Вечер прошел в приятной беседе. Договорились встретиться в другой раз.

На следующее утро, как и положено, Владимир доложил о встрече с американцем своему шефу — военному атташе. Тот поначалу не поверил: «Американец? Из НАТО? Сам пошел на контакт. Это точно подстава».

Стрельбицкий доказывал свое: на приеме американец оказался один, ему было скучно. Вот они и провели вечер вместе. Просто, как два обычных человека, не оглядываясь на страны и континенты. Однако руководство колебалось, сомневалось, прежде чем дать добро на дальнейшие встречи. Но Владимир Васильевич настаивал. Он чувствовал, что его знакомый нормальный мужик и никакая не подстава. Со скрипом, но все-таки ему разрешили продолжить отношения. И вторая встреча прошла еще лучше первой.

Американец пригласил своего нового русского товарища посетить… тюрьму. Правда называлась она игриво — шале-тюрьма. Оказывается, там, где в старые времена была тюрьма, ныне предприимчивые французы устроили, говоря современным языком, развлекательный центр: казино, стрип-клуб, для экзотики в подвалах оставили еще камеры, где прежде сидели смертники.

Странное было приглашение в обстановке шпиономании и антисоветских настроений. Однако новому другу Стрельбицкого, судя по всему, было наплевать на эти настроения. Он желал весело провести время и пригласил Владимира сделать это вместе. «А почему бы и нет?» — решил Стрельбицкий.

Признаться, они действительно провели незабываемый вечер: поиграли в казино, посмотрели стриптиз, а потом директор предложил им посетить подвалы тюрьмы. Там был выстроен огромный каменный колодец, по дну которого текла река. В стенах вырублены сиденья. Их как почетных гостей усадили на эти сиденья и для большей реальности накинули на шею цепи, чтобы они могли прочувствовать всю прелесть пребывания в тюрьме.

Директор рассказал, что когда смертники умирали, их сбрасывали прямо на дно колодца, в реку. Ныне подобными экстравагантными развлечениями вряд ли кого удивишь. Но это было полвека назад. И ничего подобного Стрельбицкий в прежней своей жизни и представить не мог.

Советский разведчик был неробкого десятка, однако тюремная экскурсия произвела на него достаточно сильное впечатление. Справедливости ради надо сказать, что и его друг — американец не стал задерживаться в тюремном колодце. Выбрались они — и поскорее наверх в стрип-клуб. Там и отогрелись душой.

Однако развлечения развлечениями, но Стрельбицкий голову не терял и не забывал, кто он есть. На этой встрече удалось узнать новые подробности службы американца. Когда Владимир доложил это руководству, вновь выплыли сомнения: уж очень серьезной удачей могло стать мимолетное знакомство. Начальство не верило в столь легкую удачу.

Тем не менее встречи разрешили продолжить. Доложили обо всем в Центр. Теперь пришло время сомневаться Москве. Посыпались те же вопросы: почему американец, да еще из НАТО, так легко идет на связь? И теперь объяснения Стрельбицкого об одиночестве американца, о чисто человеческих симпатиях друг к другу уже выглядели и вовсе несерьезно.

К счастью, Владимир Васильевич был новичком в оперативной работе и не очень-то задумывался, как резидент объяснит Центру их дружбу с американцем. Он знал — эта дружба неизбежно даст свои результаты.

В какой-то период руководству резидентуры пришла мысль: надо пригласить американца на квартиру к Стрельбицкому и записать их беседу на магнитофон.

Но теперь воспротивился сам Владимир. Не заглядывая начальству в рот, он сказал, что наша записывающая аппаратура скрипит как несмазанная телега. Велика вероятность, что гость это услышит, и вот тогда уже точно все полетит к чертовой матери.

Как ни странно, но старшие товарищи согласились с мнением молодого сотрудника. Решили не торопить события.

Но тут случилось непредвиденное: из Центра пришло неожиданное сообщение — должность помощника военного атташе сокращена, Стрельбицкий отзывается на Родину.

