Колонна остановилась перед гарнизоном. Роту в сопровождении охранников вышел встречать сам обер-лейтенант Ганс Мюллер.
Карпушенко ударил строевым шагом и доложил начальнику гарнизона о прибытии в его распоряжение роты полиции из Смоленска.
Карпушенко стал доставать из сумки пакет для Мюллера и скомандовал: «Привал. Разойдись».
Строй рассыпался, и партизаны стали приближаться к укреплениям.
Обер-лейтенант, видимо, что-то заподозрил, рванул кобуру, выхватывая пистолет. Но тут же партизаны открыли огонь, уничтожив начальника гарнизона и его охранников.
Начался бой. Самым сложным оказалось заставить замолчать дзоты. Партизаны забросали их гранатами.
Вскоре на помощь роте Карпушенко подошли отряды Иванова, Симдянкина и конники Шамарина. Неприступный фашистский гарнизон был взят. В бою погибли несколько десятков гитлеровцев и полицаев, захвачено оружие — пулеметы, автоматы, минометы, продовольствие.
Интересен тот факт, что операция по уничтожению немецкого гарнизона выявила эффективность агентурной разведки партизан. Дело в том, что она готовилась в условиях особой секретности. Местное население, партизанские осведомители ничего не знали о готовящемся нападении. Так вот, пока рота Карпушенко двигалась в сторону Прыгани, партизаны дважды получали сообщения от местного населения о «немецкой колонне».
Разгром гарнизона в Прыгани имел далеко идущие последствия. Расширилась сфера влияния бригады, переправы были взяты под партизанский контроль. Этот удар говорил о нарастающем движении сопротивления фашистам, его плановости и регулярности.
Кроме военного значения результатом этой операции стало и укрепление морального духа партизан, местного населения.
Таким образом, в течение 1943 года удары партизан становились мощнее, целенаправленнее. Разгром сильно укрепленного гарнизона Прыгали показал важность скрупулезной предварительной подготовки каждой операции проведения тщательной разведки и применения нестандартных способов ведения партизанской войны.
Впоследствии так же умело была проведена операция по уничтожению артиллерийского дивизиона фашистов, выведенного с фронта и размещенного в деревне Лотва, что южнее Шклова.
Гитлеровские артиллеристы вели себя крайне беспечно. После тяжелых боев деревенские тихие места казались им вполне безопасными. Село не было укреплено, в темное время суток артиллеристы выставляли лишь часовых.
Партизаны не замедлили воспользоваться беспечностью немцев. Они провели тщательную разведку гарнизона, составили схему расположения дивизиона, места расквартирования, стоянки орудий, лошадей, склады для хранения имущества и боеприпасов.
Внезапное нападение ошеломило фашистов и предрешило исход боя. Враг потерял 52 человека, были взорваны орудия, захвачено имущество и боеприпасы артдивизиона.
Однако война есть война, и нельзя сказать, что все партизанские налеты заканчивались победой и происходили без потерь. Неудачей закончилась операция по нападению на гарнизон в селе Голышево, не сумели партизаны выбить фашистов из деревни Ореховка.
Кроме нападения на немецкие гарнизоны, штаб партизанского движения ставил задачи перед бригадой «Чекист» по разведке и срыву движения фашистских войск по дороге Москва-Минск.
В 1942 году, когда практически не было взрывчатки, партизаны снимали рельсы с полотна дороги, вынимали костыли. Порою для подрыва использовали снаряды или бомбы. Нередко, когда совсем отсутствовали взрывчатые вещества, нападали на охрану дороги, громили железнодорожные будки.
Однако все эти кустарные методы были малоэффективны. Уже летом 1942 года после помощи штаба партизанского движения, который прислал в бригаду «Чекист» квалифицированных инструкторов-подрывников, в отрядах организовали подготовку доморощенных специалистов. Инструктора учили своих подопечных на боевом опыте. Брали с собой несколько человек и выходили на «железку».
Здесь молодые бойцы постигали тонкости диверсионного мастерства: закладывали мины не где придется, а на затяжных уклонах, высоких насыпях, поворотах дороги. Именно здесь их взрывы наносили наибольший ущерб врагу.
