— Вы все про факты, товарищ оперуполномоченный. На высотке под Альберя мне о них думать было некогда, там в окопе я был один, некому подтвердить, как меня ранило, как попал в плен. И что у гитлеровцев есть моя подписка — тоже, как вы говорите, факт. Но расписка — всего лишь уловка, без нее бы фашистов не провести, а присяге я не изменял никогда, и это — самый главный факт. Чем доказать — не знаю, но прошу поверить мне и отправить на передовую, чтобы кровью…
Офицер покачал головой:
— Все это — слова, Малов. В разведке же эмоция противопоказаны. Пока вас ни в чем не обвиняют и хотят докопаться до истины. Где гарантии, что вы не засланы абвером для дезинформации или для организации агентурной игры против нас? Вы проситесь на фронт, это похвально и понятно, однако провалившемуся агенту тоже желательно попасть на передовую, чтобы улизнуть на ту сторону.
— Так что жо мне делать? — в отчаянии воскликнул Александр.
— Набраться терпения и стараться помочь нам в проверке всех ваших обстоятельств, — ответил офицер и подвинул Малову котелок. — Ешьте, пока не остыло окончательно, и принимайтесь за дело. У нас с вами много работы.
20 сентября 19М года.
На совещании руководящего состава отдела «Смерш» о деле Малова докладывал старший группы, осуществлявшей проверку. Сжато и лаконично он излагал результаты.
Все сообщенное Маловым о разведшколе полностью подтверждается показаниями арестованных в разное время выпускников этой школы, а также сведениями, имеющимися у контрразведки и полученными из других источников. При специальном анализе объяснений, как письменных, так и устных, элементов дезинформации или несоответствия не обнаружено. Проверка по чекистским каналам через другие компетентные органы, оперативные мероприятия и документальная проработка сомнений в его правдивости и преданности Родине ие вызывают.
Все чекисты, работавшие с Маловым в период проверки, объективно характеризуют его положительно.
Вывод: целесообразно изучить вопрос о внедрении Малова, после соответствующей подготовки, в разведшколу абвера с целью контроля за действиями этого подразделения фашистской военной разведки.
— Он же совсем еще мальчишка, девятнадцать лет, — высказал сомнение один из офицеров. — Куда ему тягаться с кадровыми абверовцами?
— Этот «мальчишка» сам себя зачислил в разведчики и работал так, что у абверовцев не зародилось ни тени сомнений, — ответил руководитель отдела. — Кое-кто думает, что в чекистской борьбе участвуют только профессиональные контрразведчики или разведчики. Это глубокое заблуждение. Если требуют интересы Отечества, в нее готов включиться каждый честный советский человек, чтобы защитить свою землю, свой народ, наше общее будущее. И в этом — наша сила…
Предложение вернуться в гитлеровский стаи для выполнения чекистского задания Александр встретил мужественно, по-солдатски.
Конечно же, опять лезть в пасть врагу не хотелось, тянуло на фронт, с оружием в руках поквитаться с фашистами. Но он — солдат. Его место там, где это нужнее.
2 октября 1944 года.
Предместье города Сандомир (Польша).
— На сегодня хватит, товарищ Малов, пора отдыхать, — сказал офицер-шифровальщик, складывая в чемоданчик таблицы и бланки.
— Отдыхать? — Александр потер усталые глаза. — Идте, а я, пожалуй, еще поработаю с запасным шифром, чтоб лучше в голове закрепился.
И опять уткнулся в блокнот.
Заканчивалась вторая неделя напряженной учебы. Чекисты готовили Малова к серьезной схватке с фашистскими разведчиками, стремились вооружить его необходимыми знаниями и навыками, а времени было в обрез: контрольный срок возвращения с маршрута, установленный Малову абверовцами, приближался, задержка была нежелательной — могла вызвать подозрения.
Учебу построили в расчете на отличную память Александра: с собой он не возьмет никаких записей, шифрблокнотов или карт. Все — только в голове, а в руках — ничего, что хоть в малейшей мере могло бы его скомпрометировать. Недооценивать врага нельзя, тем более в таком сложном деле, как разведка.
Отрабатывали каналы связи, явки, пароли и условные сигналы для связников, даты, порядок и контрольные знаки бесконтактных встреч, основной и запасной шифры. Учитывая, что советские войска движутся на запад и обстановка будет стремительно меняться, по карте намечали точки закладки тайников, где Малов перед отступлением мог бы оставлять шифрованные сообщения и интересующие разведку документы. Это было важно, поскольку связник не везде пройдет да и может погибнуть в пути, а информация о враге должна достичь цели.
Продумывали линию поведения Малова после возвращения в разведшколу. Пришедшего с советской территории агента гитлеровцы, конечно же, станут проверять, и нужно предусмотреть все, чтобы не попасться на их уловки.
Над агентурной легендой Малова работали опытные чекисты. Тут нужно было учесть множество тонкостей и деталей, чтобы она до мелочей соответствовала заданию гитлеровцев и легенде, с которой они отправляли агента в тыл Красной Армии. Сюда искусно закладывалась дезинформация, которая, не вызывая подозрений, должна запутать фашистских разводчиков.
Александр трудился с максимальной отдачей. Дни до предела были наполнены теоретическими и практическими занятиями, ознакомлением с участками маршрута, интересовавшего абвер, но и из коротких часов, отведенных на отдых, он выкраивал время, чтобы поработать дополнительно.
Он тщательно готовился к бою. Чекистское задание — бой. Только без выстрелов.
11 октября 1944 года.
Выползли за окоп боевого охранения, тихо спустились в воронку на нейтральной полосе. Накрывшись с головой плащ-палаткой, сверились с картой, осторожно подсвечивая фонариком.
— Дальше пойдете один, — прошептал офицер-чекист, провожавший Малова через боевые порядки советской пехоты. — Легенду о выполнении задания вам отработали добротную, не волнуйтесь, действуйте уверенно. Вы назовете абверу действительные места расположения наших войск и вполне достоверные сведения, которые подтвердятся и по другим каналам их разведки. Вам поверят. А через сутки наши части передислоцируются, и гитлеровцы останутся ни с чем.
Они обменялись крепким рукопожатием. Малов пополз в темноту.
Офицер долго лежал в воронке.
Было тихо. Лишь изредка в черное небо взмывали осветительные ракеты.
27 октября 1944 года.
Чекисты в прифронтовой полосе задержали агентов абвера, выпускников разведшколы, которые в списке Малова проходили под кличками «Павел» и «Петр». На допросе они рассказали сотрудникам «Смерш», что в школу возвратился агент по кличке «Иванов». Где он был больше месяца, неизвестно, но теперь у начальства в особом почете, получил повышение, оставлен работать в разведшколе.
— Ай да Малов, — улыбнулся руководитель отдела контрразведки. — Четко начал, по-чекистски.
3 декабря 1944 года.
«Секретно.
Начальнику разведотдела.
Настоящим препровождаем вам карту дислокации штабов, узлов связи и линий инженерных заграждений противника в полосе наступления вашего соединения. Сведения получены от надежного, проверенного источника нашей системы, внедренного в германское разведучреждение.
Просим ориентировать ваши разведгруппы, выходящие в тылы противника, на обследование обозначенных на карте точек закладки тайников. В них могут находиться предназначенные нам новые материалы данного источника. IIри доставке материалов через линию фронта следует соблюдать особые меры предосторожности, чтобы не допустить их утрату или попадание к противнику.
Старший оперуполномоченный отдела „Смерш“
подпись».
20 декабря 1944 года.
«Секретно.
Начальнику отдела контрразведки