Что ж, на Родину, так на Родину. Откровенно говоря, решение было не совсем внятное, но начальству в столице виднее. Стрельбицкий, разумеется, огорчился, но горюй-не горюй, а ехать надо. Собрал чемоданы и вскоре уже был в Москве.

Самое интересное в этой истории то, что через восемь месяцев кадровая чехарда завершилась, и должность помощника атташе открыли вновь. Владимир Васильевич возвратился в Париж.

Что делать дальше? Понятно — надо продолжать работу. Стало быть, следует разыскать американца. Но как его разыщешь? Звонки по телефону результата не давали. Кто знает, что произошло за эти месяцы? Возможно, он уехал из Парижа, его перевели в другое место службы.

В доме, где жил американец, застать его также не удавалось. И все-таки Владимир Васильевич не терял надежды на встречу. Он постоянно приезжает в район, где жил знакомый. И однажды ему и вправду улыбается удача. В пробке, на улице замечает машину, а за рулем — его самого. Стрельбицкий окликает старого знакомого. Тот, обрадованный, выскакивает из автомобиля, пожимает руку, спрашивает, где был, куда пропал. В общем, отношения восстанавливаются.

А вскоре американец в первый раз выполняет просьбу Стрельбицкого — приносит важные документы.

…Они встретились в казино «Де-Пари». Американец с волнением, торопливо передал сверток с бумагами. Теперь пришло время волноваться Стрельбицкому. Материалы у него, а вдруг он ошибся в американце, и это действительно провокация контрразведки, как ему много раз твердили в резидентуре. Сейчас зайдут контрразведчики и под белы ручки. Словом… провал. Пришлось вернуть документы, предупредив его, что пока не время.

А казино есть казино. Музыка, веселье. На сцене кубинки о голые аппетитные ноги крутят сигары и бросают их в зал. Стрельбицкий с американцем, сидевшие ближе к сцене, тоже получают по сигаре. Закуривают и выходят из зала.

Владимир принимает документы и передает их стоящему за спиной офицеру нашей резидентуры, который в тот день сопровождал и прикрывал Стрельбицкого.

Подымив сигарами, они возвращаются в зал.

Часа через два, когда Владимир Васильевич и его агент покидали казино, их на выходе уже ожидал тот же офицер. Документы, к большому удовлетворению, были возвращены. Тот, откровенно говоря, удивился такой оперативности:

— О! С вами можно работать!

Так началась деятельность ценнейшего агента советской военной разведки в НАТО, который был завербован Владимиром Стрельбицким.

Перефразируя слова поэта, можно сказать, что оперативная деятельность разведчика за рубежом — это всегда «езда в незнаемое». Никто не ведает, что там впереди — государственной важности материал или наручники контрразведки.

Такую «езду» испытал во Франции и Владимир Стрельбицкий.

Как-то познакомился он с военнослужащим, который проходил службу в натовских структурах и имел доступ к секретной информации.

С помощью этого знакомого удалось выяснить некоторые данные оперативного оборудования Театра военных действий.

Дальнейшая работа с этим знакомым казалась весьма перспективной.

Однако все вышло иначе. Потом, анализируя причины провала, Стрельбицкий пришел к выводу: его информатор был неосмотрителен, жил не по средствам. Владимир Васильевич неоднократно предостерегал его, однако тот не внял его просьбам. Тем самым обратил на себя внимание контрразведки.

На последней встрече он признался Стрельбицкому в своих опасениях: ему кажется, за ним следят. Сказал, что решил уволиться из армии. И, действительно, уволился, но вскоре был принят на работу в воинскую часть на одну из должностей, дающую доступ к совершенно секретным материалам.

Такие «кульбиты» судьбы знакомого насторожили Владимира. Слежка, увольнение из Вооруженных сил и вдруг нежданное — негаданное трудоустройство, да еще в отдел, сотрудники которого всегда были очень привлекательны для разведки.

«Не западня ли это?» — задался вопросом Владимир. Возможно информатор уже на крючке у контрразведки, и теперь готовится ловушка для него.

Подтверждение вскоре пришло от резидента КГБ в Париже. Он сообщил, что информатора взяли, и теперь готовится провокация против Стрельбицкого.