— Брось, не надо стесняться, — сказал Шань Ян, оттолкнувшись от борта, — ты, наверное, устал, целый день держа свое оружие.

И снова разбушевавшийся разум Гуй Сина подкинул новые интересные ассоциации, и щеки подростка заалели.

— Правда не надо, — снова начал сопротивляться он.

Но Шань Ян был настойчив и быстр, поэтому легко поймал «друга».

— Не волнуйся об этом, я помню, каково это первое время, когда все болит после тренировки, и руки с трудом двигаются, — улыбнулся молодой человек, — помню, у меня были силы только лежать в воде и надеяться, что грязь отмокнет и отвалится сама.

Он начал полотенцем хорошенько и заботливо тереть спину молодому человеку, не замечая, что тот погружается все глубже в уныние.

«Он действительно относится к этому спокойно, почему же я так мучаюсь?»

Несмотря на угрозу, магистр действовал осторожно, и у него явно был опыт в помощь другому, и это еще сильнее удручало и без того поникшего Гуй Сина.

— Гэгэ, тебе часто приходилось тереть кому-то спину? — печально спросил он.

— Больно? — воспринял по другому его поведение Юнь Гун Чжэнь. — Прости, на самом деле ты первый, — он неловко засмеялся, — ситуации в жизни бывали разные, но мне никогда не приходилось о ком-то заботиться, я лишь видел, как это делают ученики, когда нам приходилось ходить в купальни совместно.

В душе молодого человека потеплело, и он даже смог улыбнуться.

— Не больно. Очень даже хорошо.

Он позволил себе расслабиться и наслаждаться моментом. В конце концов, когда еще ему улыбнется удача, и подобный случай повторится?

— Почему ты согласился? — Гуй Син все еще путался в том, как ему обращаться к магистру, поэтому постоянно перескакивал с одной формы общения на другую, но Юнь Гун Чжэнь закрыл на это глаза.

— Почему гэгэ должен был отказаться? У него нет друзей и не с кем поговорить, — Шань Ян так же позаботился и о волосах молодого человека.

Кажется, он чувствовал, что должен позаботиться об этом маленьком волчонке, что пришел за ним так далеко, но не нашел потенциального хозяина. Мы в ответе за тех, кого приручили, даже если это произошло случайно. Он проявил заботу о маленьком человечке, но не думал, что, даже повзрослев, тот продолжит искать его. Сначала Юнь Гун Чжэнь даже насторожился, когда понял, что тот проследовал за ним так далеко, но затем подумал, что на его месте поступил бы так же. Зачем идти в школу, где все чужаки, когда привык получать от них лишь боль. Не лучше ли потратить силы и время, чтобы прийти туда, где гарантировано хотя бы один человек проявит к тебе добродушие?

Когда же Гуй Син невольно сказал, что скучает по магистру, тот осознал, что щенок не имел взрослого, которого бы он мог посчитать опорой: ни родителей, ни старших братьев и сестер. Не было никого, в ком он мог найти эти черты, а Юнь Гун Чжэнь даже дал ему имя, беря на себя ответственность за щенка. И вот, когда Гуй Син его обнаружил и мог попросить все, что угодно за молчание, он попросил лишь стать ему другом. Сердце даши нижнего вне-мира смягчилось, и Юнь Гун Чжэнь сдался окончательно, понимая, что из всех людей, что он когда-либо встречал в пути, тот стал особенным с самого начала, и ему самому хотелось заботиться о нем. Возможно, в нем проснулись родительские чувства? Или наставнические? Ведь в тот год у него появились его первые ученики. Жаль, что им было не суждено жить счастливой жизнью долго и многие обстоятельства переменились. Гуй Син стал его последней попыткой начать заботиться о ком-то. Тем более, что он был таким хорошим мальчиком, каким и хотел видеть своего ученика Юнь Гун Чжэнь. Но в нынешних обстоятельствах он не мог позволить тому быть так плотно связанным с ним. Поэтому он выполнит его небольшую просьбу и станет другом. Даст заботу, которой, возможно, никогда не было у ребенка, а если и было, то очень давно.

Каждый молчал и был погружен в собственные размышления, стараясь оправдать и найти причины своим поступкам и эмоциям.

После купания "ученики" вышли на улицу, но Гуй Син осознал, что несмотря на смущающее состояние, не хочет, чтобы этот вечер заканчивался. Его внезапно посетил страх, что, если он сейчас уйдет и ляжет спать, утром Юнь Гун Чжэнь снова исчезнет, притворившись сном.

— Гэгэ, ты торопишься спать?

