать знающему.

— Я ни разу его не видел.

— Ты же не умирал по-настоящему. Все, кто умирает на освященной земле и закапывается в ней же, сначала попадают именно в эту локацию.

— А я вот в это не верю, не факт, что христиане вообще попадают в Лимб! — возразила Алена.

— Есть и такая теория. Истоки в Библии, которую, конечно же, никто не читает, — согласилась Еххи.

— И что там? — спросил я.

— Ну вот как сейчас выглядит вся посмертная тема у христиан? Был хорошим, воцерковленным — попадешь в царство небесное, а дружил с бесами — в геенну огненную. Только все упускают одну мелкую, но важную деталь, Сережа, — Женя довольно улыбнулась, — если почитать Библию, то там сказано, что никто никуда не попадает сразу. Все мертвецы ждут Страшного суда, который состоится, когда случится второе пришествие Мессии. В итоге какой им Лимб-то? Они привязаны к этому миру и ждут. Вот почему их в землю закапывают, а не сжигают, чтобы они потом восстали из мертвых.

— И как выглядит это море? — уточнил я.

— Как огромная серая лужа в тумане. Причем местами она по колено, а местами выше макушки. Ты просто должен дойти до берега.

— Но это не так просто, — подтвердила Алена, — в море обитают многочисленные твари, похожие на рыб и пиявок одновременно.

— Миноги, только размером с хорошую щуку. — Женя посмотрела на меня. — Они присасываются к тебе и сосут твой свет. Истинный воин пройдет, уничтожив их. Праведный же просто поделится своим светом и дойдет до берега. Все остальные будут развеяны навсегда, так и не попав в Лимб.

— Дичь какая! — воскликнул я. — Это, это… У меня нет слов.

— Жестоко? Люди рождаются и умирают миллионами, Сергей. Каждый обладает сознанием. Неужели ты из тех, кто верит в бессмертную душу? Тогда бы человечество загадило своим присутствием все ближайшие миры. К счастью, этого не происходит. Происходит естественный отбор. Не все из людей заслуживают не то чтобы ада, но даже Лимба. Нам это уже не грозит.

— Ты уверена, что тебя не убьют таким же способом? — спросил я.

— Да, ты же ведь будешь со мной до конца жизни и защитишь меня.

— На твоем месте я бы не был настолько уверенным.

— Я спасла тебе жизнь, Сережа, и ты это знаешь, — веско заметила Женя и отвернулась.

Я сидел на скамейке в музее и со скукой ждал Ирину, отошедшую в туалет. Мы с ней решили сходить в Эрмитаж, ведь, как оказалось, она никогда там не была. Я, если честно, тоже не часто сюда заглядывал, хотя и прожил в Петербурге достаточно долго. Ира явно задерживалась, и я полез в карман за телефоном.

— Она не вернется, и ты это знаешь, просто пока не осознал, — раздался рядом знакомый голос. Я оторопел, выронил телефон и полез за пистолетом, но Сантьяго, а это был именно он, схватил меня за руку и резко дернул на себя.

— Осознайся, Сергей! Это обычный сон! На руки посмотри.

Он прав. Сантьяго ловко выдернул меня из обычного сна. Исчезли все спрайты, музей опустел. Остались на лавочке только двое — я да мой новый враг. Я тут же направил на него пистолет, но он только криво усмехнулся.

— Я пришел поговорить. Опусти ствол. Тем более что это не совсем мое тело.

— Чего?

— Да, я здесь не совсем настоящий. Это дубль. Что ты так вылупился? Не слышал про такую технику, что ли? Я создал спрайта, забросил его в твой сон и общаюсь с тобой таким образом. Если ты меня убьешь, то мне ничего не будет. Женя не научила тебя такому? Ага, вижу, что нет.

— Чего ты хочешь? Зачем вообще сюда приперся?

— Ты глухой? Я уже сказал. Нам нужно с тобой поговорить. Ты, Серега, оказался в очень дерьмовой ситуации, и боюсь, что без моей помощи из нее не выберешься.

— Вот даже как? — Я убрал пистолет и достал пачку сигарет.

— Да. Давай поговорим начистоту. Ты заварил безумную кашу, из которой твои шансы выбраться живым стремятся к нулю с каждым днем, с каждой ночью.

— Я заварил? Что ты несешь?

— А кто? Не было бы никакой войны, Серега, если бы ты не вступился за Костю. Все были бы живы.

— А Костя бы умер, и Ирина тоже. Войну решила устроить Еххи.

— А почему она решилась на это? Не из-за тебя ли? — Сантьяго поправил свои узкие очки. — Ты дал ей надежду. Она реально поверила в то, что ты склонишь чашу сил в их сторону. Но это не так.

— Откуда ты все это знаешь?

— У меня есть информаторы, Сергей. Время сейчас такое — кто владеет информацией, тот владеет миром. Мне многое про тебя рассказали, и я раздобыл дополнительные сведения.

— Уже боюсь, — усмехнулся я.

— Сарказм. Это хорошо, но толку-то от него в нынешней ситуации. Да, признаю, что отчасти моя вина во всей этой заварушке тоже есть. Я поймал Костю вместо того, чтобы сразу убить его, а в итоге сагрил тебя. Ты притянул московский ковен, и вот что получилось. Война. Но знаешь, мне не стыдно за это. Костя начал нам сильно мешать и пытался взломать мою игру. Ты бы на моем месте поступил так же. Поэтому не надо выставлять меня каким-то адским злодеем. Никак нет. Я действовал мягко и хотел найти компромисс, но, видимо, с вами такое не работает. Вы понимаете только язык насилия. Хорошо, пусть будет по-вашему.