Выбирали также места, где после крушения сложно вести восстановительные работы.
Уже в 1942 году в бригаде организовали поиск неразорвавшихся снарядов и бомб, выплавку из них тола, производство самодельных мин.
В 1943 году со взрывчатыми веществами, минами стало легче. Их выбрасывали к партизанам на самолетах. Но и тогда партизанская смекалка, боевое творчество не было списано в запас.
Как-то штаб партизанского движения прислал партизанам противотанковые ружья. Ведь немцы в карательных операциях применяли и бронированную технику — бронемашины, танки.
Но бойцы бригады не стали ждать карателей на бронемашинах. Они нашли противотанковым ружьям весьма эффективное применение — били по железнодорожным цистернам бронебойно-зажигательными патронами. Получался отличный результат — вытекающее горючее вспыхивало, и вскоре весь эшелон был объят пламенем.
Оказалось, что противотанковые ружья — это весьма грозное оружие и против вражеских паровозов. Один — два точных выстрела — и паровоз взрывался.
Партизаны бригады «Чекист» умело организовывали и налеты на эшелоны. Например, с боеприпасами или продовольствием. Подрывался паровоз, уничтожалась охрана, а продовольствие перегружалось в партизанские подводы.
В 1943-1944 годах в бригаду стали поступать мины с часовым механизмом. В руках партизан это было грозное оружие. Мины, небольшие по весу, можно спрятать в сумку, корзину, даже в карман под пальто. Их раздавали девушкам-разведчицам, агентам из местных жителей. Они устанавливались на поездных цистернах, на вагонах, на складах, где хранилось горючее. Обнаружить человека, поставившего мину, было сложнее, ко времени взрыва ему удавалось скрыться.
На усиление диверсий фашисты ответили ужесточением карательного режима. Они строили дзоты вдоль железной дороги, вырубали лес, устраивали засады.
В таких засадах погибли партизаны Ситкевич, Павлович, были выслежены и окружены подрывники бригады Шугалей, Яблочкина, Сафронов, Безлюдов, Архипов, Якинец, Кабанов.
Важнейшим направлением в работе начальника разведки партизанской бригады «Чекист» Павла Голицына было развертывание широкой агентурной сети.
Так, в Шкловском районе действовал агент Шугалей. Он привлек к этой работе еще несколько человек: братьев Шустиковых, Гришанковых, Жарину и других. Ценным было то, что все эти люди работали на железной дороге в Шклове, на станции Лотва, кто машинистом паровоза, кто путевым обходчиком, кто ремонтником.
Они сообщали партизанам о перевозках немцев, графике движения поездов, а также о воинских частях, располагавшихся в этом районе.
В Могилеве у партизан была своя агентурная сеть — подпольщики Новиковы, Варламовы. Отсюда шли сведения о строительстве оборонительных укреплений по Днепру.
Агенты Благочинный и Фомина вели разведку в Орше. Они добывали бланки немецких документов.
Врач Урасткина, работавшая в немецком госпитале, старалась обеспечить партизан лекарством и медикаментами.
Агентурная работа — дело опасное и трудное. На этом пути были не только удачные дела, ценные добытые сведения, но и провалы, аресты, пытки, расстрелы.
В Орше случился провал агентов Благочинного и Медведской. Их схватили, допрашивали, потом расстреляли.
У партизан бригады «Чекист» была своя агентура не только в городах, крупных поселках, но практически в каждой деревне, селе. Так, Мария Глушанкова вела наблюдение за вражеским аэродромом у Балбасово. Ольга Гурикова, знавшая немецкий язык, работала у немцев в Толочине. Она информировала партизан о перебросках фашистских частей.
В местечке Круглое вели разведку Александра Титова и Владимир Поляков. Они добывали разведданные о деятельности штаба 286-й охранной дивизии немцев.
Александра Титова, работавшая в штабе дивизии, имела псевдоним Бабушка. Она была очень ценным партизанским агентом. О ее существовании в бригаде знали только комбриг, начальник штаба и начальник разведки.