Молодой человек заинтересованно посмотрел на ученика. Заметив встревоженное лицо, он мягко улыбнулся.

— Хорошо бы лучше пораньше, но я бы прогулялся. Перед соревнованиями мне всегда волнительно и не спится.

Конечно, Гуй Син понимал, что Юнь Гун Чжэнь вполне прекрасно должен спать перед такого рода событиями, но был счастлив, что тот приврал и согласился погулять еще немного.

Они пришли в искусственный сад, созданный в школе, и сели среди цветов так, чтобы их не было видно за кустарниками, но было видно звездное спокойное небо. Оба молчали, уже не чувствуя неловкости, и это молчание сейчас казалось Гуй Сину лучшим среди всех душевных разговоров. Шань Ян, кажется, тоже расслабился и сорвал несколько цветов, начав привычно плести венок. Увидев это, сердце Гуй Сина пропустило удар и замерло. До сего момента все казалось миражом и игрой, но в этот момент он действительно увидел перед собой человека, которого так долго искал. Человека, которого, по обещанию окружения, он никогда не должен был увидеть больше. Того, кого ему велели забыть и запретили даже упоминать. К глазам молодого человека подступили слезы, которые в последний раз он ощущал очень давно. Он не привык к этому, но не мог ничего с собой поделать. Тот, кого едва не похоронили заживо для него, вернулся из царства мертвых и теперь сидел рядом. Молодой человек уткнулся в его спину лбом, боясь, что сон развеется, но ощутил твердость чужого тела, его тепло и тихое уверенное дыхание. Юнь Гун Чжэнь удивился, когда юноша прислонился к нему, но ничего не сказал, сохраняя тот молчаливый разговор, и просто продолжал плести венок. Так мало людей скучало по нему, и вот из всех возможных сильнее всех его ждал ребенок, с которым он виделся всего пару раз.

Гуй Син не плакал, даже если его эмоции были на грани. Он просто закрыл глаза и наслаждался цветочным запахом и размеренными движениями человека, в чью спину он уткнулся. В этот момент он ощутил невероятное спокойствие и радость, но все еще не мог поверить в реальность происходящего.

Как бы сильно ни желал Гуй Син, чтобы это мгновение длилось бесконечно долго, но насыщенный событиями и эмоциями день был способен сломить кого угодно, и молодой человек не справился с собственным организмом, и заснул.

— Просыпайся, лентяй! Надо позавтракать до того, как начнутся соревнования.

Голос Хи Цуо моментально разбудил Гуй Сина, и тот обнаружил себя в своей кровати. Сердце юноши пропустило удар, и кожа головы онемела.

«Неужели он опять ушел?»

Юноша со страхом подумал, что не хочет открывать глаза и встречаться с возможной реальностью. Что ему снова придется собирать по крупицам информацию о том, что происходит, и ждать с надеждой, что магистр вновь явит себя.

— А я говорил, что стоит лечь пораньше, — послышался знакомый голос.

Гуй Син распахнул глаза в то же мгновение и посмотрел в сторону двери. Там рядом с Хи Цуо с легкой улыбкой на лице стоял Шань Ян. Увидев удивленный взгляд молодого человека, Шань Ян вновь мягко улыбнулся.

— Собирайся и не забудь свое новое оружие, — сказал Хи Цуо, после чего вышел первым.

Он не любил, когда при нем переодеваются, поэтому, если ему выпадала очередь будить друга, он делал это и сразу покидал помещение.

— Доброго утра, — казал Шань Ян, после чего тоже вышел из комнаты вслед за Хи Цуо.

Сердце Гуй Сина пропустило удар, а затем на его губах появилась улыбка. Он не ушел, не обманул его! Гуй Син был готов ликовать. Все происходящее было правдой, на этот раз это не было сном! Он вскочил с кровати и быстро оделся, из-за чего всю одежду перекосило, но молодого человека это не волновало. Он хотел поскорее увидеть магистра в новом облике снова. Уже в дверях он вспомнил, что все же забыл предложенный ему меч и побежал, чтобы взять его, однако, когда меч лишился ткани, молодой человек замер. Это был мощный меч, намного тяжелее его ученического, но он держал его так легко, будто оружие само легко ему в руку. Оттенки рукоятки и даже самого лезвия были характерны для облика Тянь Цю Се, что напоминало, кому именно принадлежало оно раньше. Но Гуй Син чувствовал странную энергию от меча, словно тот с ним общался. Кажется, с этим мечом он найдет больше общего языка, чем с прошлым, но это все еще не его оружие, и он это чувствовал.